Ольга Романова - Знаки равенства Страница 2

Неустанно…

Бритоголовые сказки исчезлиНе вылезая из пагубных чресел,Не выплывая из ста океанов,Ты засыпаешь и ждешь неустанно.

Путники ищут выходы правдыИзнемогая правилам нардов.Опровергая выбросам ночиИ исправляя выбранный почерк.

Маятник правды давно не реален,В этом прогнившем, сыром подвале.Вертятся дни на столетней пружинеТе, кто свои, уже стали чужими.

Ставятся ставки и старятся явки,Колются иглы, значки и булавки.И разговоров забытые правкиПишутся тайные, скрытые справки.

Вычурность слова бывает сурова,Бык не бодает, рогата корова.Схватка нелепа отчасти свирепа,В руки костра или сразу же пепла.

От потолка независимых чиселИщем рассветы и каверзный смысл.Ищем закаты и снов силуэтыВ поисках лета мы пишем сонеты.

Бритоголовые сказки исчезлиНе вылезая из пагубных чресел,Не выплывая из ста океанов,Ты засыпаешь и ждешь неустанно.

Вчера убитый…

За третьим будет и четвертыйПиджак дырявый, башмак потертый.Десятый раз звучат аккордыВ режиме нашем коридорном.

Ты не живой, еще не мертвый,И голос твой не мягкий, черствый.В астрале глухо, словно в танкеНе выворачивай изнанку.

В своей ступенчатой огранкеЗастенчив будет только ангел.И обозначив две границыОн будет в завтрашнем ютиться.

Он будет вынужден скитаться,Прощать и снова возвращаться.И сотни раз опять рождатьсяИ снова, снова повторяться.

На облаках простых решенийСтучит в висках, что ты мошенник,Что ты закрытый на все двериВчера убитый в трех материях.

За третьим будет и четвертыйПиджак дырявый и двубортный.Десятый раз звучат аккордыВ режиме нашем коридорном.

Нет у памяти…

Нет у памяти прошлого и берегов,Нет дорог и мостов над дорогами.Нет у памяти друзей, нет враговЛишь статьи с короткими эпилогами.

Нет у памяти сказок, есть только быль,И финалы никем не придуманы.Память, словно рухнувший монастырь,Память – улицы с лицами угрюмыми.

Нет у памяти кротости и покоя,Нет забвения сожженным, вырванным страницам.Нет у памяти фасона и особого покрояНет у памяти жалости к гробницам.

Нет у памяти времени ни на что,На смешную жизнь, на чужую смерть.Память поднимает воротник у пальто,Память может сама себя стереть.

Нет у памяти времени говоритьИ молчать секунд не хватает ей.Нет у памяти времени закурить,Нет, у памяти времени быть сильней.

Нет у памяти дней и нет веков,Нет продажных слов и купленных книг.Нет у памяти молодых, нет стариков,Память каждому пишет свой дневник.

Нет у памяти сумерек, нет фонарей,Пробежавших кошек сквозь черноту.Нет у памяти окон и нет дверей,Попыток доказать свою правоту.

Нет у памяти прошлого и берегов,Нет дорог и мостов над дорогами.Нет у памяти друзей, нет враговЛишь статьи с короткими некрологами.

«Ты боишься уснуть и не можешь проснуться…»

Ты боишься уснуть и не можешь проснутьсяИ себя обмануть и в нутро окунуться.Ты боишься прочесть эти тайные знаки,Ты боишься небес и всемирной атаки.

Ты боишься людей всЁ, списав на невинность,И больших площадей неживую взаимность.Ты боишься прослыть дураком или вором,Ты боишься простыть и ударов затвором.

Ты боишься спасать и наручники держишь,Ты не можешь сказать и себя этим тешишь.Ты боишься судов с их прокисшею правдой,Ты слуга городов, а не тех, кто был рядом.

Ты боишься спугнуть эти толпы кричащих,Ты не можешь свернуть, ты пока в настоящем.Ни вперед, ни назад ты закован постелью,Ты еще не крылат, ты еще в подземелье.

Ты боишься чужих роковых обстоятельств,Ты используешь жизнь как траншеекопатель.Ты боишься всего, что тебе неприятно,Ты читаешь Гюго, понимая превратно.

Ты боишься слонов и собак ненавидишь,Ты забрызгал слюной всех вокруг, странный имидж.Паранойя твоя кирпичами на шее,Зла твоя колея, только ты еще злее.

