Владимир Алейников - Звучащий свет Страница 2

«Курево скверное – «Ватра»…»

Курево скверное – «Ватра»,Ветер вокруг расплескалЮжного амфитеатраУлиц, извилин и скалВ духе небрежного жартаОтзвуки – и на потомБросил в сторонке без фартаВсё, что завяжет жгутом.

Буквы аршинные, титрыВидео, ругань и ложь,Мирта уступы и митры,Всё, что живьём не возьмёшь,Всё, что оставят на завтра,На опохмелку, в запас,Для перековки, для гарта —Словом, подальше от глаз.

Пляжи скольжением гидрыСлепо мелькнут за бортом,Слёзы случайные вытри,Молча в кругу испитомСтой – и гляди неотрывно,Как остаётся вдалиВсё, что кричало надрывноО приближенье земли.

Как бы мне выпало времяТам побродить, где бывалВ юности вместе со всеми,Кто эту жизнь познавал, —Только по нраву ли будетВсё, что по праву влекло?Кто меня там не осудит? —И вспоминать тяжело.

«Разъединённые в сумятице мирской…»

Разъединённые в сумятице мирской,Утратили способность мы к сближенью,А это значит, жизни продолженью,И звенья сдерживаем россыпи людскойУже с усилием – вот-вот и разорвётсяЦепь связей наших, и пойдёт разброд,Где, хаос не приемля, небосводНад новой смутой горько усмехнётся.

Увидев то, что только нам даноУвидеть было, – долгую неволю,И всё, что с веком выпало на долю,И то, что в сердце было сожжено,Познали мы немалую печаль,Но знания такого, видно, малоНам было, – вот и терпим, как, бывало,Терпели в дни, которых, впрочем, жаль.

И ждём чего-нибудь, да только вот – чего?Не то что радости – спокойствия хотя бы,Шагаем через ямы да ухабы,А рядом нету никого,А рядом пусто, пусто и темно,И ночь вселенскою нам кажется порою —И то нас тянет вроде к Домострою,А то затягивает скверное вино.

И нет возможности сдержать разлад и бред,Скрепить мгновения хотя бы нитью тонкой, —Уже и почва под кислотной плёнкойНатужно дышит, и белёсый следСолей несметных вытянулся вдольЗемной оси, засыпал все широты —И Млечный Путь настиг у поворота,Где живы всё же – Дух, Любовь, Юдоль.

«Век не гулянье и кровь не вода…»

Век не гулянье и кровь не вода,Верность и та запоздала,Время пройдёт – и не сыщешь следа,Где красота отрыдала.

Время вплеснётся – и вытянет нить,Свяжет узлы и событья, —В чём же ненастье ты хочешь винитьС нечистью, с волчьею сытью?

В том ли, что часто встречались ониВ трудную пору, в дороге?Время встряхнётся – и прежние дниКажутся чище в итоге.

Век ненасытен – и поздно вставатьНа перепутье дозором, —Время взгрустнёт – и нельзя горевать,Глядя на пламя с укором.

Ходишь и смотришь – и дальше ходиТам, за рекою рябою,Слышишь и видишь – и дальше ведиВсех, кто пойдёт за тобою.

Хочешь и можешь – и должен пройтиВесь лабиринт становленья,Чуешь и веришь – и должен в путиВсех оставлять в изумленье.

Проще смотри на земные дела,Реже советчиков слушай,Чаще молись, чтобы вера велаКромкой меж морем и сушей.

Шире объятья для речи раскрой,Душу свою сберегая,Чтобы вон там, за Святою горой,Эра встречала другая.

«Слова и чувства стольких лет…»

Слова и чувства стольких лет,Из недр ночных встающий свет,Невыразимое, земное.Чью суть не всем дано постичь,И если речь – в ней ключ и клич,А может, самое родное.

Давно седеет голова —И если буйною сперваБыла, то нынче – наподобьеПолыни и плакун-травы, —И очи, зеленью листвыНе выцвев, смотрят исподлобья.

Обиды есть, но злобы нет,Из бед былых протянут следНеисправимого доверьяСюда и далее, туда,Где плещет понизу водаИ так живучи суеверья.

И здесь, и дальше, и везде,Судьбой обязанный звезде,Неугасимой, сокровенной,Свой мир я создал в жизни сей —Дождаться б с верою своейМне пониманья во Вселенной.

«Багровый, неистовый жар…»

Багровый, неистовый жар,Прощальный костёр отрешеньяОт зол небывалых, от чар,Дарованных нам в утешенье,Не круг, но расплавленный шар,Безумное солнцестоянье,Воскресший из пламени дар,Не гаснущий свет расставанья.

