Валерий Брюсов - Juvenilia Страница 2

НОВЫЕ ГРЕЗЫ

Так деревцо свои листы

Меняет каждою весною.

«Мрачной повиликой…»

Мрачной повиликой

Поросли кресты,

А внизу цветы

С красной земляникой.

В памяти вдали

Рой былых желаний;

Повиликой ранней

Думы поросли.

А мечты все те же

В блеске молодом

Манят под крестом

Земляникой свежей.

22 октября 1893

«Беспощадною орбитой…»

Беспощадною орбитой

Увлечен от прежних грез,

Я за бездною открытой

Вижу солнечный хаос.

Там творений колебанье,

Вдохновенная вражда;

Здесь холодное молчанье,

Незнакомая звезда.

И, горящею кометой

На безжизненном пути,

Я шепчу слова привета,

Как последнее прости.

2 июля 1893

«В тиши задремавшего парка…»

В тиши задремавшего парка

«Люблю» мне шепнула она.

Луна серебрилась так ярко,

Так зыбко дрожала волна.

Но миг этот не был желанным,

Мечты мои реяли прочь,

И все мне казалось обманным,

Банальным, как лунная ночь.

Сливая уста в поцелуе,

Я помнил далекие сны,

Другие сверкавшие струи,

Иное мерцанье луны.

6 августа 1893

«Звездное небо бесстрастное…»

Звездное небо бесстрастное,

Мир в голубой тишине;

Тайна во взоре неясная,

Тайна, невнятная мне.

Чудится что-то опасное,

Трепет растет в глубине;

Небо безмолвно, прекрасное,

Мир неподвижен во сне.

11 мая 1893

«Звезды тихонько шептались…»

Звезды тихонько шептались,

Звезды смотрели на нас.

Милая, верь мне, — в тот час

Звезды над нами смеялись.

Спрашивал я: «Не мечта ли?»

Ты отвечала мне: «Да!»

Верь, дорогая, тогда

Оба с тобою мы лгали.

16 сентября 1893

«Звезды закрыли ресницы…»

Звезды закрыли ресницы,

Ночь завернулась в туман;

Тянутся грез вереницы,

В сердце любовь и обман.

Кто-то во мраке тоскует,

Чьи-то рыданья звучат;

Память былое рисует,

В сердце — насмешка и яд.

Тени забытой упреки…

Ласки недавней обман…

Звезды немые далеки,

Ночь завернулась в туман.

2 апреля 1893

«Слезами блестящие глазки…»

Слезами блестящие глазки,

И губки, что жалобно сжаты,

А щечки пылают от ласки,

И кудри запутанно-смяты.

В объятьях — бессильно покорна,

Устало потуплены взоры,

А слез бриллианты упорно

Лепечут немые укоры.

1 ноября 1893

МЕЧТЫ О ПОМЕРКШЕМ

Мечты о померкшем, мечты о былом,

К чему вы теперь? Неужели

С венком флердоранжа, с венчальным венком,

Сплели стебельки иммортели?

Мечты о померкшем, мечты о былом,

К чему вы на брачной постели

Повисли гирляндой во мраке ночном,

Гирляндой цветов иммортели?

Мечты о померкшем, мечты о былом,

К чему вы душой овладели,

К чему вы трепещете в сердце моем

На брачной веселой постели?

13 марта 1894

ЗМЕИ

Приникни головкой твоей

Ко мне на холодную грудь

И дай по плечам отдохнуть

Извилистым змеям кудрей.

Я буду тебя целовать,

Шептать бред взволнованных грез,

Скользящие пряди волос

Сплетать и опять расплетать…

И я позабуду на миг

Сомнений безжалостный гнет,

Пока из кудрей не мелькнет

Змеи раздвоенный язык.

30 августа 1893

В САДУ

Не дремлют тени,

Не молкнет сад;

Слова сомнений —

Созвездий взгляд!

Пусть ропщут струи,

Пусть плачет пруд, —

Так поцелуи,

Прильнув, солгут!

Пусть, глянув, канет

В аллее свет, —

Мелькнув, обманет

Любви обет!

И пусть в истоме

Трепещешь ты, —

Все бледно, кроме

Одной мечты!

11 мая 1894

ЛИРИЧЕСКИЕ ПОЭМЫ

ВСТРЕЧА ПОСЛЕ РАЗЛУКИ

Забытая, былая обстановка:

Заснувший парк, луны застывший свет,

И у плеча смущенная головка.

Когда-то ей шептал я (в волнах лет)

Признания, звучавшие, как слезы,

В тиши ловя ласкающий ответ.

