Иннокентий Анненский - Иннокентий Анненский Страница 19

Что счастье?

Что счастье? Чад безумной речи?Одна минута на пути,Где с поцелуем жадной встречиСлилось неслышное прости?

Или оно в дожде осеннем?В возврате дня? В смыканьи вежд?В благах, которых мы не ценимЗа неприглядность их одежд?

Ты говоришь… Вот счастья бьетсяК цветку прильнувшее крыло,Но миг – и ввысь оно взовьетсяНевозвратимо и светло.

А сердцу, может быть, милейВысокомерие сознанья,Милее мука, если в нейЕсть тонкий яд воспоминанья.

В.И. Анненский-Кривич – гимназист. Сын поэта

Любовь к прошлому

Сыну

Ты любишь прошлое, и я его люблю,Но любим мы его по-разному с тобою,Сам Бог отвел часы прибою и отбою,Цветам дал яркий миг и скучный век стеблю.

Ты не придашь мечтой красы воспоминаньям, —Их надо выстрадать, и дать им отойти,Чтоб жгли нас издали мучительным сознаньемПокатой легкости дальнейшего пути.

Не торопись, побудь еще в обманах мая,Пока дрожащих ног покатость, увлекая,К скамейке прошлого на отдых не сманит —Наш юных не берет заржавленный магнит…

Нет, мне не жаль цветка, когда его сорвали…

Нет, мне не жаль цветка, когда его сорвали,Чтоб он завял в моем сверкающем бокале.

Сыпучей черноты меж розовых червей,Откуда вырван он, – что может быть мертвей?

И нежных глаз моих миражною мечтоюНеужто я пятна багрового не стою,

Пятна, горящего в пустыне голубой,Чтоб каждый чувствовал себя одним собой?

Увы, и та мечта, которая соткалаТомление цветка с сверканием бокала,

Погибнет вместе с ним, припав к его стеблю,Уж я забыл ее, – другую я люблю…

Кому-то новое готовлю я страданье,Когда не все мечты лишь скука выжиданья.

Петербург

Желтый пар петербургской зимы,Желтый снег, облипающий плиты…Я не знаю, где вы и где мы,Только знаю, что крепко мы слиты.

Сочинил ли нас царский указ?Потопить ли нас шведы забыли?Вместо сказки в прошедшем у насТолько камни да страшные были.

Только камни нам дал чародей,Да Неву буро-желтого цвета,Да пустыни немых площадей,Где казнили людей до рассвета.

А что было у нас на земле,Чем вознесся орел наш двуглавый,В темных лаврах гигант на скале, —Завтра станет ребячьей забавой.

Уж на что был он грозен и смел,Да скакун его бешеный выдал,Царь змеи раздавить не сумел,И прижатая стала наш идол.

Ни кремлей, ни чудес, ни святынь,Ни миражей, ни слез, ни улыбки…Только камни из мерзлых пустыньДа сознанье проклятой ошибки.

Даже в мае, когда разлитыБелой ночи над волнами тени,Там не чары весенней мечты,Там отрава бесплодных хотений.

Decrescendo[17]

Из тучи с тучей в безумном спореРодится шквал, —Под ним зыбучий в пустынном мореВскипает вал.

Он полон страсти, он мчится гневный,Грозя брегам.А вслед из пастей за ним стозевныйИ рев и гам…

То, как железный, он канет в бездныИ роет муть,То, бык могучий, нацелит тучиХвостом хлестнуть…

Но ближе… ближе, и вал уж ниже,Не стало сил,К ладье воздушной хребет послушныйОн наклонил…

И вот чуть плещет, кружа осадок,А гнев иссяк…Песок так мягок, припек так гладок:Плесни – и ляг!

За оградой

Глубоко́ ограда врыта,Тяжкой медью блещет дверь…– Месяц! Месяц! Так открытоЧерной тени ты не мерь!Пусть зарыто, – не забыто…Никогда или теперь.Так луною блещет дверь.

Мало ль сыпано отравы?..Только зори ль здесь кровавыИли был неистов зной,Но под лунной пеленойОт росы сомлели травы…Иль за белою стенойСтрашно травам в час ночной?..

Прыгнет тень и в травы ляжет,Новый будет ужас нажит…С ней и месяц заодно ж —Месяц в травах точит нож.Месяц видит, месяц скажет:«Убежишь… да не уйдешь»…И по травам ходит дрожь.

