Филипп Алигер - Боги Древнего Египта Страница 2

Часть 3

Тефнут. Бегство в Нубию

Бог создал жизнь. – О, чудо!Но какая жБанальность… и приевшийся сюжет.Ведь чудеса, к которым привыкаешь,Чудесными не кажутся уже.

Порою сами боги забываютО чуде, заблудившись в суете.Устало ноет мысль полуживая,Что времена, увы, теперь не те. —

Недолго длилось время золотое,Недолго слыл богатым урожай… —Вступило в силу правило простое:Во всяком деле меру уважай.

Наверное, природа знает меру.Так отчего ж ее не знаем мы?..Дары природы – наша жизнь, к примеру, —Даны недаром нам. Даны взаймы.

Покуда Ра очами греет землю,Покуда щедро слезы льет Тефнут,Земля самозабвенно небу внемлет;И боги знают: их дары вернут

Сторицею! – Поля, леса, озераНаполнят жизни новые ростки,Пробьются к свету миллионы зерен,Оазисы прорвутся сквозь пески!

…Но есть иные способы возврата:Не жизнь за жизнь, а смерть за жизнь идет.Иное возмещение. – Утрата.Иной круговорот. – Наоборот…

Ведь всем необходима передышка.Бывают неудачные года,Тяжелые, засушливые… – СлишкомПрирода нам становится чужда.

Она меж тем берёт свое. – ИгроюСвоей – но делом общим – занята.

Есть миру – мера.…Будто бы…ПороюБогов одолевает суета.

Однажды, как и следует богине,Внимающей восторженным хвалам,Я нежилась на облачной перине.Мне люди пели… – с горем пополам:

«Тефнут! – кричал один, жрецом одетый, —Благодарим тебя за дождь ночной!..» —Приятно быть любимой и воспетой,Но не одним, а целою страной.

«Тефнут! – вознесся хор орды несметнойВослед жрецу – Мы чествуем тебя!..» —Нет, не страной, а целою планетой…И вот уже по всей земле трубят:

«Тефнут! Твоею влагой вожделеннойЖивем! Твое орудие – наш щит!..» —Нет, не планетой. Целою вселенной!.. —И что же? Что?.. – Вселенная молчит.

…Так, мыслью измельчав, томима скукой,Я бросила случайный нервный взорНа холм Бен-Бен, где храм стоит порукойЛюбови смертных к Ра… – О, что за сор

Хвалы моих жрецов, страны, планетыВ сравнении с хвалами в адрес Ра!О, сколько рук, очей к нему воздето,Сердец и душ, несущих этот храм!

О, сколько веры в согнутых коленях!Им даже дети бредят наяву…А сколько страсти в славных песнопеньях!Прекрасных слов! – И все по существу.

Неужто ж я досель не заслужилаСтоль сладкозвучных песен, щедрых жертв?! —А мне поют, как будто тянут жилы;Да жалкого козленочка на жердь

Нанижут – вот и всё богослуженье!“Довольствуйся, Тефнут!” – Да тьфу на вас!Доколь терпеть подобные лишенья?!Какой позор! Какое униженье!..«Уймись же! – грянул вдруг Всевышний Глас. —Довольна будь и тем уж, что имеешь». —«Да как же! Что бы делал этот скот,Который ты людьми зовешь и млеешь,Без вод моих? Без “вожделенных” вод?!» —

«Отлично б жил! Взгляни на берег Нила:К полям провел каналы ЧеловекЗатем, чтоб ты слезы не проронила.Не нужен дождь. Не надо новых рек.

Былым твоим заслугам зная цену,Он благодарен… – в меру. Поняла?..Но Солнце! Разве Солнцу есть замена?Что б делал скот без света и тепла?» —

«Ах так? Каналы, значит. Дождь не нужен. —Тогда мне оставаться смысла нет.Увидишь, без меня твой скот не сдюжит.Прощай навек, презренный Та-Кемет!»[2]И, обернувшись львицей, рыкнув грозно,Я устремилась прочь! «Постой, Тефнут!» —Воскликнул Ра, опомнившись. Но поздно.Гигантскими прыжками в пять минутЯ одолела сотни километровИ в Нубию, в ее пустынный адЯ окунулась. – В край, где злые ветрыБесчинствуют, не ведая преград,Где все живое тщетно ищет берегВ безмерном море жгучего песка. —Лишь этот край сумел мой гнев умерить.Лишь в нем нашла приют моя тоска.Там провела я год, другой и третий,Охотилась на глупых антилоп… —Скиталась бы и ныне, кабы встретитьТу тварь однажды мне не повезло:Ничтожный павиан, уродец жалкий!.. —«Как долго, – говорит, – тебя искал!»И рожею, подобранной на свалке,Изображает преданный оскал.

