Павел Манжос - Парнасография. Смехотворения Страница 2

Без Бога

Ах, нет души, и Бога нет,

И звёзды… Нет, не аметисты.

Мы знаем всё про белый свет,

С пелёнок самых атеисты.

И не пьянит нас высота,

И не страшат нас катаклизмы,

И слишком чётко неспроста

В нас бьются биомеханизмы.

Иной ушёл в водковорот,

Она распущена, растлен он,

Орёт: «За Сталина!» урод,

Другой смердит: «Вот встал бы Ленин!»

Церквями полнится страна,

Пред служкой стягивает шапку,

Но нет страшнее веруна,

Что за Христа порвёт, как тряпку.

Безмозглый быдлоконтингент!

Твоё вместилище – помойка,

Твой президент – Грядущий Мент

И с перепоя перестройка.

Борьба

По всей стране – борьба со здравым смыслом

За чистоту непрочного ума:

Один – под шприц, тот тонет в пойле кислом,

Удел иных – бесхлебная сума.

Да, есть и те, кто борется за сферы

Влияния и за влиянье сфер,

Их здравый смысл – подставы и аферы,

Моло́х да Бафомет, да Люцифер.

Играют киллеры в подъездах на «Беретте»,

Где раньше пел дворовый менестрель.

Все борются на всём на белом свете —

С дворцом – шалаш, с гостиницей – отель.

А были дни – безусые мальчишки

Вгрызались в том, забыв о кутеже,

Но знаем мы уже не понаслышке:

Ж… есть борьба. Борьба же – это ж…

Баснословие

Есть такая слепая наука,

От которой земле злая мука:

Всех лишает ума и здоровья,

А зовётся она – баснословие.

И Европа, Америка, Азия,

Поклоняются до безобразия

Её выводам и положениям

С чувствожаром и умоброжением.

Вот глаголет подобье ханурика,

Что, мол, Русь происходит от Рюрика,

Что крещенье Владимира – благо

И про необходимость Гулага.

Врёт какой-то индиец горластый

Про основы деленья на касты,

Тот, в делах и сужденьях неистов,

В личных бедах винит сионистов.

Врёт в буддийских учениях лоций

Об отказе от чувств и эмоций,

И зовёт вероложец незваный,

В вечный мир внежеланной нирваны.

Пишет некий пиит петербургский,

Очень гордый, что в принципе – русский:

«Царь был добрый, он спас морехода»,

И… плевать, что забил полнарода.

Кто-то впавший в витийство и жречество

Врёт, что Сталин – спаситель Отечества…

Как заутреням, как и обедням,

Несть конца баснословия бредням.

И орут, и визжат до истерики

Про злодейства и козни Америки,

И про выбор Адама греховный,

И про Запад, такой бездуховный.

Не мирами – да хрен бы и прах с ними —

Правят черти мозгами несчастными!

Всё, что взял ты, и всё, что припас я

Вместо мысли, – коварная басня.

И, когда призовёт нас Всевышний

На Свой суд… нет, братишка, шалишь, мы

И тогда осознать не сумеем,

Что доверились басням-бредеям.

Брёвна

Я знаю, откуда бессилье

И всё почему так неровно:

Развитию мысли в России

Препятствуют старые брёвна.

Из всех невеликих традиций

Одна воцарилась нетленно,

Где мысль не успеет родится —

А ей уж готово полено.

Веками над мыслью корпели,

Насупивши сивые брови, —

И ныне потеют артели

Над выделкой мысленных брёвен.

О, дерево! Ты ль не хранитель

Отеческой памяти древлей?

И, памяти бережный житель,

Я слышу, что шепчут дереввья!

Но соки древесные губит

Привычка людей к грабежу —

Веками: «Оттец-то, слышь, рубит»,

Веками: «А я отвожу».

В террариуме

Милый серпентарий!

Мучаются гады.

Моему приходу,

Сволочи, не рады.

Я им всем киваю,

Я их понимаю:

Ведь людей добрее

Пауки да змеи.

Великая борьба

С умным в Отчизне ведется борьба,

Умному не улыбнётся судьба.

Умный всегда – с основанья веков —

На подозренье в стране дураков.

Брат! Если ты семи пядей во лбу,

Не прогневи многознаньем судьбу —

В меру задумайся, в меру блесни,

И да продлят небеса твои дни!

Венец творения

Научилась писать обезьяна

Песни, повести, клипы, стихи.

