Евгений Меркулов - По тоненькому лезвию ножа Страница 2

Медвежонок

Мишка коричневый в красной футболке,Мордочка зверя, глаза человека.Вытерта шёрстка на плюшевой холке.Вот и тебе скоро стукнет полвека.

Что ж ты на полке сидишь одиноко?Встань, отряхни свою шубку от пыли.Помнишь, как раньше, в «прекрасном далёко»Вместе играли и вместе шалили?

Не покемон неизвестной породы,Мой медвежонок, российский «зверюга»Был не игрушкой мне в детские годы,А настоящим и преданным другом.

Время проходит, не зная возврата.Маленький мальчик зовёт меня – папа.И на прогулку, как сам я когда-то,Тянет медведя за мягкую лапу.

А календарь всё листает страницы,Вновь у игрушек период забвений.Бедный Топтыгин на полке томится,Ждёт терпеливо витка поколений.

Скоро у сына родится сынишка.Значит, к нему перейдёт по наследствуНаш нестареющий плюшевый мишка,Как эстафета фамильного детства.

Ты уже не придёшь…

Маме

Ты уже не придёшь. В этот мир не бывает возврата.Не обнимешь меня и не скажешь мне: «Здравствуй, сынок!»И напрасно верчу вечерами я диск аппарата.До тебя не дойдёт никогда телефонный звонок.

Ты уже не придёшь. И я больше тебя не увижу.Только снимки в альбоме, да фото на белой стене.Лишь теперь осознал – для меня в жизни не было ближеЧеловека, чем ты. Появляйся хотя бы во сне.

Ты уже не придёшь. И сейчас я жалею о многом.Почему для тебя не слагал я при жизни стихи?Дорогая моя, умоляю – прости, ради Бога!Помолись за меня, отпусти, если можешь, грехи.

Ты уже не придёшь. Это горе ничем не исправить.Боль утраты со временем стихнет, но в сердце моёмБудет жить о тебе, мама, светлая вечная память,И сыновья любовь пламенеть негасимым огнём.

Господь выбирает лучших

Ванюше…

Ты сейчас несомненно рядомС тем, кем призван в святую рать.А иначе зачем же надоТак безвременно умирать?

Кто-то скажет – несчастный случай,Кто-то скажет, что жребий лих,Но Господь выбирает лучших,Значит место твоё средь них.

Забирает к себе до срокаТех, кто более всех готов,Чтоб на небо уйти высóко,Где сияет Чертог Христов.

Завершились для вас мученья,Чаша досуха испита.Там даруется вам Прощенье,И откроются в Рай врата.

Уплывают родные лица,Слёзы светлые льют из глаз…Мы здесь будем за вас молитьсяИ пожизненно помнить вас.

Первый день

Под Новый Год, как повелось,«За нашу жизнь!» – дежурный тост,Бокалов звон, веселье, запах ели.Но вот уйдёт последний гость,Взгрустнём о том, что не сбылось,И вспомним то, что сделать не успели.

Ах, как мы в юности круты!Сжигали за собой мосты,Как будто жизней не одна, а девять.Какие чувства и мечтыПогибли в пене суеты!И ничего потом нельзя поделать.

За-ради призрачных идейМы подгоняли лошадей,Направив бег от верного маршрута.И часто явный прохиндейМог за собой увлечь людей,Ведь человек доверчив почему-то.

Под шелест крыл календарейС годами стали мы мудрей.Теперь нас сбить с пути не так-то просто.Не признаём поводырей,Их гоним в шею из дверей.Слетает прочь засохшая короста.

И тратить жизнь на дребеденьНам жалко силы, да и лень.В конце концов, мы – люди, а не слизни.А людям свет милей, чем тень,И мы встречаем каждый деньКак первый день остатка нашей жизни.

Канатоходцы

По тоненькому лезвию ножа,По жёрдочке, по ниточке, по краю,Любовь, как балансир, в руках держа,Над жизненною пропастью шагаю.

Всего один неосторожный шагИ безвозвратно вниз могу упасть я.Ступаю аккуратно, чуть дыша,Надеясь на сноровку и на счастье.

Качается натянутая нить,И манит пропасть искусами фальши.Тут главное – любовь не уронить,Ведь без неё идти нет смысла дальше.

Пусть в пятки обрывается душа,Пусть нитка больно вспарывает кожу,Любовь несу в руках, как малыша,Она в пути не раз ещё поможет.

А рядом тоже острые краяИ нити, словно струны мегалиры,По ним идут враги, идут друзья,Сжимая крепко чувства-балансиры.

Здесь можно встретить ненависть и месть,Любовь, тоску, надежду и тревогу.Один вцепился крепко в шест-протест,Другой с собою зависть взял в дорогу.

Вот где-то – слышу – колокол звонит.По ком? Не знаю, видно у кого-тоИсчерпан данный времени лимит,И отзвучала кодовая нота.

