Елена Хаецкая - Котэрра Страница 20

Камиль тихо выматерился, развернулся и заторопился прочь от логова — путь предстоял долгий.

Судьба наёмника-крысолова, даже уменьшенного, всё равно его судьба. Где повезёт, а где не очень. Главное, какую сторону правильно взять и какую выгоду с этого иметь; если с умом, то и с крысами вполне можно договориться. Почему бы нет?

По слухам, в следующем квартале лаборатория дератизации будет заниматься великанскими мышами-вампирами. Говорят, поступил крупный заказ с Денона-6, куда отправят многих из наёмной лабораторной братвы. А с вампирами не договоришься, не тот расклад… Совершенно безмозглые твари, только жрать умеют, никакого понятия о торговле.

Камиль очень-очень надеялся, что никогда их не увидит.

Имеет же наёмник право на надежду?

Дарья Васильева

Васька

Васька, свернувшись калачиком, сладко спал на помойке. Так как лёг он в хорошем настроении, снились ему цветные, тёплые сны о прошлом: будто лежит он на диване и тихонечко, вполголоса поёт. И гладит его мягкая детская ручка…

Сегодня Ваське повезло. Он поймал и съел трёх птиц. Правда, последнюю пришлось отнимать у собаки и Ваське слегка досталось. А к вечеру добрые люди накидали в мусорный контейнер отходов. До урчанья был рад Васька! Даже блохи мучить перестали.

А тут и диван принесли. Почти такой же, как тот — из снов. Блаженно вытянулся на нём Васька…

И спал так, пока не вырулила с Невского машина живодёров и не вылез из неё толстый дядька с дубиной. И не заорал, пнув ногою Ваську: «Мужик, предъяви документы!!!».

Олег Кулаков

За неодолимым кряжем

— …Приехал возница небесный на звездной своей колеснице… Шесть дней миновало… Возница тогда сочетался с Землею и семя свое в ней оставил… Вернулся возница небесный назад к себе…

Так учат жрецы на Побережье… А сколько островов в Архипелаге? Неисчислимо. И все разные — огромные и малые, покрытые лесами и горными кряжами, занесенные песками и окруженные рифами, безжизненные и заселенные людьми. И люди живут на островах Архипелага от самого сотворения мира? А вот и нет. Мир был сотворен раньше человека. И прежде человека его населяли иные существа. Одни из них — Баюны. Они древнее людей, сильнее людей. Сильнее магов… Их волшба настолько мощна, что даже мы, маги Круга Света, им не чета. Вздумай Баюны людей под себя подмять, ничто бы их не остановило. Но Чаропевцам люди неинтересны, а магов-людей они не привечают. Сторонятся они краев, человеком заселенных, живут в землях своих оставшихся, сами не выходят и к себе не пускают. Любви у Баюнов к людям нет, но нет и ненависти. И на том спасибо… Однако вместе с Баюнами на Архипелаге в незапамятные времена жили еще существа, которых сами Чаропевцы считали великими. Я говорю об Исполинах. Кем они были, каковы они были, ведают только Баюны, а их не очень-то спросишь…

— А ты, господарь маг, сам-то Баюнов видал? Мне как-то на Торжище купец образок на портупею всучить хотел. С намалеванным Баюном образок. Глянул я на него и вижу — тот Баюн ну, прямо обезьяна лупоглазая. Уродина. И вправду они такие?

— Обезьяна лупоглазая? — рассмеялся маг. — Нет, они другие. Но глаза у них и правда большие. С рысью кому-нибудь встречаться доводилось? — Маг оглядел ватагу. — Только двое видели? А кошек? Кошек видели? Ну вот… Баюны на котов походят. На здоровенных котов, с хорошего кобеля размерами. Все у них как у кошек: тело гибкое, длинный хвост, уши острые на макушке и мурлы на морде, а из мурлов усы торчат. А лапы у них другие, не кошачьи. Лапы у них с пальцами. На задних лапах пальцы короткие, а на передних лапах пальцы длинные — как руки человеческие они, лапы их передние. Когда Баюн бежит, он на передних лапах кулаки сжимает и костяшками о землю опирается. Пушистые — шерсть длинная, мягкая — руки по локоть утонут… А морды у них действительно чудные: глаза большущие — величиной не как у кошки, тут, скорее, сову вспомнишь, — раскосые, зеленые, как трава молодая, и посажены на морде так, что кажется — Баюн на тебя смотрит с такой лютой злобой, аж сердце обмирает… — Маг покачал головой, будто вспомнил что-то. — Вот такие они, Баюны…

— А ты их где видал, господарь маг?

