Эдуард Асадов - Судьбы и сердца (стихотворения) Страница 2

1994 г.

Реликвии страны

Скажи мне: что с тобой, моя страна?К какой сползать нам новой преисподней,Когда на рынках продают сегодняЗнамена, и кресты, и ордена?!

Неважно, как реликвию зовут:Георгиевский крест иль орден Ленина,Они высокой славою овеяны,За ними кровь, бесстрашие и труд!

Ответьте мне: в какой еще странеВы слышали иль где-нибудь встречали,Чтоб доблесть и отвагу на войнеНа джинсы с водкой запросто меняли!

В каком, скажите, царстве-государствеПосмели бы об армии сказатьНе как о самом доблестном богатстве,А как о зле иль нравственном распадстве,Кого не жаль хоть в пекло посылать?!

Не наши ли великие знамена,Что вскинуты в дыму пороховомРукой Петра, рукой БагратионаИ Жукова! – без чести и законаМы на базарах нынче продаем!

Пусть эти стяги разными бывали:Андреевский, трехцветный или красный,Не в этом суть, а в том, над чем сияли,Какие чувства люди в них влагалиИ что жило в них пламенно и властно!

Так повелось, что в битве, в окруженье,Когда живому не уйти без боя,Последний воин защищал в сраженьеНе жизнь свою, а знамя полковое.

Так как же мы доныне допускали,Чтоб сопляки ту дедовскую славу,Честь Родины, без совести и права,Глумясь, на рынках запросто спускали!

Любой народ на свете бережетРеликвии свои, свои святыни.Так почему же только наш народТолкают нынче к нравственной трясине?!

Ну как же докричаться? Как сказать,Что от обиды и знамена плачут!И продавать их – значит предаватьСтрану свою и собственную мать,Да и себя, конечно же, в придачу!

Вставайте ж, люди, подлость обуздать!Не ждать же вправду гибели и тризны,Не позволяйте дряни торговатьНи славою, ни совестью Отчизны!

1992 г.

Мне мало быть душою молодым

Мне мало быть душою молодым!Конечно, время мчит вперед. И все жеМне хочется сквозь время, как сквозь дым,И телом быть хоть чуточку моложе.

Как просто: взять и крылья опуститьИ плыть, как говорится, по теченью...Но ведь тогда пришлось бы изменитьСвоей души извечному горенью.

А, главное, что уступя годам,Пришлось бы вдруг спиною повернутьсяК сердцам, что для меня еще смеются,И к чьим-то удивительным глазам...

Во все века кто вдохновлял поэта?Всё верно: нежность, женская душа.И суть не в том: насколько хороша?А в том, что в ней – источник чудо-света!

И пусть мне благ особых не обещано,Я лет своих вовек не устрашусь.Пока любим я хоть одною женщиной,Я ни за что стареть не соглашусь!

26 января 2000 года.

Москва

Играет нынче мышцами Америка!

Играет нынче мышцами Америка,Всем недовольным карами грозит!А если кто-то слабо возразит,То сразу же – всемирная истерика?

А ведь давно ли были времена,Когда не все с ней в страхе соглашались,Была когда-то на земле страна,Вполне авторитетна и сильна,С которой, споря, все-таки считались.

Так что ж теперь, скажите мне, стряслось?Какие политические пасти,Какая подлость и какая злостьНас разорвали, в сущности, на части?!

Ударили разбойно, со спины,Творя свои законы и расправы.И больше нет огромнейшей страны,Нет самой мощной на земле державы...

Сейчас о тех, кто это сотворил,И говорить бессмысленно, наверно,И вряд ли нынче кто отыщет сил,Чтоб выжечь на планете эту скверну!

Случившегося вспять не обратить,И это зло навряд ли одолимо.А вот о том, как всем нам дальше жить,А коль точней, то быть или не быть?Подумать, хоть убей, необходимо!

Да, было время, когда две страны,Коль выла политическая вьюга,В любой момент разумны и сильны,На грани споров мира и войныМогли уравновешивать друг друга.

И вот, когда разгрохали одну,Столкнув с вершины, словно с пьедестала,Другая в высоту и ширинуКак бы удвоясь, мощью заиграла!

И став теперь единственным судомНад всей планетой в ранге сверхдержавы,Она грозит военным кулаком,Готовым для издевок и расправы.

Ну а кого теперь страшиться ей?!Кто заикнется против этой власти?!Диктуй условья, самодурствуй, бей!Ставь на колени земли и людей,Такое ей ведь и не снилось счастье!

И вот встает глобальнейший вопрос:И никого он, право же, не минет,Встает он перед каждым в полный рост:Так как нам жить, товарищи, отныне?

И в трудный час, в сгущающейся мгле,Ужель не взвить нам брызжущее пламя?!Неужто же на собственной землеНам быть и впрямь безмолвными рабами?!