Нам ножницы судьбы не обмануть,В урочный час обрежут нити людям.И отправляясь в свой последний путь,Нести в руках какое чувство будем?

Следующий – ты…

Живешь, кружась в извечном хороводе,Забыв о главном в шорах суеты.И лишь когда родители уходят,Вдруг понимаешь: следующий – ты!

Я остаюсь…

Давно я житель городской,Привык к столичному комфорту,И «прелесть» дачи под МосквойВо мне рождает отклик «К чёрту!»

Но по ночам моя душаЛетит из каменной высоткиТуда, где шорох камышаИ аромат рыбацкой лодки.

Где в речке чистая вода,Где утром тихие рассветыИ где асфальтом никогдаДороги не были одеты.

Где в пышной зелени садовБелеют мазаные хаты,Где по полям среди цветовМальчишкой бегал я когда-то.

И как же хочется поройОт всех забот в купе закрытьсяИ укатить в тот край родной,Чтоб снова в детстве очутиться.

Но это, право, не всерьёз,А просто так, души стремленье.Я ж знаю – город там подросНа месте старого селенья.

Да, дважды в реку не войти,Законы строги в этом мире.Закрыты в прошлое пути…Я остаюсь в своей квартире.

Глубинка

«Никогда я не был на Босфоре…»

Никогда я не был за границей,

Лишь внутри страны командировки.

Был «невыездным», как говорится.

Вечные у нас перестраховки.

Месяц невесомыйВыплыл из-за сопки.В синеве джинсовойЗвёздочки-заклёпки.

В речку оседаетОблако седое.Ветерок ласкаетАроматом хвои.

Царствует в природеЛёгкая истома.Здесь я на свободе.Настоящий. Дома.

И в лесной глубинкеВсё так сердцу любо:От простой былинкиДо громады-дуба.

Здесь, в тиши святогоВечного покоя,Можно хоть немногоБыть самим собою.

Дышишь полной грудьюИ душа открыта.Хорошо в безлюдьеОтдохнуть от быта,

На замшелом камнеИз ручья напиться…Ну и на фига мнеВаша заграница?

Игра

По обратному склону горыПод угрозою схода лавины,Осторожно спускаюсь с вершины,Приближаясь к финалу игры.

А хотелось бы вновь к вышине,Забираться, но правила строги:И привал запрещён на дороге,А возврат невозможен вдвойне.

Вот, опять опустился на год,Ничего уже тут не попишешь…И чем ниже, тем скорости выше.Снова правило – «Время, вперёд!»

Мой романтик в начале путиСтал прагматиком вдруг в миттельшпиле.Дай мне, Боже, последние милиМаразматиком вниз не сойти.

Альпинисты не зря говорят —Спуск бывает подъёма опасней,Да и силы всё меньше в запасе,Но нельзя повернуться назад.

Зубы стиснув покрепче, держись!Никому не положены скидки,Нужно делать всё с первой попытки,Призовую не выпросишь жизнь.

Кто бы в эту игру ни играл,Помесь экшена, гонки и квеста,Не дойдёт до победного места,В ней всегда неизбежный финал.

Не сочтите, прошу, за клише,Но хочу, когда грянет «Game over!»,Чтоб меня мои внуки при словеВспоминали с улыбкой в душе.

Деды и внуки

А. Молягову

Должен светлым быть дед, чтобы в жизни потомкиЦелью выбрали свет, а не мглу и потёмки.Нам ли, брат, горевать, что же станется с нами?Внуки есть, чтоб поднять, подхватить наше знамя!

Провести корабли, не нарвавшись на рифы,Там, где мы не смогли, выбрать нужные рифмы.В круговерти стихий вкус победы изведав,Ярко вспыхнут стихи под фамилией дедов.

Скучно…

По склону жизни снежным комомГода летят.Ничто не ново, всё знакомоСто лет назад.

Январский снег кружится плавно,Как в айс-ревю.Такой же вальс совсем недавно…Да, дежавю.

Промозглым ветром вдруг подуло.Февраль… опять!А мне от скуки сводит скулыИ тянет спать.

Промчит весна, как скорый поезд,Пойди, поймай!Лишь только год добавит в возрастПривычно май.

Июнь, июль… в часах песочныхГора песка.Я это видел, помню точно.И вновь тоска.

А за июлем будет август,Цепной процесс…Как говорил когда-то Фауст:– Мне скучно, бес!

Вернул сентябрь сезон осеннийИ дождь с утра.Какое ж, к чёрту, настроенье?!Опять хандра.

Пришел октябрь, раскрасив листья,Что твой павлин.А в голове всё те же мысли,Всё тот же сплин.

Ещё два месяца дремоты,Зевотных мук,И Новый Год стучит в ворота —Знакомый стук.

Он к нам примчался в вихре снежномПод бубенцы.Такой же «новый», как и прежний,Как близнецы.

И память о минувшем годе —Лишь боль в висках.Снежинки в вальсе хороводят,Январь, тоска.

Детство