Но так давно, — по воле скучной прозы,

Мы разошлись, и только в мире тьмы

Ее лицо мне рисовали грезы.

Зачем же здесь, как прежде, рядом мы,

В объятиях, сплетая жадно руки,

Под тенями сосновой бахромы!

Зачем года проносятся, как звуки,

Зачем в мечтах туманятся года,

И вот уж нет, и не было разлуки!

По синеве катилася звезда,

Когда она шепнула на прощанье:

«Твоя! твоя! опять и навсегда!»

Я шел один; дремали изваянья

Немых домов и призраки церквей;

И думал я, как лживо ожиданье.

О бард любви, далекий соловей,

О лунный свет, всегда необычайный,

О бахрома нависнувших ветвей!

Вы создали пленительные тайны,

Вы подсказали пламенную ложь,

Мой страстный бред, красивый, но случайный:

Ищу в себе томительную дрожь,

Роптание живительных предчувствий…

Нет! прочь слова! себе ты не солжешь!

Сокровища, заложенные в чувстве,

Я берегу для творческих минут,

Их отдаю лишь в строфах, лишь в искусстве.

А в жизни я — как выпитый сосуд;

Томлюсь, дрожа, весь холоден, ликуя,

Огни страстей лишь вспыхнут, как умрут.

Дитя, прости обманы поцелуя:

Я лгу моля, твердя «люблю», я лгу.

Нет, никого на свете не люблю я,

И никого любить я не могу!

16 августа 1895

ОСЕННИЙ ДЕНЬ

Ты помнишь ли больной осенний день,

Случайное свободное свиданье,

Расцвет любви в период увяданья,

Лучи, когда вокруг ложится тень?

Нас мучила столицы суматоха,

Хотелось прочь от улиц и домов, —

Куда-нибудь в безмолвие лесов,

К молчанию невнемлющего моха.

Нет, ни любовь, ни осень не могли

Затмить в сердцах созвучное стремленье!

Нет, никогда не разорвутся звенья

Между душой и прелестью земли!

Ты помнить ли мучения вокзала,

Весь этот мир и прозы и минут,

И наконец приветливый приют,

Неясных грез манящее начало?

Ты помнишь ли, — я бросился у ног,

Я голову склонил в твои колени,

Я видел сон мерцающих видений,

Я оскорбить молчание не мог.

Боялись мы отдаться поцелуям,

Мы словно шли по облачной тропе,

И этот час в застенчивом купе

Для полноты был в жизни неминуем.

Не знаю я — случайно или нет

Был избран путь, моей душе знакомый.

Какою вдруг мучительной истомой

Повеял мне былого первый след.

Выходим мы: знакомое мне поле,

И озеро, и пожелтевший сад,

И дач пустых осиротелый ряд,

И все кругом… О Леля! Леля! Леля!

Да, это здесь росла моя любовь,

Меж тополей, под кудрями березы,

У этих мест уже бродили грезы…

Я снова здесь, и здесь люблю я вновь.

Вошли мы в лес, ища уединенья.

Сухой листвы раскинулся ковер, —

И я поймал твой мимолетный взор:

Он был в тот миг улыбкой восхищенья.

Рука с рукой в лесу бродили мы,

Встречая грязь, переходя канавы,

Ломали сучья, мяли сушь и травы,

Смеялись мы над призраком зимы.

И, подойдя к исписанной скамейке,

Мы сели там и любовались всем, —

Как хорошо, тепло, как воздух нем,

Как в вышине спят облачные змейки!

В безмолвии слова так хороши,

Так дороги в уединеньи ласки,

И так блестят возлюбленные глазки

Осенним днем в осмеянной глуши.

Кругом болезнь, упрямые вороны,

Столбы берез, осины багрянец,

За дымкою мучительный конец,

В молчании томительные стоны.

Одним лишь нам — душистая весна,

Одним лишь нам — душистые фиалки!

И плачет лес, завистливый и жалкий,

И внемлет нам сквозь слезы тишина.

Мы перешли на старое кладбище,

Где ждали нас холодные кресты.

Почиют здесь безумные мечты,

И здесь душа прозрачнее и чище.

Склонились мы над маленьким крестом,

Где скрыто все, мне вечно дорогое,

И где она оставлена в покое

Приветствием и дерзостным судом.

И долго я над юною могилой,

Обнявши крест, томился недвижим;

И ты, мой друг, ты плакала над ним,

Над образом моей забытой милой.

Еще сильней я полюбил тебя

За этот миг, за слезы, эти слезы!

Забыла ты ревнивые угрозы,