Александр Твардовский - Страна Муравия (поэма и стихотворения) Страница 19

1931

Дед Данила в бане  

За рекой над крышей баниПар густой валит клубами, И вокруг на полверстыБерега, обрывы, склоны.

Пахнут каменкой каленой,Пахнут веником зеленымВсе деревья и кусты.

Баня вытоплена жарко.Поддавай, воды не жалко:Речка близко, лей смелей,Парься, лесу не жалей.

Дед Данила влез на полку,Дед Данила лег надолго,Дед Данила лег — так лег,Дубом ноги в потолок.

Дед Данила старый плотник,Он попариться охотник.В год не реже, как два раза,Он, бывало, в печку лазал.

На снегу, среди двора,Обливался из ведра.И, однако, дед ДанилаОтличался редкой силой.

Он об этом скажет сам.Потаскал кряжей в охоту.Тыщи бревен обтесал.А и что вы только было.

Если б смолоду ДанилаМылся в бане, как теперь!Он бы ростом был повыше,Он бы притолоку вышиб,Как вошел бы в эту дверь.

Плотник хвалится здоровьем,Веселит, смешит народ.То примером, то присловьемСлаву бане воздает.

— Если хочешь, чтобы телоНа жаре легко потело,Чтобы сила не сдавала,Чтоб работа ладом шла,

Чтобы хворь не приставала,Чтоб не жалила пчела,Чтоб жена добра была,Чтобы речь была толкова,

Чтобы шутка — весела,Парься веником дубовым,Мойся в бане добела.Мойтесь, люди.

Парьтесь вволю,Завтра праздник — выезд в поле.Хоть земля сама черна,Любит чистого она.

За рекой, над крышей бани,Пар густой валит клубами.Пар над теплою землей.Пахнет мокрою золой,Молодой смолой — живицей,Молоком парным,Весной.

1938

Ивушка  

Умер Ивушка-печник,Крепкий был еще старик...Вечно трубочкой дымил он,Говорун и весельчак.

Пить и есть не так любил он,Как любил курить табак.И махоркою добротнойУгощал меня охотно.

— На-ко, — просит, — удружи,Закури, не откажи.Закури-ка моего,Мой не хуже твоего.

И при каждом угощеньеМог любому подаритьСтолько ласки и почтенья,Что нельзя не закурить.

Умер Ива, балагур,Знаменитый табакур.Правда ль, нет — слова такиеПеред смертью говорил:Мол, прощайте, дорогие,Дескать, хватит, покурил...Будто тем одним и славен,Будто, прожив столько лет,По себе печник оставилТолько трубку да кисет.

Нет, недаром прожил Ива,И не все курил табак,Только скромно, не хвастливоЖил печник и помер так.

Золотые были руки,Мастер честью дорожил.Сколько есть печей в округеЭто Ивушка сложил.

И с ухваткою привычной,Затопив на пробу печь,Он к хозяевам обычноОбращал такую речь:

— Ну, топите, хлеб пеките,Дружно, весело живите.А за печку мой ответ:Без ремонта двадцать лет.На полях трудитесь честно,За столом садитесь тесно.А за печку мой ответ:Без ремонта двадцать лет.

Жизнью полной, доброй славойСлавьтесь вы на всю державу.А за печку мой ответ:Без ремонта двадцать лет.И на каждой печке новой,Р"ш" выложив чело,Выводил старик бедовыйГод, и месяц, и число.

И никто не ждал, не думалВзял старик да вдруг и умер,Умер Ива, балагур,Знаменитый табакур.Умер скромно, торопливо.Так и кажется теперь,Что, как был, остался Ива,Только вышел он за дверь.

Люди Иву поминают,Люди часто повторяют:Закури-ка моего,Мой не хуже твоего.А морозными утрамиНад веселыми дворамиДым за дымом тянет ввысь.Снег блестит все злей и ярче,Печки топятся пожарче,И идет, как надо, жизнь.

