Олег Лукойе - Выход ваш, лангольеры! 1989–2009 Страница 2

***

Жёлтая песня высохших трав.Горькая память слёз.Пепел надежд. Неосознанный страх.Эхо далёких гроз.

Тайны рубиновых звёздне замуруешь в стене.Есть между ними мост,видимый лишь во сне.Может быть в этих снахистины скрыт ответ.В их, неземных тонах —вечно живущий свет.

Борцы за идеи, страдальцы за правду,грызущие глотки за них,сырая могила за ржавой оградой,вот вечная правда живых!

Тайны иных мироввечности веретено.Розу степных ветроввидеть живым не дано.Реки иных мировперетекут в моря.Розы с могильных холмоввдаль унесут ветра.

Зиминор

Закружит вьюгой воровскойзима, взошедшая на трон.И вновь я будто заражёнеё вселенскою тоской.

Вдоль тёмных улиц проходя,я сердцем ощущаю холоддалёких звёзд и близких окон,так презирающих бродяг.

Гарью былых обид,пеплом дорог и летк душам их путь закрыттем, кто утратил свет.Тем, кто не смог понятьтайну безумства звёзд.Тем, кто решил променятьнебо на сытный погост.

В своей недремлющей тоске,венчаясь с королевством сна,в сочельник, торжеством виназима отпразднует успех.

Зима, упавшая на трон,снегами кружит надо мной.И небо яркою лунойиграет колыбельный звон.

Глупой химеры сеть,рано успев сорвать,я не сумел удержатьто, что хотел иметь.Пусть торжествует плотьпод феерический смехи, маскируя путь,падает скорбный снег.

«Мы хотели поймать звезду…»

Мы хотели поймать звезду,а поймали мутанта-орла.Мы хотели помочь Христуи казнили Иуду-врага.Да врагом оказался не тот.Он, всего лишь, невежда-дурак.И орёл, обнаглев, приказал: «На фронт!Воевать барак на барак!»

Спой нам песню, где нет войны.Всем, от правды смертельно уставшим.Спой нам песню про запах весны.Зашивающим рваные раны и павшим.

Как мечталось бродить по свету,распахнув глубину души.Хоть немного побыть поэтом,не считая свои гроши.Может, мир спасёт красота?Но прекрасен и ядерный гриб.Может быть и мудра доброта,но порок её перехитрил.

Спой нам песню в пастельных тонах.Всем, от правды смертельно уставшим.Спой нам песню о сказочных снах.Умирающим, Умершим и Умиравшим.

Осеннее ретро

Опустилась листва на прохладу земли.Дышит серое небо простужено ветром.В бенефисе усталой осенней заривсё отчётливей слышится ретро.

Осень… Грустная осень.О, Подруга-сестра вселенской печали.Осень, добрая осень.Ты последний огонь на моей магистрали

Отгорели костры. Летних праздников дымрастворился в осенних, холодных ветрах.Лишь приятная свежесть остывшей воды,лишь улыбка играет на грустных губах.

Осень – Императрица!В золочёных, багряных царских одеждах.Осень – вещая птица.Ты последний глоток последней надежды.

Отзвенели в лесах летних птиц голоса.В тишине, неспеша, надвигается сон.Чистотою дождя, отворив небеса,Осень свой открывает сезон.

Осень… Что же ты, осень!Но зачем ты приходишь так рано?Осень… Ранняя проседь.Словно тяжесть хмельного дурмана.

Весенний хоровод

Телеантенны – крестына мрачноватых домах.В брызгах неона застылгород в кривых зеркалах.Блеск  в неживых глазахавтомобильных фар.Трелью звенит в небесах,музыка  «до» – «ре» – «ми» – «фа».

Праздничный купол гирлянд.Маска безумства луны.Тени шутов короляв звуках весёлой войны.Здесь каждый сам себе враги безнадёжно пьян.И потому не чувствует ран.Не замечает изъян.

В городе – ночь. Но ему не до сна.В талых глазах растворилась весна.Город не спит. Небо зовёт.Всех на хмельной хоровод.

