Н. Денисов - Стезя Страница 20

ЛЮБИМАЯ, ЖДЕШЬ ЛИ МЕНЯ?

Моржам наступая на пятки,Идем мы по лезвию дня.В экзотике нет недостатка.Любимая, ждешь ли меня?Расстелена шкурой медвежьейЧукотка – у стылых морей.И сопки глядят с побережьяГлазами полярных зверей,Мы вышли к горам Алитета,Мыс Шмидта повис над трубой.И плаванье здешнего летаЗатянуто в узел тугой.И пристань по нитке канатаВрывается в кубрик, звеня,В распахнутый иллюминатор.Любимая, ждешь ли меня?

Дошли!

Певекский порт.«Южак» нежесткий.Предзимье.Кромка сентября.Светает.«Маршал Рокоссовский»Идет,Волну винтом бугря.И мы спешимПод бок причала,Круша последнийРваный лед.И вот по вахтеПрозвучало:– В машинном!Самый малый ход...Дошли!«Считать мы стали раны»,И боцман выдохнул:– Судьба-а!..Нас молоком речных тумановПоит Чаунская губа!

Заполярный порт Певек

Дома как дома. ЭкзотичнымОн не показался, когдаВозник катерок пограничный,А позже – киоск «газвода».

И этот пронырливый, ловкийПортовый буксир «Капитан»,Обвешанный, будто торговка,Баранками шин по бортам.

Но вот мы под своды конторы,Где важный народ, занятой,Заходим, ведем разговоры,Песочек хрустит золотой.

Твердят диаграммы и сводки,Что выполнен план. И не раз!Не только с плакатов красоткиС восторгом приветствуют нас.

Мы веселы и белозубы.Как все на земле моряки.Вольготно расстегнуты шубы.Откинуты воротники.

В чукотской местности

В чукотской местности,Где бухты мглистые,Где с неба капаетИ моросит,Я сам от катераОтстал на пристани,И мне до лампочкиСтал внешний вид.

Я неприкаянноШатался день-деньской,Вся жизнь дальнейшаяБыла во мгле.Спасибо сторожу,Углу в диспетчерской,Где спал на теннисномБольшом столе.

Входили в порт судаСгружать провизию,Сугубо лоцманскийШел разговор.И я развел в себеПроцесс-ревизиюИ вынес следующийПриговор:

Да разве пять морейЗатем отгрохали,Чтоб без лимита питьВ ларьке вино?Культурным отдыхомЗаняться плохо ли,Как полагается,Пойти в кино?

Я не желал друзьямСудьбы изменчивой,Бродя по слякотиИ под дождем,Клянусь удачами,Любимой женщиной,Великим СевернымМорским путем!

В чукотской местности,У пирса талого,Теперь метельныеШумят сады.А там, где мой ступалБотинок яловый,Давным-давно ледокПокрыл следы.

Служа тебе, эпоха

М.Д.

На скалах мыса ШмидтаВесна во всей красе,А я в плену у быта,Как белка в колесе.

И, черт возьми, неплохоВерчусь до темноты,Служа тебе, эпоха,У камбузной плиты.

Котлеты и сардины,С подливкою рагу!Еще бы солониныДостать на берегу.

Такое блюдо, слушай,Сработал бы в поту,Чтоб радовало душуИ таяло во рту!

Амбарчик

Ни тоски, ни банальной грусти,Это все испытали мы.Только горло сжимало устьеЭтой «проклятой Колымы».

Возле борта торос к торосу –Беломраморная краса!Только солнце смотрело косо,Уходило, гася глаза.

Померцала построек горстка,Будто тихий привет судам,Будто вышли мы к черноморскимКипарисовым городам!

Будто стало и вправду жарче,И не вспомнить наверняка,Кто сказал:– Это порт Амбарчик! –И рукою махнул, –Тоска...