Ужель не возродить нам нашу честьИ жить в каком-то нищенстве и страхе?Ведь те, кто взяли власть над нами здесь, —Там за границей ползают во прахе!

Так кто же мы? И с кем? И с нами кто?Давайте спросим, только очень честно:Неужто нам и вправду нынче лестноБыть государством чуть не номер сто?!

Играют США сегодня мышцами:«С Россией – все! Погашена звезда!» —Так что ж мы, вправду стали нынче бывшимиИ вновь уже не встанем никогда?!

Неправда, ложь! Ведь всякое случалось:Нас жгли не раз и орды, и вражда.Но только вновь Россия возрождаласьИ в полный рост упрямо подымаласьМогуча и светла как никогда!

Пусть нынче мы в предательстве и боли.И все же нас покуда не сгубить,Не растоптать и в пыль не превратить!Мы над собой такого не дозволим!

Сдаваться? К черту! Только не сдаваться!Неужто мы и совесть предадим?!Ведь если жить, то все-таки сражаться,Иначе нам ну некуда деваться!И мы всю эту нечисть победим!

2 декабря 1998 г.

Москва

Лесная река

Василию Федорову

Пускай не качает она кораблей,Не режет плечом волну океана,Но есть первозданное что-то в ней,Что-то от Шишкина и Левитана.

Течет она медленно век за веком,В холодных омутах глубока.И – ни единого человека,Ни всплеска, ни удочки рыбака...

В ажурной солнечной паутине,Под шорох ветра и шум ветвейТечет, отливая небесной синью,Намытой жгутами тугих дождей.

Так крепок и густ травяной настой,Что черпай хоть ложкой его столовой!Налим лупоглазый, почти пудовый,Жует колокольчики над водой...

Березка пригнулась в густой траве.Жарко. Сейчас она искупается!Но платье застряло на голове,Бьется под ветром и не снимается.

Над заводью вскинул рога сохатыйИ замер пружинисто и хитро,И только с морды его губатойПадает звонкое серебро.

На дне, неподвижно, как для парада,Уставясь носами в одну струю,Стоят голавли черноспинным рядом,Как кони в едином литом строю.

Рябина, красуясь, грустит в тишиИ в воду смотрится то и дело:Сережки рубиновые надела,Да кто ж их оценит в такой глуши?!

Букашка летит не спеша на свет,И зяблик у речки пришел в волненье.Он клюнул букашкино отраженьеИ изумился: букашки нет!

Удобно устроившись на суку,Кукушка ватагу грибов считает.Но, сбившись, мгновение отдыхаетИ снова упрямо: «Ку-ку, ку-ку!»

А дунет к вечеру холодком —По глади речной пробегут барашки,Как по озябшей спине мурашки,И речка потянется перед сном.

Послушает ласково и устало,Как перепел, выкрикнет: «Спать пора!»Расправит туманное одеялоИ тихо укроется до утра.

Россия степная, Россия озерная,С ковыльной бескрайнею стороной,Россия холмистая, мшистая, горная,Ты вся дорога мне! И все же бесспорно яВсех больше люблю тебя вот такой!

Такой: с иван-чаем, с морошкой хрусткойВ хмельном и смолистом твоем раю,С далекой задумчивой песней русской,С безвестной речушкой в лесном краю.

И вечно с тобой я в любой напасти,И в солнечных брызгах, и в черной мгле,И нет мне уже без тебя ни счастья,Ни песни, ни радости на земле!

1971 г.

* * *

Слово может согреть, окрылить и спасти,Осчастливить и льды протаранить.Слово может нам тысячи бед принести,Оскорбить и безжалостно ранить.

А поэтому скажем себе сурово:«Чтобы не было в жизни ненужных бедНадо думать, ребята, над каждым словом,Ибо слов невесомых на свете нет!»

30 января 2000 года.

Москва

Доброта

Если друг твой в словесном спореМог обиду тебе нанести,Это горько, но это не горе,Ты потом ему все же прости.

В жизни всякое может случиться.И коль дружба у вас крепка,Из-за глупого пустякаТы не дай ей зазря разбиться.

Если ты с любимою в ссоре,А тоска по ней горяча,Это тоже еще не горе,Не спеши, не руби с плеча.

Пусть не ты явился причинойТой размолвки и резких слов,Встань над ссорою, будь мужчиной!Это все же твоя любовь!

В жизни всякое может случиться.И коль ваша любовь крепка,Из-за глупого пустякаТы не должен ей дать разбиться.

И, чтоб после себя не коритьВ том, что сделал кому-то больно,Лучше добрым на свете быть,Злого в мире и так довольно.

Но в одном лишь не отступай:На разрыв иди, на разлуку,Только подлости не прощайИ предательства не прощайНикому: ни любимой, ни другу!

1970 г.