День пятый - Анатолий Жариков Страница 2

class="p">я умру сегодня или завтра.

***

молодое зелёное

светлое движение

живёт в лесу

***

Распечатал женщину,

яичницу, кофе,

дождь после обеда.

***

Посмотрела строчки –

«Почисть картошки», -

сказала.

***

–Снимай трусы!

–?!!

–Постираю…

***

К шоколаду, чаю, сексу, лету –

ну никакого иммунитету.

***

Читайте, понравится.

Я сам их сотни раз

перешёптывал.

***

Ты настолько бессмертен,

что я не вижу

твоей улыбки.

***

А когда подумал,

всякое дело оказалось

бессмысленным.

***

Теперь понял?

не я, а стихи

должны быть известными.

***

Да походи ж по волнам,

загони дачу,

раздай бабки бомжам.

***

День посерел, и цветы потемнели,

теплится свечка в окошке еле.

Вечер приходит, сидит у меня.

Крайняя хата у крайнего дня.

***

Написал 13 книг,

а надо бы одну.

Живу с одной женщиной,

а надо бы с 13-ю.

Живу 72 года,

а надо бы 130.

Что поделаешь,

Создатель создал меня

на 13-м этаже дома,

которого не существует

на планете Земля,

на которой бы не рожаться

ни 13-го, ни 666-го

числа от сотворения мира.

***

От крыльев носа

до крыльев ангела –

голубень.

Колизей

Даже тот,

кто сторожил здесь,

ушёл.

***

Солнце в зените.

Тень ушла в пятки.

Печёт голову.

***

Женщина смеясь

протягивает на ладони

аромат яблока.

***

Это не холст.

Это кожа щеки

и красные слёзы.

***

Хожу по саду

неприлично одетый,

то есть никак.

***

Бездна ночи взошла

и звезду раскачала.

Это конец?

или это начало

бездны света?

***

Август.

Яблоки пахнут

до самого неба.

***

Дом поставь окнами на восток,

дверью на север,

дай ему воду, женщину, ток

для кофейника, дворик в зелень.

Дай ему дней пригожих,

тёплое лето,

мимо идущих прохожих

с глазами светлыми.

Дай ему жаркую печь,

соли, сахару, хлеба,

дай ему тихую речь,

дым, достающий небо.

Сладкого молока

от бурёнки.

И тишины на века,

на все сроки.

***

Из флага

шьёт занавески

на дыры в окнах жена.

***

Полная луна

освещает полное

счастье поэта.

***

Стою,

жду зелёного

от красного.

***

Один Гёте при власти.

Второй в погребке с Мефистофелем.

Третьего читаю я.

Сергей Ухин:

Поднимаю ладонь

с растопыренными пальцами –

восходит солнце.

***

Разучился ходить.

Сижу.

Или летаю.

***

Художник в шляпе.

Блядь при папе.

Поэт – голяк.

***

Весна и осень по колено.

Плевок Рембо

и дождь Верлена.

***

Наблюдает

за мной человек:

провокатор? поэт? апостол?

***

Учится ходить

поколение.

И я с ним.

***

Вроде и сделаны

совершенно,

а врём, предаём, ненавидим.

***

Библия написана,

Иуда удавился.

Что писать?

***

Не по лицу,

не по половым органам –

по сознанию подобны.

***

Собирает в дорогу.

Села в изголовье:

–Яблоко вот…

***

Старик не суетится.

Потому что некогда

суетиться.

***

Мой друг, в своей наивной простоте

не забывай в миг плодотворной муки:

за слово распинали на кресте,

за письмена отрубывали руки.

***

Дальше бога не бывает.

А что там –

дальше бога?

***

В будни делаю чего-то.

А подойдёт суббота –

то лень, то женщина, то неохота.

В саду

Когда темнело, тупо падали

на землю груши.

В сад приходил кому-то памятник,

садился, слушал.

В вечерний сад спускались звёзды,

в прохладу лета,

в сиянье лужи, в хэппибёздэй,

в дурь абсента.

Бледнело слева, молчали птицы,

дрожали листья.

И вот отчаянно и тихо

идёт случиться.

***

Всё знаешь,

всё можешь.

Не скучно, Господи?

***

Будит голубь

гортанными,

приглашающими.

Улитка

Три шага улитки

у моей

голой ступни.

Три витка

домика

под мокрым листком.

Я старая улитка.

Мой вдох-выдох –

Вселенная.

***

По-русски

моя старая теперь

только матерится.

***

Хожу с палкой –

отмахиваться

от собак и женщин.

***

Вот и мне столько же много,

сколько было и тебе, ма,

когда-то.

Где ты была в то время,

что волновало тебя?

Я не помню.

Я только знаю, что я

где-то и с кем– то пил,

жил с женщиной,

рожал малышей,

ходил не своими дорогами.

Я помню, дорогая ма,

что тогда о тебе

вспоминал редко,

помогал тебе редко.

Я помню тебя, когда ты

была уже совсем старенькой,

и я уже совсем не мог

ничем помочь тебе

и только изредка приезжал,

молча сидел рядом.

Я сидел у жаркой печки,

пускал дым на огонь

и читал фантастику.

Я любил подобные книги,

потому что видел, что наша жизнь

такая же фантастика,

какую выдумывают писатели,

и самое фантастическое есть то,

что мы редко вспоминаем родных.

Я помню тебя, ма.

***

Ещё струна звенит чертовски,

ещё прикосновенье сна.

О, эти, блин, полутона…

Вернёмся к музыке, Чайковский!

***

Вглядываюсь: старики светятся

от любви и сострадания

к нам.

***

Равно любят яблоки

дворянки осы

и бродяжки мухи.

***

По тропинке домой

с корзинкой грибов

о чём-то бормочет старый поэт.

***

Не сетую, господи, что сутулый,

рогат и безденежный.

А мог родиться и стулом.

Или женщиной.

***

Прихожу к мысли.

А она бухая

до подсознания.

***

–А эту кнопку не нажимай,

а то будешь, как бог, –

один.

***

Бог душу дал,

ангел сознание:

–Разбирайтесь сами.

***

А когда нас останется совсем ничего,

бог снова обратится в золотой дождь

или птицу и войдёт в

непорочную деву –

Майю, Марию, Еву.

И новый Адам

построит дом, посадит дерево,

родит Авеля и Каина.

И даст одному – землю,

другому – камень.

***

Из сада выгнали,

мы сели на диету,

сухой карась, грибы, морошка –

такое не состряпаешь нарочно.

Три месяца в сезоне – лето.

И то сказать: я жил на все четыре

земных дороги,

слышал стон дрозда,

опаздывал на поезда,

купался в море,

кур в колхозе тырил.

Пройдя же далеко за середину

пути своей, я понял, что под глиной

действительно живёт моя душа.

Я туфли намусолил гуталином,

с аллюра перешёл на шаг.

Пятью стопами поздний стих отмечен,

фонарь, проулок, дом, жена и печка.

Платон мне друг,