Александр Беляев - Плащаница. Мистические поэмы Страница 2

Зов

Предчувствие

Как тяжело слова ложились,Но в каждом звуке пела плоть,И каждый штрих предметно-жилист,Как сквозь контрастное стеклоБыл виден. Разве в том лишь дело,О чем? Не мне, не мне судить,Ведь что-то главное звенелоИ пела бездна позади.

Хватало ль силы разобратьсяИ углубиться – стыла кровь,Когда в неведомое братствоНевыносимо тихий зовНамеком таинства являлсяВ неуловимость свечи.В почти неслышном ритме вальса,Котором тишина звучит,Который… кажется не знаешь —Им жив ли, он ли жив тобой,Которым трепетна звезда лишь,А утром – небо голубо,И в странных бликах плавит солнцеПрозрачной птицы мыслевзмыв,И все в природе остается,И создается новый миф……………………………………………….А иногда он сна глубиныЗначеньем сути осенял,Кривлялся в танце Арлекина,В устах бубенчика звеняО том, что даже дичь больнаяЛишь мудрым зрится до конца,Как бы нечаянно вживляяРубины в исповедь глупца.И смутный абрис цвел сквозь накипьИ облекаясь я ясный звук,Лепил невиданные знакиПрикосновеньем светорук.Казалось: только шаг, усилье,Все прояснится, оживет —И то, что на плечах носилиИ то, что прячет темный грот.…………………………………………………Нет, не покой, я полон звукомЗатрепетавшей тишины,То нарастающим и гулким,То дуновением весны.Как будто долгое молчаньеГлухие стены пустотыКрушило с яростью отчаянья,Страшась в безмерности остыть.И, насладившись первым тономДремавшим в таинстве глубин,Тем, что вначале было – Словом,Оно запело от любви.Сперва струной, затем аккордом,Затем хоралом мыслесфер,Стремясь излить размывы в форму,Придать бескрайнему размер.

Пусть вихрем кружит многоцветье,Пусть сонмы призрачных стихийВдруг усомнившихся в бессмертьеТкут мимолетного штрихи.Пусть многоярусные аркиВ каком-то цветозабытьиТо вознесутся гимном ярким,То растворятся, загрустив.Чтоб прорасти в кристаллы жизни,Взойти космическим ростком,Чтоб бился пульс, стучали ливниИ губы пахли молоком —Да будет мир, большой и зыбкий,Да будет тьма, да будет свет!И вот невидимой улыбкойЗвучит беззвучно: «Stan Sie».……………………………………………..Но утром, просыпаясь в мукеОт невозможности понятьИ вспомнить, видя те же руки,Того же в зеркале меня,Бессмысленный уют предметов,Сковавший крепче кандалов,Не находя вовне ответа,Я грезил световым теплом.

Казалось: стынет смертный разум,Мне тускло, бледно, вял и сер,Как метроном, однообразенМир в узкой прорези портьер.Я жаждал формы, проявленьяТого, кем был, чем жил во сне,Пытался прерванные звеньяПоймать на солнечной струне,Хватался за щелчки намеков,Что угасали в тот же миг,Преображая мыслеокоВ неизреченный мыслекрик.…………………………………………………Как внять слепому подсознанью,Не озаренному творцом,Игре без формы и названьяГонцов с неявленным лицом?Как охватить необозримостьВ сверхмалом? Верой ли? Душой?И все же свыше говорилось:Мы все – лишь то, к чему пришел.Пришел – и был разбужен светомНа миг лишь, чтобы устоять.Ты сам накладываешь ветоНа то, чем мир тебя объял.Во сне к тебе являлся Логос —И тщетно разум жаждет внять,Узрев во тьме небесный лотос,В момент кресала и кремняКороткой, но ярчайшей встречи,Где рана брызжет стоном искр,Где сумрак долго, но не вечен,И бок попутчика ребрист.

Хоть семя брошено – нескороВзойти цветку: в снегу земля,Вначале совести укоромЕго придется оживлять,Вначале огненная силаЯвляться исподволь должна:Придет – и канет, как приснилась,Чтоб утром солнечно-нежнаБыла распаханная почва,Покой до нового толчка —Вновь возникающая точкаНочного танца светлячка.И не курсивом на скрижаляхИ не явлением Христа,Но в чем бы Сила ни нуждалась —Лишь тем случится заблистатьКогда-нибудь, когда – узнаешь,Ну а пока неясный зов,Покуда сердцем не оттаешь,Пребудет в храме вещих снов.

И не найти покоя всуеИ смысла в суматохе дней —Ты выбран волей Высших Судий!………………………………………………….А март, как в детстве плавил снег.

