Женская подлость - Панч Страница 2

И губки мне подставила.

Да сердце и расплавила —

Кипит оно в груди.

Теперь я как прикованный,

Тобою зачарованный,

Хожу с секирой кованной

Вокруг твоих корней.

Чтоб не срубили милую,

Не выкрали любимую.

За это не помилую

Ни чёрта ни людей!

01.01.16

Качели

Опять летят проклятые качели!

И я на них — живой уж

еле-еле.

То вниз — и сердце плачет и рыдает,

то вверх

и настроение

взмывает

куда-то в небо — где лишь ангелы порхают.

И мнится — по-другому

не бывает.

Мы ссоримся, мы миримся, мы плачем.

Слова истёрты — ничего уже не значат.

Друг друга мучим…

но не можем друг без друга —

нет выхода

из замкнутого круга!

Ты так горда! Совсем не уступаешь.

И этим медленно

мне сердце

убиваешь…

Жестокая

прекрасная

кокетка

В любовь меня поймала,

будто в клетку.

Мечусь в ней.

То вздыхаю, то ликую.

Но часто сомневаюсь

и ревную.

То я раздавлен, то опять в тебе уверен…

А в зеркале —

глаза больного зверя.

03.01.16

Январь тяжёлой поступью мороза…

Январь тяжёлой поступью мороза

Взошел на трон заснеженных земель.

Тверда осанка, горделива поза.

В стальных глазах насмешка и угроза

и обещание гибельных

вестей.

Он в латах льда, его привычны руки

дубиной холода безжалостно крушить

цвета живые и живые звуки.

Обречь их на нешуточные муки

и вьюгою-удавкой

удушить.

…Опять иду натоптанной тропою,

проложенной в заснеженном лесу.

(Так слон привычно ходит к водопою).

Рюкзак спортивный чёрный за спиною —

пустые полторашки в нём

несу.

Вот и родник: он говорлив и весел.

Бормочет меж камнями на бегу.

Средь белоснежья звон его

чудесен!

(Слыхал я в жизни много разных песен,

но слаще этой вспомнить

не могу).

Метель его намедни замела.

Но он пробил снегов сугробных бель!

Преодолел мороз струёй тепла!

Вода дымит, прозрачна

и светла.

Смотрю в неё —

на памяти апрель.

Тогда остановился средь весны

старик, уже не алчущий рассвета.

Ведь впереди опять сухое лето —

без ласки и сердечного привета

и осень

средь закатной алой тьмы.

Теперь зима, но в сердце вновь апрель!

Не тот — безрадостный пластмассовопустой,

когда корабль жизни сел на мель,

а сладкий, как весенняя капель

и как родник — кипучий

и живой!

Январь тяжёлой поступью мороза

взошел на трон заснеженных земель,

А на душе весна! Капель —

не слёзы!

Цветёт в душе любовь бордовой розой!

И лучше нет

на свете

новостей!

12.01.15

Соболезнование

Мы навеки покой обретём

и свободу от дум и тем

лишь под пологом вечной тьмы —

на суглИнистом ложе сна…

Станем все тогда не при чём.

Горловину мешка проблем

смерть удавкой прочной тесьмы

перехватит

И тишина…

Потому, не страдай, не плачь,

не заламывай в горе рук.

Только время для сердца врач,

только я твой сердечный друг.

Всё на свете — полынь-трава.

Сладок запах, но горек вкус.

Вот лекарство — мои слова.

Я пришёл облегчить твой груз.

Моё сердце — тебе одной.

И любовь моя

не изъян.

Вся полынь лишь бурьян сухой,

а тобой я и жив

и пьян.

Помни это, когда в бреду

и в тоске,

и не мил весь свет.

Я всегда за тобой приду.

Без тебя мне — и мира нет.

17.01.16

Жалостная Есенинская

Я и молод был

и пригож,

да купец, что не Из

простых!

Торговал и пеньку, и рожь,

и пшеницу, и лён, и жмых.

А удачлив — как никогда!

Да сильна была моя длань!

Но пришла и ко мне беда —

полюбил я девицу-лань.

Как она была хороша!

Строен стан и высОка грудь.

Но чёрнее чернил душа,

лжив язык и обманна суть!

Говорила мне, что удал,

что один на весь свет такой!

Но того я, дурак, не знал —

был, в то время, у ней другой!

Я дарил ей шелка и мех.

Мои деньги лились

рекой!

…А в ответ только лживый смех —

изменяла мне

за спиной.

И про то узнав, стороной,

я соперника

застрелил!

Но уж месяц спустя,

иной

с моей милой вовсю блудил.

Ревность жалила

как змея!

Сердце плавилось

от тоски!

Как безумец метался я!

Кровь стучала в мои виски!

Вот решился и к ней пришёл,

и излил обвинений яд.

Я и яростен был

и зол!

…А она отводила взгляд.

Изумруды прекрасных глаз

и вишнёвая сладость губ…

Как любил я её сейчас!

Как безжалостен был

и груб!

Только ведь…

не смогу убить.

Мне любовь не перЕ —

ступить.

И взять у неверной жизнь…

Но смогу я ей отомстить!