Федор Сологуб - Том 7. Изборник. Рукописные книги Страница 2

«Насытив очи наготою…»

Насытив очи наготоюЭфирных и бесстрастных тел,Земною страстной красотоюЯ воплотиться захотел.

Тогда мне дали имя Фрины,И в обаяньи нежных силЯ восхитил мои АфиныИ тело в волны погрузил.

Невинность гимны мне слагала,Порок стыдился наготы,И напоил он ядом жалоВ пыли ползущей клеветы.

Мне казнь жестокая грозила,Меня злословила молва,Но злость в победу превратилаЖивая сила божества.

Когда отравленное словоВ меня метал мой грозный враг,Узрел внезапно без покроваМою красу ареопаг.

Затмилось злобное гоненье,Хула свиваясь умерла,И было – старцев поклоненье,Восторг бесстрастный и хвала.

«Заря-заряница…»

  Заря-заряница  Красная девица,  Мать Пресвятая Богородица!

По всей земле ходила,Все грады посещала, –В одно село пришла,Все рученьки оббила,Под окнами стучала,Приюта не нашла, –

  Заря-заряница  Красная девица,  Мать Пресвятая Богородица!

Её от окон гнали,Толкали и корили,Бранили и кляли,И бабы ей кричали:«Когда б мы всех кормили,Так что б мы сберегли?»

  Заря-заряница  Красная девица,  Мать Пресвятая Богородица!

Огонь небесный жарок.Высок, далёк, да зорокИлья, святой пророк.Он встал, могуч и ярок,И грозных молний сорокСвязал в один клубок.

  Заря-заряница  Красная девица,  Мать Пресвятая Богородица!

По облачной дороге,На огненной телеге,С зарницей на дуге,Помчался он в тревоге, –У коней в бурном бегеПо грому на ноге.

  Заря-заряница  Красная девица,  Мать Пресвятая Богородица!

И вихри закружились,И дубы зашатались,И молнии зажглись,И громы разразились, –И люди испугались,Молиться принялись:

  «Заря-заряница  Красная девица,  Мать Пресвятая Богородица!»

Напрасные рыданья,Напрасные моленья, –Гневлив пророк Илья.Не будет состраданьяДля грешного селенья, –Конец его житья!

  Заря-заряница  Красная девица,  Мать Пресвятая Богородица!

Детей людских жалея,Сказала Пресвятая:«Уймись, пророк Илья.Грешат, не разумея,Грешат, не понимая,Но всем простила я».

  Заря-заряница  Красная девица,  Мать Пресвятая Богородица!

Перед Ильёю стала,Словами не смирила,Да с плеч своих снялаСвятое покрывало,И всё село покрыла,И всех людей спасла, –

  Заря-заряница  Красная девица,  Мать Пресвятая Богородица!

«Нерон сказал богам державным…»

Нерон сказал богам державным:«Мы торжествуем и царим!»И под ярмом его бесславнымКлонился долго гордый Рим.

Таил я замысел кровавый.Час исполнения настал, –И отточил я мой лукавый,Мой беспощадно-злой кинжал.

В сияньи цесарского трона,Под диадемой золотой,Я видел тусклый лик Нерона,Я встретил взор его пустой.

Кинжал в руке моей сжимая,Я не был робок, не был слаб, –Но ликовала воля злая,Меня схватил Неронов раб.

Смолою облит, на потехуБезумных буду я сожжён.Внимай бессмысленному смехуИ веселися, злой Нерон!

Нюренбергский палач

Кто знает, сколько скукиВ искусстве палача!Не брать бы вовсе в рукиТяжёлого меча.

И я учился в школеВ стенах монастыря,От мудрости и болиТомительно горя.

Но путь науки строгойЯ в юности отверг,И вольною дорогойПришёл я в Нюренберг.

На площади казнили:У чьих-то смуглых плечВ багряно-мглистой пылиСверкнул широкий меч.

Меня прельстила алостьКазнящего мечаИ томная усталостьСедого палача.

Пришел к нему, училсяВладеть его мечом,И в дочь его влюбился,И стал я палачом.

Народною боязньюЛишённый вольных встреч,Один пред каждой казньюТочу мой тёмный меч.

Один взойду на помостРосистым утром я,Пока спокоен дома   Строгий судия.

Свяжу верёвкой рукиУ жертвы палача.О, сколько тусклой скукиВ сверкании меча!

Удар меча обрушу,И хрустнут позвонки,И кто-то бросит душуВ размах моей руки.

И хлынет ток багряный,И, тяжкий труп влача,Возникнет кто-то рдяныйИ тёмный у меча.

Нe опуская взора,Пойду неспешно прочьОт скучного позораВ мою дневную ночь.

Сурово хмуря брови,В окошко постучу,И дома жажда кровиПриникнет к палачу.

Мой сын покорно ляжетНа узкую скамью.Опять верёвка свяжет   Тоску мою.

Стенания и слезы, –Палач – везде палач.О, скучный плеск берёзы!О, скучный детский плач!

Кто знает, сколько скукиВ искусстве палача!Не брать бы вовсе в рукиТяжёлого меча!

Время битвы

Наше злое время – время лютой битвы.Прочь кимвал и лиру! Гимнов не просите,Золотые струны на псалтири рвите!Ненавистны песни, не к чему молитвы.

О щиты мечами гулко ударяя,Дружно повторяйте клич суровой чести,Клич, в котором слышен голос кровной мести,Клич, в котором дышит сила огневая.

Песни будут спеты только после боя,В лагере победы, – там огни зажгутся,Там с гремящей лиры звуки понесутся,Там польётся песня в похвалу героя.

Над телами ж мёртвых, ночью после сечи,Будет петь да плакать только ветер буйныйИ, плеща волною речки тихоструйной,Поведёт с лозою жалобные речи.

«Струясь вдоль нивы, мёртвая вода…»

Струясь вдоль нивы, мёртвая водаЗвала меня к последнему забытью.Я пас тогда ослиные стада,И похвалялся их тяжёлой прытью.

Порой я сам, вскочивши на осла,Трусил рысцой, не обгоняя стада,И робко ждал, чтоб ночь моя сошлаИ на поля повеяла прохлада.

Сырой песок покорно был готовОтпечатлеть ослиные копыта,И мёртвый ключ у плоских береговЖурчал о том, что вечной мглой закрыто.

«Высока луна Господня…»

Высока луна Господня.  Тяжко мне.Истомилась я сегодня  В тишине.

Ни одна вокруг не лает  Из подруг.Скучно, страшно замирает  Всё вокруг.

В ясных улицах так пусто,  Так мертво.Не слыхать шагов, ни хруста,  Ничего.

Землю нюхая в тревоге,  Жду я бед.Слабо пахнет по дороге  Чей-то след.

Никого нигде не будит  Быстрый шаг.Жданный путник, кто ж он будет, –  Друг иль враг?

Под холодною луною  Я одна.Нет, невмочь мне, – я завою  У окна.

Высока луна Господня,  Высока.Грусть томит меня сегодня  И тоска.

Просыпайтесь, нарушайте  Тишину.Сестры, сестры! войте, лайте  На луну!

«Беден дом мой пасмурный…»