Юрий Лифшиц - Аз, Буки, Веди. Избранные стихи и поэмы Страница 2

Звезды и счастье

Кто рожден под счастливой звездой,на земле прозябает уныло,потому что все счастье с собойзабирает астральная сила.

Если ты не знавал никогда,ни любви, ни хотя бы участья,значит, в небе смеялась звезда,задыхаясь от млечного счастья.

Если ж люди счастливы окрестот рождения и до погоста,значит, свой поднебесный насестпокидают несчастные звезды.

Умирают они по ночам,искрой перечеркнув мирозданье.С неживыми не стоило б намсогласовывать наши желанья.

А всего несчастливей звезда,отлетевшая днем или утром,незаметно горя от стыданезаметным своим перламутром.

Потому-то нам счастья и нетв этой жизни, воистину тленной,ибо счастья всеобщего светперегасит все звезды Вселенной.

Но такого не будет вовек:мироздание к нам равнодушно,и когда несчастлив человек,значит, это кому-нибудь нужно.

Ну, а если счастлив невзначай,не гордись воплощенной мечтою,ибо твой ослепительный райнесчастливой оплачен звездою.

Те же бесы

Истомилась мостовая,оступаясь по холмам,потому что вьюга злая,заблажила сквозь туман.

Сыплет стылые кошмарыс перестуженных полейв перетруженные фарыперепуганных зверей.

Оснежённая рулетка,тоже русская поди:ни разметки, ни разведки,на запретки впереди.

И, бросаясь под колеса,полоса за полосой,бесы россыпью белесойсеют смерть на мостовой.

Дворовая

В этот дом со знакомыми окнамишел не улицей я, а проулочкоми всегда замечал под балконамиодиноко стоящую дурочку.

И дымила она папироскою,и носила нелепые платьица,и ругалась она с недоростками,и могла ненароком расплакаться.

Дремлют пятиэтажные тополив беспокойном дворе моей памяти.Сколько троп мы под ними протопалидо того как подернулись патиной.

Нет уж ни тополей, ни родителейв стариковских пальтишках заношенных,нет на лавочках бабушек бдительныхи стучащих с утра доминошников.

Погрустнели пенаты облезлые,став хрущобами и перестарками,и захлопнулись двери железные,и дворы обросли иномарками.

Сломан корт, где мы шайбу футболили,и в асфальт, не расчерченный в «классики»,смотрят только коты сердобольныечерез окна из модного пластика.

Сколько нынче детей в целом городе,столько было тогда в нашем дворике.Не расслышать в теперешнем грохоте —прятки, салочки, крестики-нолики.

А зимой вместо чистописанияребятишки на улице носятся,где красивая девочка самаямне попала снежком в переносицу.

А когда я вернулся из армии,целовались мы так с этой девочкой,что порой улыбалось парадное,грея нас радиаторной печкою.

Мы лет сорок все так же целуемся,как когда-то юнцами зелеными,но не бродим до света по улицам,ведь подъезды теперь с домофонами.

В этот дом с незнакомыми окнамия иду, как обычно, проулочкоми встречаю опять под балконамиодинокую прежнюю дурочку.

Покурить бы сейчас с ней на лавочке,обсудить, что творится по «ящику»,но боюсь, что старушка расплачется,и на кой мне курить, некурящему?..

Город Мастеров

Баллада

Среди лесов, полей и рек,степей и грозных скалвеселый Город Мастеровкогда-то процветал.

Далеко ото всех столици крупных городовсобою горд и духом твердбыл Город Мастеров.

Трудились там и стар, и младсовсем не задарма,но возводили там для всехбесплатные дома.

Аллеи, парки и садыросли как на дрожжах,и славный Город утопалв деревьях и цветах.

Одежду шили Мастера,тачали сапоги,варили пиво и пеклиблины и пироги.

Растили хлеб, держали пчели ткали полотно,ловили рыбу, скот паслии делали вино.

Стихи писали Мастераи музыку к стихам,и вечно был набит биткомтеатр по вечерам.

Играли свадьбы что ни день,суля влюбленным рай.А сколько было там детей —поди их сосчитай.

