Владимир Кевхишвили - Космическая поэма Страница 2

Маша к музыке охладела,

Появилась знакомых тьма,

И чего-то душа хотела,

А чего – не знала сама.

Пару раз на танцы сходила,

Не понравилось что-то ей,

Мальчик был, с ним она дружила

В общей сложности десять дней.

IV

Средь знакомых своих, ровесниц

Ей бывало скучно порой,

Проходил за месяцем месяц,

Дни текли своей чередой,

Одноклассницы расцветали,

Маша скромной была меж них,

Почему-то смешны ей стали

Разговоры важные их.

Не найдя средь людей примера,

Погрузилась в книги с тех пор,

В жизни всё банально и серо,

А душа рвалась на простор…

Но и в книгах, как оказалось,

Та же глупость и примитив –

Книг хороших мало осталось,

Всюду пошлость иль детектив…

Где вы, Пушкины, Гумилёвы,

Достоевские, Грины где?

Где Некрасовы, Гончаровы?

Никого не слышно нигде.

Лишь в учебниках строк по десять,

И портреты от них видать.

Но нормальные разве дети

По указке будут читать?

Вот и Маша что-то не очень

Рвалась классиков перечесть,

Но когда не спалось среди ночи,

Начинала луна блестеть,

Маша книжку брала любую,

Что была тогда под рукой,

И читала напропалую.

В тишине блестящей ночной

Хорошо ей всегда читалось,

А потом, при свете луны,

Невзначай глаза закрывались,

И сходили чудные сны.

В этот раз такое приснилось…

Впрочем, знает читатель, что.

Но…контрольная приключилась

С ней по алгебре, а потом

Пару раз к доске вызывали,

И забылся тот сон совсем.

Много на дом назадавали –

Сразу несколько теорем,

По английскому – Present Future,

По физике – Бойля закон,

Фотосинтез белков до кучи –

Тут забудешь не только сон!

Ах, годы школьные златые!

Беспечной юности деньки,

Проказы, шалости живые,

Тетради, парты, дневники,

Уроков долгое теченье,

На переменах беготня

И бесконечное мученье

Из года в год день ото дня!

Учителям спасибо строгим,

Не понимали мы всего,

Учили нас наукам многим,

А что мы помним? Ничего!

Но Маша к знаниям стремилась.

Не всё хоть было по душе,

Уроки делать не ленилась,

И одноклассники уже

Подходы к ней найти пытались,

Чтоб жить чужою добротой.

Но только зря они старались –

С улыбкой милой и простой

Их Маша обрывала твёрдо,

Подруг теряя и друзей.

Её считали нудной, гордой,

Но уважали лишь сильней.

V

Вернёмся вновь теперь к сюжету.

Из школы Маша уж пришла,

В рот сразу бросила котлету,

Поела суп и прилегла.

Глаза закрыла… Видит: тучи

По небу медленно плывут,

Легки, таинственны, могучи,

И словно вдаль её зовут.

Вот облачко одно такое

Приятно-мягкое на вид,

Шаг Маша сделала ногою

И вот… на нём она стоит!

Внизу домов мелькают крыши:

Дорога, школа, детский сад…

Несётся Маша выше, выше,

Уж звёзд огни везде горят.

Светло, как днём, легко как будто

Ей гири отвязали с ног,

И свет не слепит почему-то.

Вдруг Маше видится чертог,

Блестящий разными огнями,

К нему скорей она летит,

Его касается руками,

Но тут рассеивается вид…

Как будто лист бумаги белой

Перед её глазами лёг,

Взглянула Маша вправо, влево —

Подушка, стены, потолок,

Мерцает в полумраке люстра,

Как тот чертог из её сна,

И то ли вечер, то ли утро,

Никак всё не поймёт она.

Но постепенно сон проходит,

Мир обретает прежний вид,

И Машины глаза находят

Учебник, рядом что лежит.

Его берёт она, листает

Страницы трепетной рукой,

За стол садится, пишет, правит,

Проходит час, затем другой…

Уже разобраны успешно

И свойства газов и белки,

Английский выучен прилежно,

И неожиданно легки

Все теоремы оказались.

Уроки сделаны, и вот

За фортепиано Маша взялась,

Играет Маша и поёт:

«На зелёной, на поляне

Приземлились марсиане,

На поляне, на зелёной

Марсианин изумлённый.

На лесистой, на опушке

Громко квакали лягушки,

На опушке, на лесистой

Марсианин золотистый.

Он качает головою,

Смотрит в небо голубое,

И ему поют растенья,

И травинки, и деревья:

– Здравствуй, здравствуй, марсианин!

Облик твой немного странен,

Облик твой нам непривычен,

Только очень симпатичен…»

Вдруг словно ветра дуновенье

Её коснулось головы,

Конец ознакомительного фрагмента.