Виктор Кротов - Неприкаянность. Время перемен Страница 2

шагнуть ещё и ещё

пока совсем не затеряешься

в обнимающей тебя дымке

и не поспешишь назад

к родному дневному свету

так и не коснувшись взглядом

чего?..

В самом деле – чего?..

Холодный день

Как безжизненный бант голубой,

Небо – в косах аллеи рябой.

Город мёрзнет и ёжит листву.

Постовой посинел на посту.

Грустно, зябко, тоскливо-светло…

Город гулко звенит, как стекло.

Ну помогите же, стихи

Ну помогите же, стихи

хоть раз придите мне на помощь

в сегодняшнюю злую полночь

спасите, чудо-пастухи

смятённых чувств смешное стадо

что в пропасть мчит за вожаком

я с вами как-никак знаком

рожков певучих мне не надо

с меня хватает и рогов

моих взъярённых подопечных

смирите нежностью сердечной

безумных озверелый гон

к себе сумейте приманить

тех, что с судьбой сейчас в раздоре!..

Нет, вы бессильнее теорий

седые ангелы мои

Белый маг

Он видит пёструю полноту мира

он мог бы извлекать ниоткуда

чудо за чудом

но

чем-то он скован

если даже не может поднять руку

чтобы вытереть медленную слезу

Дом

Всё моё окно загораживает

ДОМ

широкоплечий стоглазый Аргус

На сцене маленькой комнаты

я играю драму своей судьбы

довольно правдиво

Мой глазастый зритель

открывает и захлопывает веки

занавесок

двигает зрачками

любопытных лиц

Вечером

когда мне особенно удаётся

тоска

его глаза загораются

электрическим интересом

Он не прерывает действия

ни свистом ни хлопаньем

наверное ждёт конца спектакля

Но я знаю

он тронут моим исполнением

он тщетно старается скрыть слёзы

воды

льющейся на цветочные ящики

Из окна гостиницы видно море

Из окна гостиницы видно море

в пяти минутах ходьбы

Выбежал

и долго блуждал вдоль серых заборов

так и не найдя выхода на берег

Пройдёт мой взгляд

Пройдёт мой взгляд – как время года

проходит

и настанут новые

другие

те же

Лишь жёлтые – в прожилках строк – листы

останутся сухим напоминаньем

об осени

моё носившей имя

Двери

Седобородый японец в потёртом кимоно

возник возле

из тусклой московской толкотни

протянул мне бронзовый ключ

исчез

Сколько дней ходил я по улицам

в странных поисках

глядя на слепые двери

зажав в руке откровение

неизвестно какого чуда

Небо состарилось и заболело

землю лихорадило в эти дни

Дома темнели под моим взглядом

подъезды хрипло рычали

чёрные коты кивали мне, как знакомому

Первая дверь

в позолоченной резьбе

с медным кольцом вместо ручки

открылась молча и величаво

в зеркальную темноту прихожей

Через час?

через год?

через вечность?

я вынырнул к пресному городскому воздуху

оставляя колышущиеся

медленные водоросли белых рук

где-то там, куда не вернуться

Вторая дверь

из ответивших на поцелуй ключа

была проста и деловита

покрыта пупырчатой масляной краской

а внизу испачкана пинками ботинок

В конце одного из рабочих дней

в толпе умеющих соблюдать дистанцию

в одной из капель горизонтального фонтана

бьющего из прямоугольного зева

я вдруг снова узнал себя

Разбогатев на сдаче макулатуры

я разорился

на чистке пропылённой одежды

и долго учился заново

просыпаться с рассветом, а не с будильником

В скважине третьей двери

старой и покосившейся

уже по виду скрипучей

в скважине третьей двери

сломался бронзовый ключ

Спокойствие развалилось

как при виде уходящего поезда

сердце забарабанило в грудь

кулаки забарабанили в доски двери

сколоченной на совесть

Я рванул ржавую ручку

и чуть не упал

так легко распахнулась незапертая дверь

за которой стоял старый японец

и почти незаметно улыбался

Он ведёт меня тёмными коридорами

останавливаясь

у дверей обрамлённых светом

дожидаясь в темноте, пока я выйду

и снова пойду за ним

Ночной поезд

Хоть всю жизнь

так лететь сквозь тёплую темноту

от одного островка света к другому,

скользя меж смыкающихся лезвий

влажных ночных платформ.

Причитаем: как тяжки наши труды

Причитаем:

как тяжки наши труды,

наши

добровольно и радостно

выбранные вериги.

И собственные жалобы

не кажутся нам странными:

кто знает,

может сами дела выбирают нас,

оставляя нам право роптать.

Мы старимся

Мы старимся,

но чудо:

постепенно

всё наше окруженье молодеет.

Наш возраст

лишь расплата за рожденье.

Ну вот, ещё одна страничка жизни

Ну вот,

ещё одна страничка жизни

исписана,

и начата другая.

Уже вовсю по ней летает бойко

перо уверенное.

Им, должно быть, движет

рука незримая,

что посильней моей.

Я бегаю,

чернильный человечек,

у острия пера,

следя за ним усердно,

кричу:

не так,

не надо завитушек,

не те слова,

иначе всё,

иначе!..

Но знаю:

ни на йоту нет ошибки,

пока не смазал буквы беготнёй.

Самопознание

Связав себя по рукам и ногам

заткнув скомканным полотенцем рот

распорол себе грудь

антикварным кривым ятаганом

вытряхнул на пол кучу чувств

от мала до велика

очистил их

как картошку

от кожуры собственных представлений

Конец ознакомительного фрагмента.