Если больше не плачешь, то слезы сотри…

Если больше не плачешь, то слезы сотри:Зажигаясь, бегут по столбам фонари,Стали дымы в огнях веселееИ следы золотыми в аллее…Только веток еще безнадежнее сеть,Только небу, чернея, над ними висеть…

Если можешь не плакать, то слезы сотри:Забелелись далеко во мгле фонари.На лице твоем, ласково-зыбкий,Белый луч притворился улыбкой…Лишь теней всё темнее за ним череда,Только сердцу от дум не уйти никуда.

В небе ли меркнет звезда…

В небе ли меркнет звезда,Пытка ль земная всё длится;Я не молюсь никогда,Я не умею молиться.

Время погасит звезду,Пытку ж и так одолеем…Если я в церковь иду,Там становлюсь с фарисеем.

С ним упадаю я нем,С ним и воспряну, ликуя…Только во мне-то зачемМытарь мятется, тоскуя?..

Мелодия для арфы

Мечту моей тоскующей любвиТвои глаза с моими делят немо…О белая, о нежная, живи!Тебя сорвать мне страшно, хризантема.

Но я хочу, чтоб ты была одна,Чтоб тень твоя с другою не сливаласьИ чтоб одна тобою любоваласьВ немую ночь холодная луна…

Когда б не смерть, а забытье…

Когда б не смерть, а забытье,Чтоб ни движения, ни звука…Ведь если вслушаться в нее,Вся жизнь моя – не жизнь, а мука.

Иль я не с вами таю, дни?Не вяну с листьями на кленах?Иль не мои умрут огниВ слезах кристаллов растопленных?

Иль я не весь в безлюдье скалИ черном нищенстве березы?Не весь в том белом пухе розы,Что холод утра оковал?

В дождинках этих, что нависли,Чтоб жемчугами ниспадать?..А мне, скажите, в муках мыслиНайдется ль сердце сострадать?

Песни с декорацией

1

Гармонные вздохи

Фруктовник. Догорающий костер среди туманной ночи под осень. Усохшая яблоня. Оборванец на деревяшке перебирает лады старой гармоники. В шалаше на соломе разложены яблоки.

Под яблонькой, под вишнеюВсю ночь горят огни, —Бывало, выпьешь лишнее,А только ни-ни-ни.

……………………….

Под яблонькой кудрявоюПрощались мы с тобой, —С японскою державоюПредполагался бой.

С тех пор семь лет я плаваю,На шапке «Громобой», —А вы остались павою,И хвост у вас трубой…

……………………..

Как получу, мол, пенцию,В Артуре стану бой,Не то, так в резиденциюЗакатимся с тобой…

Зачем скосили с травушкойЦветочек голубой?А ты с худою славушкойУшедши за гульбой?

……………………..

Ой, яблонька, ой, грушенька,Ой, сахарный миндаль, —Пропала наша душенька.Да вышла нам медаль!

……………………..

На яблоне, на вишенкеНет гусени числа…Ты стала хуже нищенкиИ вскоре померла.

Поела вместе с листвиемТа гусень белый цвет…

……………………..

Хоть нам и всё единственно,Конца японцу нет.

……………………..

Ой, реченька желты-пески,Куплись в тебе другой…А мы уж, значит, к выписке…С простреленной ногой…

……………………..Под яблонькой, под вишнеюСиди да волком вой…И рад бы выпить лишнее,Да лих карман с дырой.

2

Без конца и без начала

(Колыбельная)

Изба. Тараканы. Ночь. Керосинка чадит. Баба над зыбкой борется со сном.

Баю-баюшки-баю,Баю деточку мою!

Полюбился нам буркот,Что буркотик, серый кот…

Как вечор на речку шла,Ночевать его звала.

«Ходи, Васька, ночевать,Колыбель со мной качать!»

……………………..

Выйду, стану в ворота,Встрену серого кота…Ба-ай, ба-ай, бай-баю,Баю милую мою…

……………………..

Я для то́го для дружкаНацедила молока…

……………………..

Кот латушку облизал,Облизавши, отказал.

……………………..

Отказался напрямик:(Будешь спать ты, баловник?)

«Вашей службы не берусь:У меня над губой ус.

Не иначе, как в избеТараканов перебей.

Тараканы ваши злы.Съели в избе вам углы.

Как бы после тех угловДа не съели мне усов».

……………………..

Баю-баю, баю-бай,Поскорее засыпай.

……………………..

Я кота за те словаКоромыслом оплела…

Коромыслом по губы:«Не порочь моей избы.

Молока было не пить,Чем так подло поступить?»

……………………..

(Сердито.)