Так что же мне делать, скажи,С душою, с избытком горенья,Покуда смутны рубежиИ листья – во влажном струенье?На память ли узел вяжи,Сощурясь в отважном сиянье,Бреди ль от межи до межи,Но дальше – уже покаянье.

Так что же мне, брат, совершитьВо славу, скорей – во спасенье,Эпох, где нельзя не грешить,Где выжить – сплошное везенье,Где дух не дано заглушитьВластям, чей удел – угасанье,Где нечего прах ворошить,Светил ощущая касанье?

«От разбоя и бреда вдали…»

От разбоя и бреда вдали,Не участвуя в общем броженье,На окраине певчей земли,Чей покой, как могли, берегли,Чую крови подспудное жженье.

Уж не с ней ли последнюю связьСохранили мы в годы распада,Жарким гулом её распаляясь,Как от дыма, рукой заслоняясьОт грядущего мора и глада?

Расплескаться готова онаПо пространству, что познано ею —Всею молвью сквозь все времена, —Чтобы вновь пропитать семенаЗакипающей мощью своею.

Удержать бы зазубренный крайПереполненной чаши терпенья! —Не собачий ли катится лай?Не вороний ли пенится грай?Но защитою – ангелов пенье.

«Тому, кто сам уже оставил впрок…»

Тому, кто сам уже оставил впрокПредтечей речи путаницу строк,Тому, кто знал приметы одичаньяВ загоне от молчанья до звучанья,Тому, кто сам бывал себе законом,Нередко – спящим, изредка – бессонным,Тому, кто ведал то, к чему влечётДуша, к чему судьба приволочёт.

Стеченье обстоятельств не считайСчастливым ни для мыслей, ни для стайПичужьих, то летящих на чужбину,То чувств нежданных вызвавших лавинуВ родных пределах, где и так в избыткеВ любую пору милости и пытки, —Не с миру ли по нитке собиратьНадежды на покой и благодать?

И потому – конечно, потому,Что быть, как все, несладко одному,Да и вдвоём, и целою плеядой,Пусть непохожесть явится отрадойДля сердца, – эти строки адресуюТому, кто чует истину, кочуя,Тому, кому сейчас не по себе,Тому, кто завтра сам придёт к тебе.

«Что же мы видели, глядя сквозь пламя?…»

Что же мы видели, глядя сквозь пламя? —Семя проросшее? новое знамя?И в зеркалах отражались мы самиВроде бы вниз головой, —Всё бы искать для себя оправданья,С грустью бесслёзною слушать рыданья,Строить в пустыне, как зданье, страданье —Пусть приютится живой.

Новое знанье и зренье иное,К сроку пришедшие, ныне со мною,Время прошедшее – там, за стеною,Имя – и здесь, и вдали, —Выпал мне, видимо, жребий оброчный,Вышел мне, стало быть, путь непорочный,Выдан в грядущее пропуск бессрочный —Не оторвать от земли.

«Привыкший делать всё наоборот…»

Привыкший делать всё наоборот,Я вышел слишком рано за ворота —И вот навстречу хлынули щедроты,Обрушились и ринулись вперёд,Потом сомкнули плотное кольцо,Потом его мгновенно разомкнули —И я стоял в сиянии и гуле,Подняв к востоку мокрое лицо.

Там было всё – источник бил тепла,Клубились воли рвенье и движенье,Земли броженье, к небу притяженье,Круженье смысла, слова и числа, —И что-то там, пульсируя, дыша,Сквозь твердь упрямо к миру пробивалось, —И только чуять снова оставалось,К чему теперь вела меня душа.

Бывало всё, что в жизни быть могло,И, как ни странно, многое сбывалось,Грубело пламя, ливнями смывалосьВсё то, что к солнцу прежде проросло, —Изломанной судьбы я не искал —И всё, как есть, приемлю молчаливо,Привычно глядя в сторону залива,Где свет свой дар в пространстве расплескал.

«Как мученик, верящий в чудо…»

Как мученик, верящий в чудо,На острове чувства стою —И можно дышать мне, покудаВсего, что могу, не спою.

И вместо кифары ОрфеяВ руке только стебель сухой —Но мыслить по-своему смею,Затронутый смутой лихой.

И кто я? – скажи-ка, прохожий,Досужую выплесни блажь, —У нового века в прихожейТы места спроста не отдашь.

А мне-то жилья островногоДовольно, чтоб выстроить мостК эпохе, где каждое словоПод звёздами ринется в рост.

И всё-таки зренье иноеДарует порою праваНа чаянье в мире земное,Чьим таяньем почва жива.

«Ты думаешь, наверное, о том…»