Влад Снегирев - Моя эпоха Страница 2

Вернуться назад было просто не в силах.

Хотелось согреться хоть чьим-то теплом.

Весь мир был в разрухе и братских могилах,

А здесь – магазины и бар за углом.

Но все же всех бóлей наверно больнее

Тоска, (ностальгия) о том, что вдали.

Подумаешь, родина – домик в Сиднее,

Да тысячи миль до любимой земли.

2010

P.S.

Есть друг у меня, звать его – Шура.

Он часто любил повторять,

Что главное в бабе – фигура,

На все остальное – плевать.

Да, время такое, цинично

Мы к жизни относимся… Но!

Тебе что, совсем безразлично

Что видишь ты, глядя в окно?

Эмиграция (третья волна)

"Зачем, зачем тогда ты шёл

До ручки, до конца, до края!.."

                Катерина Квитницкая

Как модно себя называть диссидентом

В стране дефицитов, застоя, нужды,

Что б слава неслась по пяти континентам,

А в пыли веков оставались следы.

Но их голоса были там неуместны,

Не очень ценила их Родина–Мать.

Так что ж оставалось? Лишь быть неизвестным

И жить, как другие, – терпеть и страдать?

А Запад манил их, дразнил ярким блеском,

Шептал сладострастно, свободу сулил.

Ну, сколько ходить можно строем советским,

Без чувств, без души, выбиваясь из сил…

Они получили все то, что хотели,

Не зная размеров реальной цены.

Так что же вам снится, когда вы в постели,

Солдаты слепые холодной войны?

2010

P.S.

Я тоже уехал бы с вами,

Испив боль и горечь до дна.

Но как не меняйся местами,

А все же – тюрьма ведь одна.

Эмиграция (четвертая волна)

"Это крик по собственной судьбе,

это плач и слезы по себе..."

                       Иосиф Бродский

Они уезжали навечно,

Не бросив и взгляда назад.

Они покидали беспечно

Россию, Москву, Ленинград.

И было им лучше – где больше

Заплатят за каторжный труд, –

В Америке, Дании, Польше…

Где доллары – там и уют.

А Родина, вера и совесть, –

Какие пустые слова.

Они пишут личную повесть,

А прошлое помнят едва.

Обжившись на новеньком месте,

Устроив – где можно семью,

Они собираются вместе,

Чтоб молодость вспомнить свою.

И до бесконечности спорят

О том, где им лучше жилось;

Укрывшись от дальнего горя,

Приветствуют горечь и злость.

Не спорьте о жизни пропавшей,

Ее все равно у вас нет.

Завидовать участи нашей

Придется вам множество лет.

Кипите от собственной злости

И спорьте всю ночь напролет.

Прощайте, случайные гости!

Россия без вас проживет.

2010

P. S.

Я все это видел и знаю,

Как страшно об этом писать.

Была бы дорога иная,

Все было б иначе… Как знать…

Александру Блоку

Я беспечно со всеми по жизни шагал,

Был такой же, как люди вокруг.

Ты единственный был для меня идеал, -

Мой учитель и преданный друг.

Ты однажды сказал: помни – время придет,

Страх и гнев воцарятся в сердцах;

Будет бедность, работа всю ночь напролет,

Отблеск горя в уставших глазах.

Я смеялся, не верил, не слышал тебя,

Что там жалобный ветер наплёл…

И себя не жалея, и юность губя,

Лишь закусками баловал стол.

Час пришел – с гулом рухнул ослабленный строй,

Не доживший до светлой зари.

И в туман лживых слов повели за собой

Те, кто черен как ночь, был внутри.

Кто кричал, кто смеялся, кто плакал навзрыд...

Кто-то дрогнул и сдался легко.

Были те, кто забыли про совесть и стыд

И взлетели, увы, высоко.

Только были напрасны усилия те,

Все попытки покинуть тюрьму.

И пришел новый бог – на зеленом холсте,

Поклоняться все стали ему.

Тут я вспомнил тебя и вернулся опять

К нашей дружбе, забытой давно;

Надоело бояться и нет, что терять.