Нет, конечно же, – не без изъяна

(И немало несла чепухи),

Но с напором и остервененьем

Пьесы, фильмы, поэмы, эссе,

Обращаясь к иным поколеньям,

Вдохновенный творил шимпанзе.

И уже не поймут – чушь ли, толк ли,

Может быть, это Дарвина внук?

Даже критики вмиг приумолкли,

Видя плод четырёх этих рук.

Дальше – больше. Романы, рулады

Повертев, как очки, на хвосте,

Взялся кум за дела и доклады,

Был и тут на большой высоте.

Да, не всем удаётся головкам

Молоко извлекать из строки:

Фарт приходит к сметливым и ловким —

Кто играет в четыре руки!

И уже в государственной спальне

В доску свой наш по разуму брат,

Пробираясь во власть, как по пальме,

Приобрёл он и деньги, и блат.

Без особого тихого стука

Уж не примет проныра-делец,

Ошибалась веками наука:

Вот каков он, творенья венец!

Дальше… Впрочем, закончу на этом

А то скажут: «Наслушались, слазь!»

Но чревата – напомню поэтам —

С томной музой внебрачная связь…

Вернолижущий

Тише, тише, господа!

Господин Искариотов,

Патриот из патриотов —

Приближается сюда.

Беранже

<1861>

Нет, не пойму я, право слово,

За что ж вы Димку К-ва

На герб решили посадить —

На тот разлаписто-клювастый —

Страшней рекламы зубной пасты,

Информ-агент, его тудыть?

Я не про это – я об этом:

У нас агенты под запретом,

А тут – на наши же рубли

Агент Кремля нас за нос водит,

И мелет чушь, и сумасбродит,

И чертит новые нули!

«Необъективно – объективно…»

Оно, конечно же, противно,

Но кум приладился, привык.

Да и обидно за державу,

И пусть рука желтеет ржаво —

Есть вернолижущий язык.

Видеосюжет

о «санитарно-егерском отстреле волков

в Калмыкии с целью регуляции их

численности» (по сюжету

в телепрограмме «Вести» от 24 декабря 2007 г.)

Две тысячи седьмой. Декабрь. Тойота.

Калмыцкий край в морозном мираже.

По стае волчьей лупят с вертолёта,

Снимают «Вести» видеосюжет.

Стрелки сосредоточенно и метко

По целям бьют – у них такой приказ! —

Не подведёт охотница гашетка,

Рука тверда, крут нрав и верен глаз.

А волки, обезумев, побежали —

Спасенья нет, никто не уцелел!

Потом в «Вестях» прокрутят без печали

Про «санитарный егерский отстрел».

Кровавые следы укроет вьюга,

А кадры отберут на монтаже,

И лишь мальчишка вздрогнет от испуга,

Увидев этот видеосюжет.

Будь у него волшебное всесилье —

Взлетел бы изо всех волшебных сил,

И приковал к земле стальные крылья,

И взял всех серых да переселил…

***

О человек! Хороший гражданин,

Охотовед и режиссёр ты рьяный,

Морских глубин и суши властелин,

Но лучше б оставался обезьяной.

Ведь если дело дальше так пойдёт,

То, стаи волчьей истребив излишек,

Ты ружьецо нацелишь, идиот,

На чудаков, поэтов и мальчишек.

А без поэтов и без чудаков,

И без мальчишек, умственно увечен,

Вернувшись к основанию веков,

Вновь обезьяной станешь, человече.

И вот тогда, о смертный грех попсы,

Раб игровых и прочих автоматов,

Начнут уже не волки – просто псы

Держать в пределах численность приматов!

Вечные рифмы

С «любовью» – только «кровь», с «Европой» – только «ж…»

Поэты на века в сознанье масс связали.

С любовью прорубив (сквозь кровь) окно в Европу, —

Нет! – что-то мы не то Европе показали!

Водяная корова

В 2011 году цирковую труппу из России

турецкие заказчики не пригласили

на гастроли из-за…

участвующего в шоу гиппопотама по кличке

Муха. Турки сказали, что это свинья.

Но биологический класс гиппопатама —

речная лошадь. По-английски это животное

так и называется – «river horse».

(Из газет)

Шла корова по воде —

Это как-то странно вроде.

Как по суше – по воде?..

Не бывает так в природе!

Под коровой тёк поток,

Уходя волной к ракитам,

Как в работе молоток,

Под её звеня копытом.

Удивлялся весь народ:

Вот так невидаль! Корова —

Через речку пешеход…