Коллектив авторов - 100 шедевров русской лирики Страница 2

Брюсов Валерий Яковлевич (1873–1924)

Из письма

Милый, прости, что хочу повторятьПрежних влюбленных обеты.Речи знакомые – новы опять,Если любовью согреты.Милый, я знаю: ты любишь меня,И об одном все моленья,—Жить, умереть, это счастье храня,Светлой любви уверенья.Милый, но если и новой любвиТы посвятишь свои грезы,В воспоминаниях счастьем живи,Мне же оставь наши слезы.Пусть для тебя эта юная дальБудет прекрасной, как ныне.Мне же, мой милый, тогда и печальСтанет заветной святыней.

Женщине

Ты – женщина, ты – книга между книг,Ты – свёрнутый, запечатлённый свиток;В его строках и дум и слов избыток,В его листах безумен каждый стих.Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!Он жжёт огнём, едва в уста проник;Но пьющий пламя подавляет крикИ славословит бешено средь пыток.Ты – женщина, и этим ты права.От века убрана короной звёздной,Ты – в наших безднах образ божества!Мы для тебя влечём ярем железный,Тебе мы служим, тверди гор дробя,И молимся – от века – на тебя!

Я люблю…

Я люблю тебя и небо, только небо и тебя,Я живу двойной любовью, жизнью я дышу, любя.В светлом небе – бесконечность: бесконечность милых глаз.В светлом взоре – беспредельность: небо, явленное в нас.Я смотрю в пространства неба, небом взор мой поглощен.Я смотрю в глаза: в них та же даль – пространств и даль времен.Бездна взора, бездна неба! я, как лебедь на волнах,Меж двойною бездной рею, отражен в своих мечтах.Так, заброшены на землю, к небу всходим мы, любя…Я люблю тебя и небо, только небо и тебя.

Волошин Максимилиан Александрович (1877–1932)

В эту ночь я буду лампадой…

В эту ночь я буду лампадойВ нежных твоих руках…Не разбей, не дыши, не падайНа каменных ступенях.Неси меня осторожнейСквозь мрак твоего дворца, —Станут биться тревожней,Глуше наши сердца…В пещере твоих ладоней —Маленький огонек —Я буду пылать иконней…Не ты ли меня зажег?

Любовь твоя жаждет так много…

Любовь твоя жаждет так много,Рыдая, прося, упрекая…Люби его молча и строго,Люби его, медленно тая.Свети ему пламенем белым —Бездымно, безгрустно, безвольно.Люби его радостно телом,А сердцем люби его больно.Пусть призрак, творимый любовью,Лица не заслонит иного, —Люби его с плотью и кровью —Простого, живого, земного…Храня его знак суеверно,Не бойся врага в иноверце…Люби его метко и верно —Люби его в самое сердце!

Вяземский Петр Андреевич (1792–1878)

Любить. Молиться. Петь…

Любить. Молиться. Петь. Святое назначеньеДуши, тоскующей в изгнании своем,Святого таинства земное выраженье,Предчувствие и скорбь о чем-то неземном,Преданье темное о том, что было ясным,И упование того, что будет вновь;Души, настроенной к созвучию с прекрасным,Три вечные струны: молитва, песнь, любовь!Счастлив, кому дано познать отраду вашу,Кто чашу радости и горькой скорби чашуБлагословлял всегда с любовью и мольбойИ песни внутренней был арфою живой!

Моя вечерняя звезда…

Моя вечерняя звезда,Моя последняя любовь!На потемневшие годаПриветный луч пролей ты вновь!Средь юных, невоздержных летМы любим блеск и пыл огня;Но полурадость, полусветТеперь отрадней для меня.

Григорьев Аполлон Александрович (1822–1864)

Твои движенья гибкие…

Твои движенья гибкие,Твои кошачьи ласки,То гневом, то улыбкоюСверкающие глазки…То лень в тебе небрежная,То – прыг! поди лови!И дышит речь мятежнаяВсей жаждою любви.Тревожная загадочностьИ ледяная чинность,То страсти лихорадочность,То детская невинность,То мягкий и ласкающийВзгляд бархатный очей,То холод ужасающийЯзвительных речей.Любить тебя – мученье,А не любить – так вдвое…Капризное творение,Я полон весь тобою,Мятежная и страшная —Морская ты волна,Но ты, моя желанная,Ты киской создана.И пусть под нежной лапкоюКошачьи когти скрыты —А все ж тебя в охапку яСхватил бы, хоть пищи ты…Что хочешь, делай ты со мной,Царапай лапкой больно,У ног твоих я твой, я твой —Ты киска – и довольно.Готов я все мученияТерпеть как в стары годы,От гибкого творенияИз кошачьей породы.Пусть вечно когти разгляжу,Лишь подойду я близко.Я по тебе с ума схожу,Прелестный друг мой – киска!

