Сборник - Поэзия Крыма. Сборник стихов русских поэтов Страница 2

После дождя

Все море – как жемчужное зерцало,Сирень с отливом млечно-золотым,И как тепло перед закатом стало,И как душист над саклей тонкий дым.

Вот чайка села в бухточке скалистойКак поплавок… Взлетает иногда —И видно, как струею серебристойСбегает с лапок розовых вода,У берегов в воде застыли скалы,

У берегов в воде застыли скалы,Под ними светит жидкий изумруд.А там, вдали – и жемчуг и опалыПо золотистым яхонтам текут.

Штиль

На плоском взморье – мертвый зной и штиль.Слепит горячий свет, струится воздух чистый.Расплавленной смолой сверкает черный кильРыбацкого челна на мели золотистой.

С нестройным криком голых татарчатСливается порой пронзительный и жалкий,Зловещий визг серебряной рыбалки…Но небо ясно, отмели молчат.

Разлит залив зеркальностью безбрежной,И глубоко на золоте песка,Под хрусталем воды, сияет белоснежныйНедвижный отблеск маяка.

На винограднике

На винограднике нельзя дышать. ЛозаПожухла, сморщилась. Лучистый отблеск моряИ белизна шоссе слепят огнем глаза,А дача на холме, на голом косогоре.Скрываюсь в дом. О, рай! Прохладно и темно,Все ставни заперты… Но нет, и здесь не скрытьсяПрямой горячий луч блестит сквозь щель в окно —И понемногу тьма редеет, золотится.Еще мгновение – и приглядишься к ней,И будешь чувствовать, что за стеною – море,Что за стеной – шоссе, что нет нигде теней,Что вся земля горит в сияющем просторе!

На даче

Луна еще прозрачна и бледна.Но розовеет пепел небосклона —И золотится берег. Уж виднаТень от узорной туйи у балкона.

Пойдем к обрывам. Млеющей волнойВода переливается. И вскореИз края в край под золотой лунойЗатеплится и засияет море.

Ночь будет ясная, веселая. Вдали,На рейд, две турецких бригантины.Вот поднимают парус. Вот зажглиСигналы – изумруды и рубины.

Но ветра нет. И будут до зариОни дремать и медленно качаться,И будут в лунном свете фонариГлазами утомленными казаться.

С обрыва

Стремнина скал. Волной железнойЗдесь плоскогорье поднялосьИ над зияющею бездной,Оцепенев, оборвалось.

Здесь небо ясно, – слой туманаПолзет под нами, как дракон, —И моря синяя нирванаВисит в пространстве с трех сторон.

Но дико здесь. Как руки фурий,Торчит над бездною из скалКолючий, искривленный бурей,Сухой и звонкий астрагал.

И на заре седой орленокШипит в гнезде, как василиск,Завидев за морем спросонокВ тумане сизом красный диск.

Океаниды

В полдневный зной, когда на щебень,На валуны прибрежных скал,Кипя, встает за гребнем гребень,Крутясь, идет за валом вал, —

Когда изгиб прибоя блещетЗеркально вогнутой грядойИ в нем сияет и трепещетОт гребня отблеск золотой.

Как весел ты, о буйный хохот,Звенящий смех Океанид,Под этот влажный шум и грохотЛетящих в пене на гранит!

Как звучно море под скаламиДробит на солнце зеркалаИ в пене, вместе с зеркалами,Клубит их белые тела!

Дия

Штиль в безгранично-светлом Ак-Денизе.зацвел миндаль. В ауле тишинаИ теплый блеск. В мечети на карнизе,Воркуя, ходят, ходят турмана.

Пригретый лаской солнечного света.Сегодня в полдень слаще и грустней,Задумчивей, чем прежде, с минаретаПел муэдзин… И все следил за ней.

Дышал он морем, тонким ароматомСадов в цвету, теплом небес, земли…А Дия шла по каменистым скатам,По голышам меж саклями – к Али…

К Али? О, нет. На скате под утесомЖурчит фонтан. Идут оттуда внизУступы крыш по каменным откосамИ безграничный виден Ак-Дениз,

Она уж там. Но весел и спокоенВзгляд карих глаз. Легка, как горный джин.Под шелковым бешметом детски-строенВысокий стан… Она нальёт кувшин,

На камне сбросит красные папучиИ будет мыть, топтать в воде белье…– Журчи, журчи, звени, родник певучий!Она глядится в зеркало твое.

Граф П. Бутурлин

Крымские песни

IНа мягкой синеве полуночных небес,Как семь алмазов, искрятся стожары;В объятьях темных гор, где дремлет темный лес,Лениво грезя, замерли Байдары.

Исчезла жизнь, и сон – и вечный сон царит;Лишь только изредка в дали туманной,В таинственной дали, протяжно прозвучитОбрывок песни жалобной и странной.

IIО, верно, верно, вы давно забылиТот славный вечер у Гурзуфских скал!На небе тучки алые застыли, —Недвижный, как будто ветер спал, —И в бледном море, где волна дремала,Румяный отблеск их играл,Как розовый отлив средь бледного опала.Казалось, сумерек сиреневая теньМрачила, летний, не осенний день!Сидели мы, где плющ и виноград покрылиКогда-то с гор скатившийся обвал,Где айвы плод благоухалИ желтый дрок так дерзостно сиял.Сидели мы одни, о чем-то говорили…И по небу скользил тончайший серп луны…Вы все забыли, нет сомненья,(Он так давно померк, тот вечер упоенья),И я забыл, как забывают сны,Наш тихий спор без увлечения,Да понимал ли я, что милые уста.Шептали в этот час, – час нежный, как мечта?Мне слишком хорошо все помнится блистанье.Той молодой луны, плодов благоуханье,И желтый дрок… и ваша красота!