«Средь тысяч львиц тебя могу узнать я:Ведь ты – Тефнут. Богиня всех богинь!..Молю, вернись к божественным занятьям,От гибели Египет сбереги!

Отец твой Ра ужасно сожалеетО прошлом; признаёт, что был неправ.Но с каждым днем ему все тяжелееНести ярмо вины!..» – «Ах, бедный Ра! —

Съязвила я… – Довольно. Это слишком!Как смеешь ты, бесстыжий павиан,Плебеев раб, никчемная мартышка,Позорящая даже обезьян,

Давать Тефнут советы?! Убирайся!Оставь меня в покое, либо вмигУзнаешь ты, как львицы когти красят…» —«И как же?» – «Кровью жертв своих!» —Поник

И сморщился от страха зверь нелепый:«Права ты. Обезьянья жизнь – не в счет.И почему б когтям великолепнымНе измараться жижей, что течет

Во мне… Но знай: любое злодеяньеПреследует расплата. – И тогда,Сколь ни носи кошачье одеянье,Не сможешь в нем укрыться от суда. —

Слыхала ль сказ о коршуне и кошке? —О том, как Ра свирепо покаралПреступника… – Позволь же мелкой сошкеТебя развлечь рассказом.» – «Вот нахал!

И гонишь – не уходит…» (Но, признаться,Мне стало интересно.) «Ладно, смерд,Не обещаю длительных оваций,Но шанс тебе даю: отсрочить смерть.Вещай!» – «Так слушай:

Свил однажды коршунНа дереве гнездо для коршунят. —Но оказалось, что семейство кошекЖивет неподалеку… – Не шумят,

Не возятся котята, попритихли;Да мать им не велит носы на светСовать, – подозревая, уж не их лиСебе приметил коршун на обед;

Сама ж покинуть логово не может. —Ну как тут бросишь маленьких детей?..Однако беспокойство это гложетИ коршуна: ну как тут улететь

За пищей для птенцов, когда, вернувшись,Рискуешь обнаружить, что птенцыУж сами стали пищею… – О, ужас!Ох, эти кошки, твари, подлецы!

Так, общим страхом, голодом и гневомНаполнилось соседство. Дни плелись… —А голод всё ж сильнее! Злые нервы,Начав сдавать, в конце концов сдались.

И крикнул коршун: «С нашею враждоюПора покончить! Мирная стезяСулит преуспеянье; а с бедою,С опасностью соседствовать нельзя. —

Готов поклясться Ра: вовек не тронуТвоих котят. Что скажешь?» – «Коршун, да!Ты прав. Клянусь и я пред высшим трономНе причинять птенцам твоим вреда!» —

На том и порешили… Но недолгоПродлился мир, и пару дней спустя,Вернувшись без добычи – с чувством долгаНевоплощенным, – коршун у котят

Задумал отобрать еды немногоДля отпрысков своих… – И отобрал. —Узнав о том, не вспомнила про богаМать-кошка. Ибо мстить пришла пора.

Едва птенцы остались без присмотра,Вскарабкалась на дерево она,Схватила одного: «Плешивый потрох!Поганый вор! Ответишь ты сполна

За кражу!» – «Отпусти меня сейчас же!Ни в чем я не повинен! Если тыМеня задушишь, Ра тебя накажет!..» —И устыдилась кошка, и остыл

Мгновенно гнев ее. Себя не помня,Она разжала когти, и птенецУпал на землю… —«Боги! Поделом мне! —Воскликнул обезумевший отец,

С охоты возвратясь. – О, как жестокоНаказан я за то, что доверялБесовскому отродью! Дайте ж толькоМне шанс, и отомщу я тем зверям!»

И в следующий раз, когда жилищеПришлось покинуть кошке, этот гадПередушил детей ее и в пищуПринес ораве хищных коршунят.

«О, Ра великий! – в горе безграничномВзмолилась кошка. – Будь же справедлив!Яви свой божий гнев! Прими обличьеВозмездия!..» – Столь яростных молитв

Не доводилось слышать Ра от века.Он внял мольбам. – И коршун как-то раз —По воле Ра – приметил человека,Что жарил дичь на ýглях… От костра

Шел аромат густой, своеобычный,Тянувшийся до самых облаков! —Метнулся коршун вниз, схватил добычу…Да не заметил алых угольков,

Прилипших к мясу… – Так и подпалил онСвое гнездо. И некуда птенцам,Еще неоперившимся и хилым,Деваться было. На глазах отца

Они сгорели заживо!.. – Тогда-тоВозликовала кошка: «Вот урокТебе, клятвопреступник, вот расплатаТебе, злодей, нарушивший зарок!»

Конец ознакомительного фрагмента.