Сидни Филип - Некоторые сонеты Страница 2

Я так же был доверчив, Серафима

В обличье женском встретив. Чудный взор

Мне сердце опалил. Неутомимо

Любви я избегаю с этих пор.

Страшней ожога губ недуг сердечный:

14 Сатир здоров, я - пленник боли вечный.

перевод В. Швыряева

16

Сатир с испугу задал стрекача,

Нежданно выдув громкий звук из рога.

Спасаться он рванулся сгоряча,

4 Не зная, что пуста его тревога.

Так трусов гонит беспричинный страх,

С дороги верной в сторону сбивая,

Как козлоногого, что второпях

8 В лес кинулся, пути не разбирая.

Так мог и я бы навоображать

Причину страха ту или другую,

Неповторимый случай прозевать

И упустить добычу дорогую.

Но, Дайер милый, тот сатир и прав,

14 Кто губы сжег, костер поцеловав.

перевод Г. Кружкова

17

Любимая мне бросила упрек

В непостоянстве; я в смиренном рвенье

Тьму доводов представил ей в залог

Своей любви, - но отвратить не мог

5 От утвердившегося подозренья.

Когда бы клятвы тут могли служить,

Я присягнул б стигийскою волною

(Страх и богам - ту клятву преступить);

Раб добровольный, стал бы я носить

10 В душе одно, а на лице другое?

О Муза! ты не можешь обмануть,

Скажи, зачем она несправедлива,

Зачем искажена поступков суть,

И радость, что захлестывала грудь,

15 Отхлынула, как море в час отлива.

Да, это так! в сердечной глубине,

Бывает, мелочь стоит приговора;

Погибель Трои пряталась в коне,

Треножник всю Элладу звал к войне,

20 И тень осла была предметом спора.

Раз даже греков мог разволновать

Пустяк и вызвать распри без уступок,

Ужель красавиц должно принуждать

Подолгу настроенья не менять?

25 Я бы не стал, металл их слишком хрупок.

Отвергнуты, как ложь, слова ион

За то, что не пишу унылых песен

О жгучей боли, об огне в крови:

Для пораженного стрелой любви,

30 Мол, слишком весел я, неинтересен.

Ах так? Выходит, что любовь крепка

Лишь у поэтов - братии унылой,

Готовой вознестись под облака,

Коль ей удастся освежить слегка

35 Сонет, что Чосер написал для милой?

О Аполлон! сложи колчан и лук,

Возьми божественную арфу в руки

И пой, чтоб я, впивая каждый звук,

Сумел теперь поведать всем вокруг

40 Свои тревоги, вздохи, слезы, муки.

Я весел был; и кто б не ликовал,

Уверясь, как добра и совершенна

Его любовь! Но горький час настал

И снова весел я: ведь Ганнибал

45 Смеялся при потере Карфагена.

Любимая, тому, чей хмурый вид

Меня как ветреника уличает,

Кто стоиком страдающим глядит,

Кто пред тобой загадочно молчит,

Кто, как невинность, в землю взор вперяет,

Не верь ему, как говорят врачи:

52 У женщин меланхолию лечи.

перевод Г. Кружкова

18

В прогулках, с той поры как измененья

Меня коснулись, странность есть одна:

Легла на все предметы и явленья

4 Печаль, что в сердце запечатлена.

Те скалы, чьи надменные твердыни

Мой разум чтил, суровы, как отказ.

Лесная тень мне солнце застит ныне.

8 Гора пригорком кажется сейчас.

Я вижу, что грязны дороги в Долах.

Уютный Грот внушает мне испуг.

Немало слез моих в ручьях веселых.

Печален я, как выкошенный луг.

Ручей, гора, долина, лес зеленый

14 Мне шлют навстречу ветер зараженный.

перевод В. Швыряева

19

Когда б я мог избавиться от страсти

К раздумьям, я бы пел хвалу судьбе,

Когда бы чувство подчинилось власти

Рассудка, изнемогшего в борьбе,

Я б знал, что размышления достойно,

6 И плыл бы мудро иль тонул спокойно.

Когда б свою жестокость ты смягчила

Иль красота поблекла бы твоя,

Когда б любовь в душе моей остыла

Иль новую любовь нашел бы я,

Тогда бы разум отыскал спасенье

12 В себе, твое исполнив повеленье.

Но мысль изнурена борьбой бесплодной,

И чувства совершилось торжество.

Люблю любовь, что красотой холодной,

Прельщая всех, не любит никого.

Борюсь, сдаюсь, то гордый, то смиренный.

18 Ты, я, мысль, чувство, разум - неизменны.

перевод В. Швыряева

20

Прощание

Я колебался, прежде чем постиг,

Зачем у гроба говорят "ушел",

Зачем так мягко судит наш язык

4 Распутство смерти - худшее из зол.

Но звезды мне твердят в сей мрачный миг:

"Уйди от той, в ком ты любовь обрел!"