IIIБледное море под бледным дождем!Грустен сегодня напев твой смиренный;Нет ни угроз, ни отчаянья в нем:Точно печали поры отдаленной(Блеклые грезы о блеклом былом!)Вспомнило море…Старое, старое, полузабытое горе!..О, и в душе сиротливой моейСтарое горе опять пробудилось,—Прежде, – давно. – на весне моих дней,Пышной надеждой оно засветилось…Нет и следа от потухших лучей!Ропщет ненастье!Старое, старое, полузабытое счастье!

IVВолны бросаются жадной грядой;Буря шумит и растет непогода.Берег исчезнет под черной водой:Волны бросаются жадной грядой.С хохотом дико сливается вой,Словно безумно страдает природа;Волны бросаются жадной грядой,Буря шумит и растет непогода.

VВ тени кипарисов угрюмыхБлестят жемчугом миндали,Счастливые юной отрадой,Отрадой воскресшей земли.

Грустят о зиме кипарисы:Бывало, от этих ветвей,От зелени этой печальнойКазалась земля веселей.

Теперь кипарисы забытыВ весенней отраде земли:Они безобразно чернеют!..Блестят жемчугом миндали.

VIНочь кончилась уже; давно рассвет сереет,Но дню как будто лень открыть свои глаза.Последняя звезда дрожит и чуть светлеет,Как неупавшая еще с ресниц слеза.В ущельях Яйлы на верхушках лесаТуман цепляется, как тонкая завеса.

Но кончился рассвет от крайних волн победноДо высшего хребта, как розовый поток,Сверканье хлынуло, и ночи призрак бледныйНа западе исчез; весь в пурпуре восток…И свежий воздух дышит сладострастьем,И жизнь не кажется трудом, а только счастьем.

VIIЧуть рябится, все проникнуто лучами,Фиолетовое море;Плещутся дельфины резвыми стадамиНа просторе;

И вокруг утесов строем безмятежным,Гимн таинственный рифмуя,Вал за валом умирает с звуком нежнымПоцелуя.

Хмурятся утесы, как во дни ненастья.Что им яркость волн, иль ласка!Словно сердце, для которого и счастье —Только сказка!

VIIIХоть в Ялте крокусы еще не зацвели,В горах фиалками леса благоухалиИ в горы далеко с тобою мы пошли.Последний снег белел над Учан-Су вдали;Залив у наших ног синей был синей стали;Дул свежий ветер, – волновалИ взбил тебе так мило волоса!Нам было хорошо, и мы не говорили:Да и к чему слова!.. о, крепко мы любили.

Ты помнишь ли тот день? Таких лазурных днейНе видит Север наш холодный и ненастный.Весна прелестна там под мягкой синевой,Как очи русых дев, сребристо-голубой;Но старца дочь она и плод любви бесстрастной.Ее, почти без солнца и без нег,Не теплый дождь родит, а талый снег.

А наше счастие? оно ль не роза юга?Не там, не там, – а здесь мы поняли друг друга.

IXФруктовые сады меж темными лесамиПо скатам Яйльских гор в сиянии луныБелеют легкими, как бабочки, цветами.И, мило убрана той дымкою весны,Как ханша юная чадрою серебристой,Таврида. Нежится у дремлющей волны,И, глядя в мраке вод на лунный след лучистый,Влюбленно слушает, как первый соловейПоет свой первый гимн полуночи душистой.О чем, о, птиц поэт, о, мощный чародей, —Загадочный рапсод, то страстный, то печальный, —Поешь ты в тайнике скрывающих ветвей?Увы! кто может знать! А песнь в ночи кристальнойЗвенит и ширится: за трелью льется трельИ ночь звучна тобой, о, лирик идеальный!О, пой, о пой еще… про сладострастный хмельЛюбви и юности, про счастье иль про горе…Не все ль равно? лишь пой!.. Вокруг цвететАпрель,Луна меж звезд плывет в безоблачном просторе,Пахучий воздух спит и вздохами волныНапеву твоему так нежно вторит море;И в этот дивный час, средь чуткой тишины,Ты нужен, как душа, как смысл, как выраженьеКрасы, которой мир и небеса полны.Пой, пой, еще… твое живое вдохновеньеНе только ночь живит; но и людских сердецУсталость ты бодришь, даруя упоенье.Ты каждому твердишь, о, вкрадчивый певец,Ту сладостную песнь, ту сказку упованья,Которой жаждет он, как отдыха боец:Где скорби слышатся ответные рыданья,Там счастью чудится надменною мечтой,Что с ним ликуешь ты всей бурей ликованья…Пой! тонет жизнь, как челн под ярою волной,И греза вдаль летит, оперена тобой!..XО, море, о песенник-море!О, дымчато-синие скалы!О, рощи, где с лаврами шепчется ветерПро чудную быль героических дней! —Восторгов неведомых сладостьВы, щедрые, мне даровали,И путник случайный у ног кипарисовТавриды я сердце свое схоронил!В стране долгих зорь и метелей,На родине нашей унылой,Я вспомню с мучительной радостью пленныхИ солнце, и вас… и ее поцелуй!

А. Бородин