Земля укрывающая

Все это было столько раз,Но в первый раз глаза круглы:– Вы так считаете, «сейчас» —Пустяк?– Бегущие столбы.– Сей звон…– Но жизнь из пустяков…– Сей шаг…– Но путь из сих шагов,Как частЛишь сумеречный зов,Лишь настДа цоканье подков.– Все вздор!А свет моей звезды?– Путь скор,Но сладки ли плоды?Вкушай!Не этим ли ты жил?Ад – рай,Что посередке? Штиль.Ни «до», ни «после», лишь сейчас,Сей миг – скользящая петля.– А память?– Пение нуля.– А планы?– Вечно впереди.Блеск нам:«Я цель твоя. Не спи» —Блесна,Железка да шипы…Вдруг сник?Что слава, что слова! —ВзгрустниКак в детстве целовал!Ты ослик!– Ты-то кто?– Седок,Морковка, леска, вечный бег…– Ты лжешь, мне имя – Человек…– Я ложь – и правда, я ответ —ВопросВ единстве полюсов,Луг росВ околышке лесов,Я – сутьТебя, и я – не ты,Я – путь,И лотоса цветы…Забудь.…………………..

Не припомню, когда, откуда,Жар ли кори, ветрянки ль бред —Детской хвори фантом, причуда,Полуяви молочный свет.

Мозг охвачен престранной грезой,В ощущеньях купая плоть:То уют непонятной позы —Полусон, полумрак, тепло,То блаженство шершавых досок,Чуть смолистых, слегка сырых —Гибкой белкой, серо-белесойОт опилок, в кусках корыПроползаю от щели к щели.В странной радости над собойОщущая не узость кельи —Зонт защиты – древесный свод.Вот опят декораций смена,Ощущенье, что я – орех,Тела хвост, черенок, антенна,Купол нёба, зубов порез,Позади – языка громада —Средоточье подземных форм,И из врат бредового ада,Через тягостный коридорНаползает шуршаньем ваты,Подменяя тоску куста,Тошнотворная шероховатость,Перевернутый стон: «Устал»…

Странный, тягостный мир постели,Полусонных химер Ковчег.Затуманенные акварелиПод прикрытьем припухших векВ глубочайшую топь простудыУстремили свои огни,Зашифрованных чувств причудыОщутив, как расстрел зарниц.

Убежать, но куда? В осознаньеМятой простыни, пестрых стен,С ожиданьем картины раннейВ череде погребальных сцен?Нет, забвением нечто иноеОслабляло глазниц накал,Исцеляющей пеленоюПрикрывало немой оскалЗлого духа болезни детской,Отвлекая и уводяТо к размытости бессловесной,То – в чеканную дробь дождя.

О болезни уходит память,Но, к смутный позыв взлететь,Остается перед глазамиПогруженье в земную твердь.То ли мой длиннорукий пращур.Огнеборец глухих пещер,Подсознания темный ящикПродырявил, оставив щельВ убаюкавшую безопасностьПодземелья, в тепло и сушь,Где лишь искр хороводы гаситЧерной пастью огромный уж.Или к радости землеройки,Ловко юркнувшей в узкую щель,Я молитву шепчу: «Укройте,Недра в теплом своем плаще.

Без движенья? О нет, вначалеБеспросветная сеть дождя.Безнадежностью мутной залит.Серым призраком день блуждал,Даже мысль надоевшей влагойПропитал, словно ваты ком,Поздней осени дав присягуВечной хляби блюсти закон.С неуютом сырой канавы.Где лишь плесени царство – цель,Без надежды на святость праваПляску света ловить в прицелГлаз, смеженных в роем камина,Рук, вкушающих ласку дня,После танца грибного ливня.Холодящую дрожь унявИ тогда возникала сила:Вместе с зовом в тепло глубинЗаполняло густым белиломОщущенье: «Любим! Любим!»Верь! Праматери примет лоно.Завернись же в литую сушьПлодородья планеты сонной,Если в тягость осенний душ.И, как полная жизнью сфера,Без удушья и мрака мукЯ легко погружался в недраПод таинственный светозвук.Не убудет земная нежность —Пожеланье усопшим пух —Не разверзнутой бездны скрежет —В тихом шелесте пены путь.Словно только теперь я дома,Словно сброшен тягчайший груз,Словно твердь подо мной невесомаИ ничто не стесняет грудь.Пред бесчисленностью лабиринтовСтраха не было – дом есть дом,В череде дорожденных ликовЯ был странным чутьем ведом,словно мамы забытый голосИз младенческого забытьяВдруг бесформенный вспомнил космос,Нежа в зыбких своих сетях.И на этот призыв извечныйМы, сошедшие в мир теней,Стаей дымных клубов беспечнойПроникаем в густую немь.…………………………….Годы канули, дни, кто знает?Нами ведал иной отсчет.Я очнулся в огромном зале,Сознавая себя свечой,И сквозь тьму, в тишине глубокойПрозвучал осознанья гром:«Ты вернулся к своим истокамИ отсюда начнешь подъем»

Вода к свету несущая