И в робком сердце нарастает крик,

8 И горестная мгла нисходит в дол.

О звезды, озаряющие твердь,

Зачем вы приказали мне уйти?

Уход бывает горестней, чем смерть,

Нет горше слов, чем вымолвить "прости".

Ни слез, ни смеха мертвому не жаль.

14 Я радости лишен - со мной печаль.

перевод А. Шараповой

21

Постигнув, что огонь ее очей

Лишь плавит ум и сердце болью мучит,

Решился я бежать от злых лучей,

4 Надеясь, что с печалью даль разлучит.

Но сразу свет из глаз моих исчез,

И я ослеп, объятый черной мглою,

Как крот, лишенный зрелища небес,

8 Скребущийся глубоко под землею.

Слепой, устав от этих новых мук,

Я к прежним мукам жажду возвратиться,

Так мотыльки летят на светлый круг

Свечи, чтоб в серый пепел обратиться.

Прекрасный выбор, что ни говори:

14 Живи кротом - иль мотыльком гори.

перевод Г. Кружкова

22

Семь чудес Англии

Близ Вильтона - камней гигантских груда;

Их трудно сосчитать, еще трудней

Понять, в чем смысл загадочных камней,

4 Кто водрузил их там, принес откуда.

Но у меня в душе чуднее чудо

То скопище громадных скал - страстей;

Какая б их ни создала причуда,

Для разума просвета нет за ней.

И выбраться на волю невозможно:

10 Душа проста, а зло - так многосложно.

Есть в Вруэтоне пруд; он иногда

Средь бела дня внезапно высылает

Топляк со дна, а к ночи поглощает,

14 И в замке приключается беда.

Мой дух, как пруд, - стоячая вода;

Но лишь мое светило воссияет

Двойной звездою, из глубин тогда

Надежды утонувшие всплывают.

Оно уйдет - надежды уведет,

20 Напомнит: с жизнью недалек расчет.

Есть Рыба, коей медики дивятся:

Коль, изловив, умело удалить

Пузырь ей желчный, рыба будет жить

24 Пригодна для дальнейших операций.

Но мной скорее можно изумляться:

Едва меня сумели подцепить,

Я принужден не с желчью был расстаться,

А с сердцем - дабы опытам служить.

Так и живу пособьем для науки,

30 Покуда не убьют меня - от скуки.

Есть горная Пещера, что ведет

В большие залы, где вода, стекая

Капелью с потолка и застывая,

34 Колонны алебастра создает.

Мой ум - пещера, а глаза - проход

Туда, где грусть, как морось дождевая;

Но здравый смысл ей твердость придает,

Отчаянием влагу охлаждая.

Вот истина, как алебастр, чиста,

40 С ней не считаться - блажь и слепота.

Еще есть место, всем на удивленье:

Коль Посох в этом месте будет врыт,

Он превратится под землей в гранит,

44 А верх его сгниет без промедленья.

Земля - слух леди, а мои стремленья

Тот посох, что землей едва прикрыт;

Он там, лишенный жара и волненья,

Похвал холодных принимает вид.

А все, что страх поведать не дерзает,

50 В унылом сердце чахнет, умирает.

Когда, на риф подводный наскочив,

Случится в бурю кораблю разбиться,

Взлетает из его обломков Птица,

54 Жизнь из хаоса смерти получив.

Так страсть, желаний парус распустив,

Сквозь рифы добродетели стремится;

Увы! за опрометчивый порыв

Приходится ей жизнью расплатиться.

Она умрет, но гибели вослед

60 Рождается любовь - чиста как свет.

Вот Альбиона чудеса. Осталось

Одно лишь - Леди, в чьей душе окно

Любви закрыто; в ней подчинено

64 Рассудку все: речь, взгляд, любая малость.

Она красою с ангелом сравнялась,

Подумаешь: земля и рай - одно;

Смиренье с гордостью в ней сведено.

Когда б она еще знавала жалость!

Но нет, она ведь - чудо, дар небес.

70 А я - образчик остальных чудес.

перевод Г. Кружкова

23

На мотив:

Wilhelmas van Nassouwe

Вы, на земле которым

Диковин больше нет,

Взгляните чистым взором

На этот нежный свет,

На пламень, возносящий

К бессмертным небесам,

Но гибелью грозящий

8 Восторженным глазам.

Тот свет не умирает,

Входя влюбленным в кровь,

Но гибнет, кто влагает

Всего себя в любовь.

Как верности отрада

Возлюбленной служить,

Так в смерти есть награда:

16 И в смерти ею жить.

Умри же с ясным взглядом,

И будешь награжден:

Перед бессмертным кладом

Забудешь свой урон.

Бессмертно обаянье,

Бессмертен ум ее,

Небес она созданье,

24 Земля ей не жилье.

И пусть красою тленной

Тебе не обладать,

Но пред тобой бессменно

Глазам ее блистать;

Глубинного свеченья

Они наружный знак.