Ты боишься уснуть и не можешь проснутьсяИ себя обмануть и в нутро окунуться.Ты боишься прочесть эти тайные знаки,Ты боишься небес и всемирной атаки.

«Пылью пропитаны легкие времени…»

Пылью пропитаны легкие времениДышат и кашляют, кровью капая.Изнемогая в чужом измеренииСтарятся, от тяжести падая.

Воют и стонут от одиночестваИх шестеренки скрипят от вечности,Плачут от боли и нервно корчатсяИзнемогая в плену человечности,

Метафизических правил реальностиСферах бессмертия, дум онтологии.Жизнь это просто простые формальности,Если всего лишь ты платишь налоги и.

Если всего лишь ты в базе поверхности,Псевдо погрешности в ритме стандарт.Соизмеряя молекулы мерзостиВ фазу зачем-то вступает азарт.

Перегородка, трахея безликая,Напрочь сковала, дышать нельзя.Пылью пропитана, просто мурлыкаетИ извивается как змея.

Иносказательно выстрелив в утроБальзамом по сердцу, болью разлуки.Страхом забытым, пронизанным чуткоТеорией страсти пронизаны звуки.

Пылью пропитаны легкие времениДышат и кашляют, кровью капая.Изнемогая в чужом измеренииСтарятся, от тяжести падая.

До беспредела…

Мягкая ткань твоего телаПронизана до беспредела.Пропущена сквозь разум ночиЗакоулками многоточий.

Строгие линии твоего сознанияНе умещаются в мироздание,Не колеблются в памяти завтрашнейИм за будущее не страшно.

По проспектам, увитым бордюрами,По неясным дворам, запутанным.Люди снова стали фигурами,Сладкими, из сахарной пудры.

Синее небо твоего взглядаНе сдается в плен, после разлада.Не впадает в сон от амнезии,Список утвердили и огласили.

Нежные спазмы твоих печалейНи за что больше не отвечают.Не вступают в союзы писателейЛишь страдают всемирной апатией.

Убеждаясь в закрытых векахНевозможно найти ночлега.Можно только уснуть в пространствеСвоего постоянства.

Мягкая ткань твоего телаПронизана до беспредела.Пропущена сквозь разум ночиЗакоулками многоточий.

«И прозой обычной пройдёт понедельник…»

И прозой обычной пройдёт понедельник,Присыпанный пудрой и нафталином.И день ненасытный, уставший бездельник,Покажется скукой и сном примитивным.

Исчезнет, растает, испепелится,Ворвется кометой и вырвется вздохом.И ты станешь небом, душа твоя птицей,Летать, отражаясь обломками стёкол.

Скупые надежды остались в неволе,Остались в плену нераскрытые тайны.Твоё одинокое сердце довольно,Царапая стены, проверки фатальны.

Слезами астральными, не пустяковыми,Утраченным утром, заваренным чаем.И смехом раскаяния, рассказами вдовьими,Себя ежедневно мы не замечаем.

Врут первоисточники, смеются завистники,В оригинале колеблются классики.К чему приведет нас тупая статистика?Нас стерли из времени нейлоновым ластиком.

И просто заклеили, затерли, замазали,Как старые окна, скрипучие петли.Закрасили души. Заставили вазами,Завесили стразами коммерческих реплик,

Смеющихся девочек, упитанных мальчиков,Довольных собой оловянных голов.И перестреляли всех отпетых романтиковДежурными фразами заученных слов.

И прозой обычной пройдёт понедельник,Присыпанный пудрой и нафталином.И день ненасытный, уставший бездельник,Покажется скукой и сном примитивным.

Пустырь…

Вся земля пустырь, обезглавлена,И душа волдырь, окровавлена.Силуэт размыт капли катятсяНе рыдай навзрыд, не спохватятся.

Не зальют слезой, не укутают,Лживой простотой убаюкают.Красною строкой напечатают,В тишине мирской за бараками.

Сказок наплетут трех копеечных,Купят и сдадут, как намечено.Спросят у ворот, отоварятся,И на эшафот все отправятся.

Свыкнутся потом, оприходуют,Сразу грянет гром с непогодою.Сквозь толпу тропа затрапезная,Пусть толпа сыта, бесполезная.

Мракобесною сухомятицей,Затрапезною злыдней пятницей,Приворотною каракатицейВ черном ситцевом чудном платьице,

Вся земля пустырь, обезглавлена,И душа волдырь, окровавлена.Силуэт размыт капли катятсяНе рыдай навзрыд, не спохватятся.

«Мы вроде не ангелы…»