Сборник - Во славу Бориса и Глеба. Коллективный сборник участников Всероссийского фестиваля русской словесности и культуры в г.Борисоглебске Воронежской области Страница 2

«Уходит вода, но за ней не уходит Россия…»

Уходит вода, но за ней не уходит Россия,И даже в золе за зерном прорастает зерно.Проси невозможного, мама, но только прости намБезбожные годы, – так было, видать, суждено.

Мы помним века до мгновеньяПо собственным стонам,По вбитым в голодные рёбраФамильным перстням.Так помнит ковыль поимённо душителей Дона,Так помнит пшеницаГолгофу тамбовских крестьян.

Нас новое время сечёт по хребтам батогами, —Очнись от бездонного сна, господин и слуга:Нам нужен не мост,Чтоб на Пасху дружить берегами,А братские руки, чтоб крепче стянуть берега…

Лукьянов Игорь Владимирович

Поэт, член Союза писателей и Союза журналистов России, лауреат Всероссийской литературной премии им. Н. С. Лескова. Автор более десятка поэтических сборников, публикаций в журналах: «Подъем», «Аврора», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Приокские зори». Живет в городе Борисоглебске Воронежской области.

«Вашу спесь – заводит не унять…»

Вашу спесь – заводит не унять —Правда строк, почти что до истерик,Что умом Россию не понять,Что аршином общим не измерить.Коль Россию видеть не из нор,Не глазеть лукавою лисицей,То какой тут может взяться спорО четверостишии провидца…

Отец

Сталинский сокол,ты вёл самолётна Берлин.Сын трудового народаи Родины сын.Сын прихопёрских лесови хопёрской волныдо ветеранскойне дожил отецседины.Братский Союзотстоялу последней черты…Кровь твоя спасенас орденомКрасной Звезды.В небе погиб тыДавно, молодым-молодым.Сын твой седой —Я вдыхаю Отечества дым.Нынче он горекна воле предсудного дня…Родина есть.Но Союза уж нет у меня…

Мать

Робкие морщинистые рукиТеребили старенький халатик,Пахнущий больницею халатик,Ситцевый, чуть-чуть великоватый —Всё, что у неё при ней имелось.

Вдруг она вздохнула, и внезапноГорлом, нет, не кровь пошла, а песня.Старая из молодости песняС тишиной, луной, рекой, свиданьем.

Выпевала тщательно куплеты.Скоро от неё остался холмикНа ближайшем стареньком погосте.

Поэт

Был бывший уголовник тих и вежлив.Поклонник поэтической строки,Он приносил то часто, то порежеСвоих стихов тетрадные листки.Перемолов немало лет по зонам,С есенинской душевностью почтиПисал он без блатного лексиконаО всём, что удалось в себе спасти.Средь пьяных драк, средь зверских поножовщинФизических и нравственных калекОн сохранил святую обнажённость,Без коей человек – не человек.Без коей не почувствуешь дорогу,Как родину, сквозь русский лунный свет.Рецедивист. Старик. Поэт Серёга.Пусть не Есенин – всё равно поэт.

Дядя Митя

Безответный старикДядя Митя – дундук.Неудачник.Чудак.Приживальщик.Перед сномпальтецоон бросал на сундук.И во сне,словно маленький мальчик,тихо всхлипывал он —ни детей, ни жены,ни какой-нибудь плохонькой крыши.Так и жил у сестрыОт весны до весныкак бы свой человек,как бы лишний.А порою во снеон кого-то крушили, хрипя,в матерщину срывался.Знать, германцев в ГалицииГазом душил.Знать, с антоновцемв рубке сшибался.Может, был он герой.А быть может, и нет.Но при нёмбыл всегда крест нательный…дядя Митя —из детства приветливый светиз его февралей и апрелей…

«В том доме…»

В том домежили прямо,жили чисто.И я впервыеслышал в нём тогдаисториюо графе Монте-Кристои о Второмпришествии Христа…Скрипя пером,я здесь писать училсясреди простых людей —своей родни.Здесь русский духвпервые мне открылсяв сиротскиемальчишеские дни.

«Я советский, как есть, наяву и во сне…»

Я советский, как есть, наяву и во сне.И меня тут не переиначить.Я родился в рабоче-крестьянской странеИ воспитан на слове «товарищ».Рвать у жизни своё никогда не спешил —Всё равно всё в Господних пределах…Не российский, а русский по духу души,Православный по вере и делу…

«Век прагматичный наш…»

Век прагматичный нашСкорее зол, чем ясен.И чужд ему Челкаш,И чужд ему Герасим.