Абстинентная антиутопия

О, как приятно ранним утромпроснуться бодрым и здоровым.Весёлым и проникновенно мудрымбез абстинентного синдрома.Без мрачных дум о суициде.В румяном и послушном теле.С душой в гармонии и мирена свежей, пахнущей постели.Вскочить и радоваться жизни,под душем делая зарядку.Петь о любви и об отчизне.И в пляс пуститься… да вприсядку…

Но чёрта с два… не тут-то было.Мечты… вы неосуществимы.И утро раннее постыло.И бесы вместо херувимов.Не то что в душ – в сортир проблема.Не то что петь – стонать нет мочи.И снова старая дилемма:Кошмары дня, иль ужас ночи.

Бессонница

Как тревожно поёт эта странная птица.Даже ветер затих и пропала луна.Словно горестный плач её песня струится.И от песни такой мне сегодня опять не до сна.

Может, в этом повинна активностьушедшего света?Или тайные игры планети магнитных полей?Словно тьму проглотив, тяжелеетсама атмосфера…Источая печаль и тоскугородских фонарей.

Не уснуть мне опять в этой звёздной,ночной круговерти.Каждый нерв, как струна, каждый прожитый год,как виток.И теперь каждый сон для меня —репетиция смерти.Отнимает коварно у жизни немалый кусок.

Алкоголем в крови я разбавил ночную тревогу.Растворил этой смесью печаль и дурную тоску.Кто-то вечно незримый беспечно поманитв дорогу.Кто-то будет с утра, в наказанье, стучать по виску.

Но, расслабившись, вновь зазвучатмои ржавые струны.Пусть недолго, но этого хватитна новый роман.Я, конечно, игрок, но не пленникизящной фортуны.Я из тех, кто уже никогдане сыграет ва-банк.

Я из тех, кто всегда одинокв карнавальной толпе.Кто в разгаре фиест молчалив,ироничен и мрачен.Кто когда-то давно заплутална тернистой тропе.Но который, именно этосчитает удачей.

Истрепалась  душа, словно ветром бумага.Этанол испарился и ядом корёжит висок.Сон теперь для меня – репетиция вечного блага.Он теперь для меня, как спасительной влагиглоток.

Видение

То ли сон был, то ли явь – не пойму,но такое ощущение странное,что в чистилище попал я вдруг.И вишу – не взлетаю, не падаю.И народу тут много всякого.В основном алкаши да бабники.Как и я висят и не вякают.Своей очереди ждут похабники.А вокруг гудят какие-то трубы.Всё уныло, расплывчато, мрачно.И рванины истлевшей – груды.Вобщем, как-то всё неудачно.Здесь иначе проходит время.Вроде вечность, но как-то быстро.Хоп, и голый я. Стою на коленях.В главном зале. Гектаров на триста.В центре зала  висят весы,на высоком кресте распятые.А вокруг  упыри, да псы.В балахонах с кровавыми пятнами.И готовый уже к покаянию,вдруг увидел я  камни разные.Каждый камень равен деянию.Благородному иль безобразному.И за день мною прожитый каждый,эти камни, крупные, мелкие,с тяжким грохотом сыпятся в чаши.Справа, слева, чёрные, белые.Вон булыжник – обидел женщину.Вон за то, что стрелял сигареты.Белый камень! – монету дал нищемуИ за то, что забыл об этом.Грохотали булыжники, падая.Запах серы смешался с миррой.Чаши прыгали. Левая. Правая.В зале слышался хохот и вой.Вдруг всё стихло. Весы на нулях.В зале – шёпот и тихие речи.Я хотел улизнуть втихаря,но меня ухватили за печень.И, наверное, главный вампирпрогнусавил: «грешок один знаю —этот олух без закуси пили поэтому, вот что считаю:Нужно в ад его сплавить закуской,чтобы впредь неповадно другим»,а защита в ответ – «Он же русский.Он в России родился и жил».Снова чёрное с белым заспорило,но о чём-то сакральном, своём.Вдруг, как будто обрушилось море,и раздался небесный гром.Всё исчезло. И крест, и зал.Я один, в тишине на диване.Но не голый, а в том, в чём спал.То есть в брюках, с носками в кармане.То ли сон был, то ли явь – не решу.Но осталось ощущение странное,словно я всё так же вишу.То есть – не взлетаю, не падаю.Будто я всё так же вишу.Не взлетаю…Так ведь и не падаю!!!!

За стеклом