— А где их можно увидеть, как не в Землях Баюновых? — Маг пожал плечами. — Давненько это было, и я был совсем молод. И отправился я туда лишь за одним: собственными глазами Чаровпевцев увидеть захотел. Перешел Неодолимый Кряж и там стал ждать, на границе земель их. Долго ждал, все припасы извел, которые с собой взял. Ну и ладно, нам, магам, поститься не во вред, мы можем долго не есть, лишь бы вода рядом была. А там она была: место я себе выбрал у родника — не знал ведь, сколько ждать придется. Если бы я границу перешел, то они бы скоренько объявились и погнали меня прочь, но я же пришел не волшбой с ними тягаться, я увидеть их хотел. — Он мечтательно улыбнулся. — И дождался… К полудню дело было. Сначала почувствовал, потом заметил на горизонте две точки темные, которые расти стали. И вскоре я уже смог различить двух коней-огневиков, рысивших в мою сторону. Огневики, они иноходцы все, рысь у них размашистая, раскачивающаяся. Не бегут, а летят над землей. По медной шерсти будто языки пламени текут, лисий хвост над землей стелется, грива короткая алым гребнем на лебединой шее… Красивые… Нет коней красивее. У них еще по всей спине будто чепрак: шерсть вдоль хребта растет длинная, жесткая и курчавится, как у барана. Баюны за эту шерсть держатся, когда на конях своих скачут, — они ведь седел не знают…

Ватага слушала, затаив дыхание. Здорово маг рассказывал, я этих коней как живых увидел.

— …Ну, и у каждого из огневиков на спине по Баюну сидело. Один чернее самой ночи, другой — золотистый, в цвет осенней листвы. Скачут, хвосты по ветру пушат, меня ненавидящим взглядом своим сверлят, не моргнут. Подскакали, поднялись огневики по склону холма, в саженях полутора от меня остановились. Кони храпят, а Чаропевцы на меня со спин лошадиных глядят. Мешки горловые у Баюнов дрожат, но волшбы их не чувствуется. Стоим, друг на друга смотрим и молчим. Я жду — скажут мне, как обычно: «Уходи!». Развернутся кони, и умчатся прочь Чаропевцы. Сам доволен: выполнил, что хотел, Баюнов увидел. И не знаю, что мне в голову стукнуло, отвесил я им поклон в пояс, медленно так, чтобы не встревожить. А едва спину разогнул, как вдруг черный Баюн со спины огневика соскочил и ко мне подбежал. Сел он передо мной на задние лапы, хвостом их обернул и давай меня рассматривать: голову кошачью, остроухую то к одному плечу наклонит, то к другому. Он сидя мне чуть выше пояса оказался. Глазищи — как два колодца зеленого сияния, горящих среди тьмы… Полдень ведь, солнце высоко, всю равнину светом залило. У Чаропевца зрачок кошачий в нитку, остальное все — зелень. Из-под мурлов черных зубы белеют, черные длинные усы дрожат, а лапы Баюн на груди скрестил — совсем как человек. Я стою, не шевелюсь, хотя так и подмывает руку протянуть, коснуться его. Он же близко-близко, дух его чуешь. И пахнет Баюн — не поверите! — спелой малиной. Полюбовался он мной, прихоть свою потешил, потом вновь заскочил на спину коня, и умчались они…

— Трудно было горы перейти?

— Какие горы? — удивился маг.

— Ну ты сам же сказал — Неодолимый Кряж…

Зимородок расхохотался.

— Неодолимый Кряж?! Никакие он не горы, а две гряды пологих холмиков — младенец и тот переползет. Холмы Неодолимым Кряжем в насмешку прозвали: за ними Баюновы Земли начинаются, а Чаропевцы гостей не любят, так что туда лучше не соваться…

— А что будет, если сунешься? Убьют?

— Можно и погибнуть… — сказал маг. Он прищурил зеленые глаза и усмехнулся. — Вокруг Земель Баюновых не голые пустоши — там люди живут. Городов нет, одни становища, каждое со своим укладом. Вот… Люди издавна в соседях у Баюнов; сеют и жнут, охотой промышляют и к Чаропевцам относятся без страха, но с превеликим почтением, как к существам могучим и добрым, хоть и с мордой злой на вид. Обвини там Баюнов в убийстве человека, тебя сумасшедшим сочтут. Напугать Чаропевцы могут, страх нагнать, да так, что будешь бежать, себя не помня и вопя от ужаса. Они тебя один раз напугают, а дальше ты уже сам идти не захочешь, предпочтешь вернуться. Либо зачаруют, и ты не заметишь, как пойдешь обратно, считая, что по прежнему пути направляешься. Так и прогонят: не ходи в Земли Баюновы. Но убить… Нет, подобного за Баюнами не водится. А погибнуть, да, можно: там другая опасность для человека есть — индрик-зверь. На море, говорят, нет глупее и злобнее твари, нежели кашалот, вот и индрик на кашалота чем-то похож. Ума у него тоже немного, злобы, правда, поменьше. Огромен, любопытен и боязлив — таков индрик-зверь. Длины в нем сажени три-четыре, росту полторы, ноги как столбы, рог в три локтя… Со страху нападает — сначала любопытно ему, а подбежит — пугается и задавить, затоптать стремится. Орет со страху, других на помощь кличет… Индрики стадом в десятки семей пасутся, и все это стадо на тебя несется. Земля трястись начинает — с ног падаешь. Убежать — не убежишь: индрик сам бегает быстро, на коне верхом разве что спастись можно. Индрики — вторые стражи Баюновых Земель. Много их там, очень много. Я пока ждал, когда мне Чаропевцы на глаза покажутся, стада видел в сотни голов. Как темная, грозовая туча на горизонте… — Зимородок прижал ладонь ко рту лодочкой, и над палубой разнесся протяжный, вибрирующий вопль. Было в вопле что-то от крика кита. — Вот так они между собой перекликаются…