Все сгорело и в поле темно.

Ты опять повторил мне: терпи и молчи,

Все свершится в положенный срок.

Вот тогда мне от рая достались ключи

И я запер железный замок.

2010

Россия

Опять поднимается крик.

Опять дождь отравленных копий.

Какой нам налепят ярлык?

Кто мы в этой старой Европе?

Россия стоит на меже,

Где Запад столкнулся с Востоком,

Где бездна встает в мираже,

А мысли стремятся к истокам.

Здесь слабых и плачущих нет.

Еще нам хватает отваги.

И пеплом пылающих лет

Увенчаны гордые флаги.

Мы можем настойчиво ждать.

Наш дремлющий дух не утрачен;

Без страха любить и страдать

И жить не как все, а иначе.

Славяне – великий народ.

Нам много дано испытаний.

Еще мы увидим восход

В стране незабытых преданий.

Мы те, кто в назначенный час

Восстанет как Феникс из пепла.

Пишите легенды о нас.

Сейчас. Пока тьма не ослепла.

Вы можете льстить, господа,

Ногами в бессилии топать.

Вам нас не понять никогда.

Мы гунны… Ты слышишь, Европа?

2009

Родина

Я люблю свою Родину бедную,

На добро отвечая добром.

Сколько раз ты стояла над бездною,

Крылья легкие вскинув крестом.

Много раз, озаренная пламенем,

Поднималась из новых руин

И опять собирала под знаменем

Тех, кто вышел из тьмы невредим.

Шли столетья, снегами овеяна,

Не старела ты чистой душой.

Слишком долго ты в бедах затеряна,

Пробираясь дорогой глухой.

Радость, горе делили мы поровну.

Я молился за счастье твое.

Пусть уносится в дальнюю сторону

Налетевшее вдруг воронье.

Драгоценная, светлая, добрая,

Всем себя отдавала сполна.

Я не знаю прекраснее образа, –

Ты как мать мне, сестра и жена.

2009

Война 1941 - 1945 (цикл стихов)

СТРАШНЫЙ СУД

"Мы не забудем и не забывали,

как батальоны наши наступали,

неудержимо двигаясь вперед".

Пусть говорят нам дети перестройки,

что мы теперь живем в большой помойке,

но в генах наших – сорок первый год.

И если вдруг настанет это время,

когда народы с их грехами всеми,

трикратно  трубы в небо призовут,

не Бог пронзит их своим взглядом зорким,

а паренек в истлевшей гимнастерке

вершить над ними будет Страшный суд.

Он всё увидит – этот юный мальчик

И лесть от правды, доброту от фальши,

и гнев от злобы сразу отличит.

Но тем, кто продал Родину и веру,

воздаст сполна – за мерой ту же меру

и никогда вину их не простит.

Из сборника "Соцветие поэтов" (Ярослав Смеляков)

2013

В ЗЕМЛЯНКЕ

Басы зениток ночью не слышны.

Опять дожди. Затишье. Мы в землянке

сидим, слегка уставши от войны

и от ее изгаженной изнанки.

Уже затихла хриплая гармонь.

Солдат читает, глядя на огонь:

«Мать и сыны сравнялись в грозный час.

Москва моя, военною судьбою

мы породнились, не смыкая глаз

ты в эту ночь, как мы, готова к бою».

Вдали разрыв. Наверное – фугас.

«Товарищ Сталин! Слышишь ли ты нас?»

Идет рассвет, в землянке всё тесней.

Пришли ребята даже из штрафбата.

Но стал короче список черных дней.

Позвольте, здесь опять его цитата:

«Но сыну было, - пусть узнает мать, -

Лицом на Запад легче умирать».

Из сборника "Соцветие поэтов" (Константин Симонов)

2013

ПИСЬМО СЫНУ

Я знаю ты на линии огня

лицом к врагу – он подлый и ужасный.

Ты был надеждой светлой для меня -

единственный, желанный и прекрасный.

А враг глумится над отчизной нашей.

Будь тверд в бою, отважен и бесстрашен.