Детей учили Мастералечили стариков…Но вдруг напали Дуракина Город Мастеров.

Им говорили Дураки:живете вы не так,но вас мы можем научить:мы знаем, что и как.

Никто не ведал, не гадалоб этих Дураках,но показалось всем тогда,что правда в их словах.

Хоть было от таких речейобидно Мастерам,решили все-таки ониповерить Дуракам.

И те тотчас же принялисьрубить, крушить, ломать,и, разом все переломав,сломали все опять.

Лишили начисто всегонаивных Мастеров:земля, вода и даже светв руках у Дураков.

Все развалили, все смелидо крошки, до глотка,отныне в Город даже хлебвезут издалека.

Законы пишут Дуракивершат неправый суд,а скажешь слово поперек —в два счета рот заткнут.

Разбогатели Дуракии в сладком забытьина ветер сыплют барышичужие, как свои.

А если спросишь про доход —грозят перстом руки:нельзя заглядывать, друзья,в чужие кошельки.

Аллеи, парки и садыпустили на дрова,чтоб магазинам застить светне смели дерева.

Все исковеркали вконец,одну имея цель,чтоб все на свете превратитьв кабак или в бордель.

Теперь не ценится совсемпростой и честный труд,и если не воруешь ты,тебя же осмеют.

Не учат ничему детей,не лечат стариков.Велели всем за все платить:не можешь – будь здоров!

Ссужают деньги Дуракис немалою лихвой,но если в срок не возвратишь —ответишь головой.

И Мастерам пришлось тогдапокинуть отчий край,а сколько с места их снялось —поди-ка сосчитай.

И разъезжаются ониискать Фортуну там,где жизнь испортить Дуракине могут Мастерам.

И все, кто голову ещеимеют на плечах,бросают дом, чтоб Дураковоставить в дураках.

Но им на это наплевать,известно им давно,что все оставить край роднойне смогут все равно.

Немного в Городе детей,но много стариков,и остаются все онив руках у Дураков.

Не ведает никто из них,что впереди беда,и скоро Город Мастеровисчезнет навсегда.

И не оставить Дуракамопустошенных мест,ведь перессорились онис Придурками окрест.

…Среди лесов, полей и рек,степей и грозных скалвеселый Город Мастеровкогда-то процветал.

Далеко ото всех столици крупных городовсобою горд и духом твердбыл Город Мастеров…

Русские руины

Рассеется, как пыль из-под колес,непостоянной жизни постоянство,и небо включит радужный насос,выкачивая время из пространства.

И нолики пойдут, держа в горстикраюшки неприкаянного края,чтобы себе на крестик наскрестив окрестностях расхристанного рая.

Как ростовщик, закрывший уши ватой,чтобы вкусить оплаченный покой,здесь повернулись небеса спинойк земле, пред ними вечно виноватой…

Моя книга

В пятьдесят седьмом я вышел в светтиражом в один экземпляр.И хотя моей книге немало лет,для себя я не так уж стар.

И не молод, чтоб не смежать ресниц,понимая, что томик мой,сам собой дойдя до последних страниц,захлопнется сам собой.

Я был начат в лучшие временаи рассчитан не для продаж.Знает только Бог, какова ценакниге той, что выходит в тираж…

«Я все оставлю вам, когда уйду…»

Я весь этот мир забираю с собой

Живите без света – и плачьте!

Г. Григорьев. Завещание

Я все оставлю вам, когда уйду.Нет-нет, благодарить меня не надо:я все-таки возьму одну звезду,когда уйду тропою листопада.

Да что звезда – всего лишь уголек,неяркий проблеск на небесной глади,прозрачной точки призрачный кружокв какой-нибудь заоблачной тетради.

А кто ее оставил на потом,наверно, думал: может пригодится,а век спустя, листая скучный том,перечеркнет ненужную страницу.

Какая грусть! Какой счастливый час!Какие несравненные ступени!Какое незаметное для глазмгновенье безответного успенья!

И ничего. И все. И благодать.И солнце неприступное в зените.Мне жалко вас без солнца оставлять.Меня вы только не благодарите.

Имя