Я ее не люблю, не люблю…

Я ее не люблю, не люблю…Это – сила привычки случайной!Но зачем же с тревогою тайнойНа нее я смотрю, ее речи ловлю?Что мне в них, в простодушных речахТихой девочки с женской улыбкой?Что в задумчиво-робко смотрящих очахЭтой тени воздушной и гибкой?Отчего же – и сам не пойму —Мне при ней как-то сладко и больно,Отчего трепещу я невольно,Если руку ее на прощанье пожму?Отчего на прозрачный румянец ланитЯ порою гляжу с непонятною злостьюИ боюсь за воздушную гостью,Что, как призрак, она улетит.И спешу насмотреться, и жадно ловлюМелодически-милые, детские речи;Отчего я боюся и жду с нею встречи?..Ведь ее не люблю я, клянусь, не люблю.

Есенин Сергей Александрович (1895–1925)

Я помню, любимая, помню…

Я помню, любимая, помнюСиянье твоих волос.Не радостно и не легко мнеПокинуть тебя привелось.Я помню осенние ночи,Березовый шорох теней,Пусть дни тогда были короче,Луна нам светила длинней.Я помню, ты мне говорила:«Пройдут голубые года,И ты позабудешь, мой милый,С другою меня навсегда».Сегодня цветущая липаНапомнила чувствам опять,Как нежно тогда я сыпалЦветы на кудрявую прядь.И сердце, остыть не готовясь,И грустно другую любя.Как будто любимую повесть,С другой вспоминает тебя.

Заметался пожар голубой…

Заметался пожар голубой,Позабылись родимые дали.В первый раз я запел про любовь,В первый раз отрекаюсь скандалить.Был я весь – как запущенный сад,Был на женщин и зелие падкий.Разонравилось пить и плясать,И терять свою жизнь без оглядки.Мне бы только смотреть на тебя,Видеть глаз злато-карий омут,И чтоб, прошлое не любя,Ты уйти не смогла к другому.Поступь нежная, легкий стан,Если б знала ты сердцем упорным,Как умеет любить хулиган,Как умеет он быть покорным.Я б навеки забыл кабакиИ стихи бы писать забросил.Только б тонко касаться руки,И волос твоих, цветом в осень.Я б навеки пошел за тобойХоть в свои, хоть в чужие дали…В первый раз я запел про любовь,В первый раз отрекаюсь скандалить.

Дорогая, сядем рядом…

Дорогая, сядем рядом,Поглядим в глаза друг другу.Я хочу под кротким взглядомСлушать чувственную вьюгу.Это золото осеннее,Эта прядь волос белесых —Все явилось, как спасеньеБеспокойного повесы.Я давно мой край оставил,Где цветут луга и чащи.В городской и горькой славеЯ хотел прожить пропащим.Я хотел, чтоб сердце глушеВспоминало сад и лето,Где под музыку лягушекЯ растил себя поэтом.Там теперь такая ж осень…Клен и липы в окна комнат,Ветки лапами забросив,Ищут тех, которых помнят.Их давно уж нет на свете.Месяц на простом погостеНа крестах лучами метит,Что и мы придем к ним в гости,Что и мы, отжив тревоги,Перейдем под эти кущи.Все волнистые дорогиТолько радость льют живущим.Дорогая, сядь же рядом,Поглядим в глаза друг другу.Я хочу под кротким взглядомСлушать чувственную вьюгу.

Жуковский Василий Андреевич (1783–1852)

Мой друг, хранитель-ангел мой…

Мой друг, хранитель-ангел мой,О ты, с которой нет сравненья,Люблю тебя, дышу тобой;Но где для страсти выраженья?Во всех природы красотахТвой образ милый я встречаю;Прелестных вижу – в их чертахОдну тебя воображаю.Беру перо – им начертатьМогу лишь имя незабвенной;Одну тебя лишь прославлятьМогу на лире восхищенной:С тобой, один, вблизи, вдали,Тебя любить – одна мне радость;Ты мне все блага на земли;Ты сердцу жизнь, ты жизни сладость.В пустыне, в шуме городскомОдной тебе внимать мечтаю;Твой образ – забываясь сном,С последней мыслию сливаю;Приятный звук твоих речейСо мной во сне не расстается;Проснусь – и ты в душе моейСкорей, чем день очам коснется.Ах! мне ль разлуку знать с тобой?Ты всюду спутник мой незримый;Молчишь – мне взор понятен твой,Для всех других неизъяснимый;Я в сердце твой приемлю глас;Я пью любовь в твоем дыханье…Восторги, кто постигнет вас,Тебя, души очарованье?Тобой и для одной тебяЖиву и жизнью наслаждаюсь;Тобою чувствую себя;В тебе природе удивляюсь.И с чем мне жребий мой сравнить?Чего желать в толь сладкой доле?Любовь мне жизнь – ах! я любитьЕще стократ желал бы боле.

Песня