Александр Гитович - Избранное Страница 2

1964

Будни

ТягостныЭти заботы,

ОтдыхИ призрак веселья.

КончилсяПраздник работы,

НачалисьБудни безделья.

Труд свойЯ предпочитаю

Всем воскресеньямБездарным —

И понедельникСчитаю

Красным числомКалендарным.

1963

Работа

Старость жаждет трудиться:Ей некогда время терять, —

Жизнь торопит ееОбо всем поразмыслить подробно.

Все ночные бессонницы —Это ее благодать...

Я приветствую старость,Которая трудоспособна.

1961

«...Ступень восходит за ступенью…»

...Ступень восходит за ступенью,Пролеты лестниц высоки.Кто б молодежь учил терпенью,Когда б не мы, не старики!

1962(?)

Старому другу

К. А. Демину

Ну вот, мы и встретимся снова,Вдвоем посидим у стола,Обдумаем век наш суровый,Превратные наши дела.

Что ж, старое сердце не вынешь,Никак не починишь его...Мы вместе выходим на финиш,И вроде бы — все ничего.

И все же, как надобно смертным,Еще раз проверим, дружок,—Горит ли огонь беззаветный,Который в нас Ленин зажег?

1958

СОЛДАТЫ

«Солдаты мы иль не солдаты?..»

Солдаты мы иль не солдаты?Чего там думать и гадать:Нам званье выдали когда-то —У нас его не отобрать.

Я с вами в заревах жестокихОт Риги и до малых скал,На западе и на востокеЧетыре года воевал.

1949

Солдаты

1. «В тридцать втором году, в начале мая…»

В тридцать втором году, в начале мая,Под знаменем военного труда,Мы приняли Присягу, понимая,Что присягаем — раз и навсегда.

И жили мы вне лжи и подозренья,И друг на друга не бросали тень —И с той поры глядим с неодобреньемНа тех, кто присягает каждый день.

2. «Нас так учили, что бока помяты…»

Глебу Пагиреву

Нас так учили, что бока помяты,И все же мы — не глина и не воск:На фронте проверяются солдаты,А не в тылу — среди конвойных войск.

И все, что было где-то и когда-то, —Пиши об этом или не пиши...Двойная жизнь поэта и солдатаНе терпит раздвоения души.

3. «Сто раз глядели мы в глаза беды…»

Сто раз глядели мы в глаза бедыИ дожили до лучших дней. И, в общем,Легко понять, что на судьбу не ропщем,Как бы сухими выйдя из воды.

Но есть у всех, кто верит в наше братство,Свой корпус, и дивизия, и полк,Где мы должны по-прежнему сражатьсяИ жизнь окончить, выполняя долг.

1964

Поэзия

Ее характер понимали слабоТам, где судили ночи напролет, —Но есть у нас простая мудрость Штаба,Который дальше фронта не пошлет.

И вот в теплушке к месту назначеньяЕе везут без всякого клеймаВ тот бой, куда с Народным ОполченьемОна давно торопится сама.

1964

Ленинград

Весна идет, и ночь идет к рассвету.Мы всё теперь узнали на века:И цену хлеба — если хлеба нету,И цену жизни — если смерть близка.

И деревень обугленные трубы,И мирный луг, где выжжена трава,И схватки рукопашные, и трупыВ снегах противотанкового рва.

Но так владело мужество сердцами,Что стало ясно: Он не будет взят.Пусть дни бегут, и санки с мертвецамиВ недобрый час по Невскому скользят.

Людское горе — кто его измеритПод бомбами, среди полночной тьмы?И многие, наверно, не поверят,Что было так, как рассказали мы.

Но Ленинград стоит, к победе кличет,И все слова бессильны и пусты,Чтобы потомкам передать величьеЕго непобедимой красоты.

И люди шли, чтоб за него сражаться...Тот, кто не трус, кто честен был и смел,—Уже бессмертен. Слава Ленинградцам!Честь — их девиз. Бессмертье — их удел.

1942

«Напиши мне, дорогая…»

Напиши мне, дорогая,Что-то стало не до сна.Не хочу, чтобы другая,А хочу, чтоб ты одна.

Помню: шли мы возле смертиПо равнине снеговой,А вернулись — на конвертеЯ увидел почерк твой.

Руки только что держалиЛакированный приклад,Под обстрелом не дрожали,А берут письмо — дрожат.

Я тебе писать не буду,Как в атаку шли друзья,Потому что вам оттудаВсе равно понять нельзя.

Вот вернемся, как ни странно,И расскажем всё подряд.А пока — хвалиться рано,Как солдаты говорят.

Напиши, чтоб хоть минутуТы была передо мной.Не хочу сказать кому-то,А хочу тебе одной:

Хуже смерти в нашем деле,Если вдруг придет тоска,Словно нету три неделиНи завертки табака.

Так под Колпином, в блокаде,Друг ударил по плечу:«Мох закурим?» — Бога ради,Даже вспомнить не хочу.

А метели, завывая,Заметают снежный путь...Где ты, почта полевая,Принесешь ли что-нибудь?

Декабрь 1942

Солдаты Волхова

Мы не верим, что горы на свете есть,Мы не верим, что есть холмы.Может, с Марса о них долетела вестьИ ее услыхали мы.Только сосны да мхи окружают нас,Да болото — куда ни глянь.Ты заврался, друг, что видал Кавказ,Вру и я, что видал Тянь-Шань.

Мы забыли, что улицы в мире есть,Городских домов этажи,—Только низкий блиндаж, где ни встать, ни сесть,Как сменился с поста — лежи.А пойдешь на пост да, не ровен час,Соскользнешь в темноте с мостков, —Значит, снова по пояс в грязи увяз —Вот у нас тротуар каков.

Мы не верим, что где-то на свете естьШелест платья и женский смех, —Может, в книжке про то довелось прочесть,Да и вспомнилось, как на грех.В мертвом свете ракеты нам снится сон,Снится лампы домашний свет,И у края земли освещает онВсе, чего уже больше нет.

Мы забыли, что отдых на свете есть,Тишина и тенистый сад,И не дятел стучит на рассвете здесь —Пулеметы во мгле стучат.А дождешься, что в полк привезут кино,—Неохота глядеть глазам,Потому что пальбы и огня давноБез кино тут хватает нам.

Но мы знаем, что мужество в мире есть,Что ведет нас оно из тьмы.И не дрогнет солдатская наша честь,Хоть о ней не болтаем мы.Не болтаем, а терпим, в грязи скользяИ не веря ни в ад, ни в рай,Потому что мы Волховский фронт, друзья,Не тылы — а передний край.

1943

Строитель дороги

Он шел по болоту, не глядя назад,Он бога не звал на подмогу,Он просто работал, как русский солдат,И выстроил эту дорогу.

На запад взгляни и на север взгляни —Болото, болото, болото.Кто ночи и дни выкорчевывал пни,Тот знает, что значит работа.

Пойми, чтобы помнить всегда и везде:Как надо поверить в победу,Чтоб месяц работать по пояс в воде,Не жалуясь даже соседу!

Все вытерпи ради родимой земли,Все сделай, чтоб вовремя, ровно,Одно к одному по болоту леглиНастила тяжелые бревна.

...На западе розовый тлеет закат,Поет одинокая птица.Стоит у дороги и смотрит солдатНа запад, где солнце садится.

Он курит и смотрит далеко вперед,Задумавший точно и строго,Что только на запад бойцов поведетЕго фронтовая дорога.

1942