1938

На свадьбе

Три года парень к ней ходил,Три года был влюблен,Из-за нее гармонь купил,Стал гармонистом он.

Он гармонистом славным был,И то всего чудней,Что он три года к ней ходил,Женился ж я на ней.

Как долг велит, с округи всейК торжественному днюСозвал я всех своих друзейИ всю свою родню.

Все пьют за нас, за молодых,Гулянью нет конца. .Две легковых, три грузовыхМашины у крыльца.

Но вот прервался шум и звон,Мелькнула тень в окне,Открылась дверь — и входит он.С гармонью на ремне.

Гармонь поставил у окна,За стол с гостями сел,И налил я ему винаИ разом налил всем.

И, подняв чарку, он сказал,Совсем смутив иных: — Я поднимаю свой бокалЗа наших молодых..

И снова все пошло смелей,Но я за ним смотрю.Он говорит:— Еще налей.— Не стоит, — говорю,

Спешить не надо.Будешь пьянИ весь испортишь бал.А лучше взял бы свой баян

Да что-нибудь сыграл.Он заиграл.И ноги вдругЗаныли у гостей.

И все, чтоб шире сделать круг,Посдвинулись тесней.Забыто все, что есть в дому,Что было на столе,И обернулись все к нему,Невеста в том числе.

Кидает пальцы сверху внизС небрежностью лихой.Смотрите, дескать, гармонистЯ все же не плохой...

Пустует круг.Стоит народ.Поют, зовут меха.Стоит народ. Чего-то ждет,Глядит на жениха.

Стоят, глядят мои друзья,Невеста, теща, мать.И вижу я, что мне нельзяНе выйти, не сплясать.

В чем дело, — думаю.Иду,Не гордый человек.Поправил пояс на ходуИ дробью взял разбег.

И завязался добрый спор,Сразились наравне:Он гармонист, а я танцор,И свадьба в стороне.

— Давай бодрей, бодрей, — кричу,Строчу ногами в такт.А сам как будто я шучу,Как будто только так.

А сам, хотя навеселе,Веду свой строгий счет,Звенит посуда на столе,Народ в ладони бьет.

Кругом народ. Кругом родняСтоят, не сводят глаз.Кто за него, кто за меня,А в общем — все за нас.

И все один — и те, и те — Выносят приговор,Что гармонист на высоте,На уровне танцор.

И, утирая честный пот,Я на кругу стою,И он мне руку подает,А я ему свою.

И нет претензий никакихУ нас ни у кого.Невеста потчует двоих,А любит одного.

1938

Сверстники

Давай-ка, друг, пройдем кружкомПо тем дорожкам славным,Где мы с тобою босикомОтбегали недавно.

Еще в прогалинах кустов,Где мы в ночном бывали,Огнища наши от костровПозаросли едва ли.

Еще на речке мы найдемТо место возле моста,Где мы ловили решетомПлотвичек светлохвостых.

Пойдем-ка, друг, пойдем туда,К плотине обветшалой.Где, как по лесенке, водаПо колесу бежала.

Пойдем, посмотрим старый сад,Где сторож был Данила.Неделя без году назадВсе это вправду было.

И мы у дедовской землиС тобой расти спешили.Мы точно поле перешлиИ стали вдруг большие.

Наш день рабочий начался,И мы с тобой мужчины.Нам сеять хлеб, рубить лесаИ в ход пускать машины.

И резать плугом целину,И в океанах плавать,И охранять свою странуНа всех ее заставах.

Народ мы взрослый, занятой.Как знать, когда случитсяВот так стоять, вдвоем с тобой,Над этою криницей?

И пусть в последний paз сюдаЗашли мы мимоходом,Мы не забудем никогда,Что мы отсюда родом.

И в грозных будущих бояхМы вспомним, что за намиИ эти милые края,И этот куст, и камень...

Давай же, друг, пройдем кружкомПо всем дорожкам славным,Где мы с тобою босикомОтбегали недавно.

1938