Там, в разломах низин и выше,Ни куста, ни ветлы какой...Но ведь теплился дым над крышей,Но мерцал огонек живой.

В тумане

Колыма – золотая река,Это верно, взгляни только на водуЗанесло же сюда чудака,Восторгаюсь по всякому поводу.

Танкер «Солнечный» пышет трубойИ ползет по изгибам фарватера.Накаляется луч золотойНа туманном экране локатора.

Огрузнела, осела корма,Осторожно и мачта качается.«Колыма,Колыма,Колыма...» –Аж за сердце мотивчик цепляется.

Но не зря он в тумане звучалИ будил берега каменистые.Вот уж лайки бегут на причал,Кренделями хвосты золотистые.

Петушки

Петушки, Петушки, Петушки!Пять домов у колымской излучины.Пожалели и тут:– Морячки!Жаль, к оседлости вы не приучены!

Да! У нас ни кола, ни двора,Нет нужды с барахлом канителиться.На морях, где шторма да ветра,Не прибыток, а мужество ценится.

Все равно хорошо в Петушках!Да и в жизни не часто случается,Чтобы девушка встретилась: ах!И взаимность уже намечается.

И поселок не то чтоб дыра,В самый раз для лирической повести.Да и люди желают добра,Если уж разобраться по совести.

Камбуз

Ну, вот и кончена работа,А бросить камбуз нету сил.Еще вчера бачки компотаЗдесь, балансируя, носил.Когда во льдах борта трещалиИ замерзал на лицах пот,Я здесь встречал густыми щамиДостойный Арктики народ.Да как забыть дорогу нашу!Я помнить, кажется, готовИ эти щи и эту кашуВблизи медвежьих островов.Да ведь со мной же это было,Моя же доля и мечта:И мыс Шелагский в брызгах стылых,И надоевшая плита.Прощай, мой камбуз!Вновь – в дорогу!Я тыщи миль отштормовал.Братва кричит:– Налейте коку!Полней, как нам он наливал...Мне руку жмут,По-флотски – «краба»:– Ступай! О чем еще жалеть...Мне эти пять ступенек трапа.Что пять морей преодолеть.

Каюта

Была лишь призраком уюта,Всего углом очередным –Два на три зыбкая каютаС иллюминатором двойным.

Но, драя палубы «корвета»,О трап сбивая каблуки,Я, как Господь, в каюте этойПрожил не худшие деньки.

Там пахло русскою махоркойИ табачком далеких стран,Там грохотал за переборкойСам Ледовитый океан.

Но было празднично, однако,Открыть полмира за бортом.Да и тепла хватало с гаком,Еще осталось на потом,

Когда уже от вьюжных кружевПоследний индевел причалИ экспортировали стужуВетра Аляски по ночам,

Когда душой на берег рвался,И знал, назад не поверну,Как с отчим домом, с ней прощался.Доныне чувствую вину.

Возвращение

Еще держалось лето,Но с моря гнало лед.Я думал не об этом,Ныряя в самолет.

Отпрянули олени,И дрогнуло шасси.Я в мыслях был в Тюмени, –И мчался на такси.

И ощущал всей кожей:Вот выбежит родня!Слегка кивал прохожим,Кто узнавал меня.

В богатой шубе жаркойЯ мчал, как бы сквозь сон,Выдерживая марку,Арктический фасон.

* * *

Среди льдов в разводьях узких,Вдалеке от мест жилых,Сколько я душою русскойПережил картин былых:И в каюте одиночной,И на баке хлопоча,На корме – в работе срочной,Душу Арктикой леча.Пусть встречала, привечалаНе теплом родной избы –Хрусталем сосульки малойВозле камбузной трубы.Да матросскою столовой,Да ожогами в мороз,Где мираж в дали бедовой:Поле с рощицей берез!До сих пор в причудах светаТак и вижу наяву:Кто-то в белом поле этомКосит белую траву...

Воспоминание о стеклянных банках