Скудеет белый свет.Наглеют человеки.Где сердце? Сердца нет.Осталось в прошлом веке…

«Меня научило…»

Меня научило Армейское «Есть!»Всей шкурой своеюПонять, кто я есть.И эту наукуПостиг я, когдаЗубами в снегахОголял провода,Чтоб связь обеспечить…Иль в сонмище звёздШёл в лютый морозНа доверенный пост.И там средь ангаровУдарных стихийЧитал о веснеМирозданью стихи.

«Завертит жизни карусель…»

Завертит жизни карусель.Но надо всё ж остановиться.Чтоб быть собой, нужна позиция.Чтоб быть собой, потребна цель.

А кто ты есть? И что в тебе —Всегда меж добрыми и злыми?Способен ли, вдохнув полынью,Понять, что русский по судьбе?

«Завертит жизни карусель…»

Прошуршит осенняя осока:Всё до срока в мире,Всё до срока.И об этом чёткоВ светлых кронахПрокричит мнеМестная ворона.В берег приунывшего прудаГорьким вздохомПлещется вода.

«Плачь, сердце, плачь…»

Плачь, сердце, плачьО всём, что я увижуКогда-нибудь вдалиПоследний раз:Осенний палисадС опавшей мокрой вишней,Родимый взглядНевозвратимых глаз.Плачь, сердце, плачь.Ты право в этой грусти…И то не слабость, нет,И не уход в себя.А просто,правда чувствПо самой высшей сути.И ей не человек,не человек судья.

«Небесность лиц я рад увидеть в храме…»

Небесность лиц я рад увидеть в храме,Когда суровый русский патриархО мировой рассказывает драмеВо всем понятных праведных словах.Я вижу здесь сестёр своих и братьев:Больных, здоровых, старых, молодых.Я вижу здесь народ из русской ратиПод стягами молитв своих родных.

«И вот она…»

И каждый час уносит

Частичку бытия.

И вот она —Частичка бытия:Круги орлаНад полосой жнивья.Погост средь поля.Беспощадный зной.И синева бессмертья надо мной.

«Окраина – и луг за огородом…»

Светлане

Окраина – и луг за огородом.На нём тропинка прямо до реки.Под солнечным иль звёздным небосводомСоставов задушевные гудки.Я в них не раз летелк огням далёким,В душе тревогудо предела сжав.Но вот пришли,пришли иные сроки,Где всех дорог дорожевоздух трав.Над ними птицнесущиеся тени.И ветра ниоткуда – благодать.Пред ними встать готов я на колениИ ничего о будущем не знать…

Санта Лючия

Дорога гудела.Сквозь тьму нёсся гул.Любимая пела,Чтоб я не уснул.

И в дали ночные,Болидом свистя,О Санта Лючия,Давил скоростя.

Мы смерть проскочилиНе раз и не два,О Санта Лючия,Сияли слова.

Но всё отлучилосьВ свой срок навсегда,О Санта Лючия,Сгорела звезда…

Рязанцев Геннадий Николаевич

Член Союза писателей России, член Союза журналистов России, действительный член Петровской Академии наук и искусств, член-корреспондент Академии Российской поэзии, член Международной Ассоциации писателей и публицистов, лауреат литературной премии имени Евгения Замятина, протоиерей русской Православной церкви, настоятель храма Михаила Архангела г. Липецк.

Дон Гуан и каменный гость

Давила мне ладонь десница командора,Ах, тяжела его стальная длань.Свалила боль меня, и каменная шпораВпилась в мой бок – Дон Альвар, перестань!

О, я всегда слыхал его шаги,Они звучали за моей спиной,Я знал, конечно, он мои грехиЗаписывал за мной.

Мне нравилось присутствие его,Оно будило гордость и отвагу,Достаточно мне было жеста одного —И мой соперник попадал на шпагу.

Я упивался хохотом своим,И молодою ловкостью всех членов,Я звал тебя, вершитель Элоим,И уходил, как тать, из плена.

Но, кажется, сегодня твой черед,Рукопожатие больней смертельной раны,О, тяжело, сжимает сердце лед:«Пусти мне руку… …гибну – …Донна Анна»!

Полет голубя