Вера Павлова - Стихотворения Страница 21

ПРИНЦЕССА НА ГОРОШИНЕ

Спрашиваешь, как тут, на Итаке?Как обычно: океан в окне.Одиссей, вернувшийся к собаке,Одиссей, вернувшийся ко мне,о затерянном не краснобайствуй,о затеянном не говори,хватит описаний стран и странствий,расскажи, что у меня внутри.

Хвалил, жалел, облыжно лив двуличье обличал?Прости, я не расслышала,о чем ты промолчал.

пальцы ног в кулаки лицом к стенебез тебя никакбез себя вполнеплачет Купидонопустел колчанвон отсюда вонсердце рви стоп-кран

О, хитросплетеньяснов, улик, примет,ревности смертельнойреввоенсовет!Что, уже казнила?Прежде допроси:верен через силу,верен от бесси?

Родинка на тоненькой ножке:моешься боишься задеть.Старшие стращали: не трожьте,сковырнете верная смерть!До чего ж душа мягкотела!Мыльной пены блеклая мутьРасхотела. Перехотела.Может, родинку сковырнуть?

Прочь со двора, ложь,и полуправда прочь.Не спрашивай, как живешь,если не можешь помочь,не накрывай стола,ибо цена грошучастливому как дела,если в долг не даешь.

Сухой экстракт:Валериана лекарственная,Мелисса лекарственная,Зверобой продырявленный,Боярышник колючий,Хмель обыкновенный,Бузина черная.Седативное средствоРастительного происхождения.Три раза в деньПо одной таблетке.

Вдов насилуй, грабь сирот,жги кириллицу,бей брюхатую в живот,в грудь кормилицу,отправляй суда ко дну(вопли публики),но не обижай женупосле любельки.

Не перелет Эдем Геенна пинок под зад и был таков грехопаденье постепенно,как выпадение зубов.Не огнедышащие бездны,а тихий сад, медовый плод да это ж рай! Но грешник бедныйв упор его не узнает.

Совладай с мечтами пылкими,половинка сатаны!Под наркозом/дулом/пыткамиклятвы страшные даны.Исполняй вполне посильныеобещания свои:на руках носи насильницу,кровопивицу пои.

умащусьлучшим из благовонийотшучусьот солдат на кордонепросочусьв кровь твою Соломонеумещусьвся на твоей ладони

Проснешься с криком спозаранку,поплачешь несколько минут,наденешь свитер наизнанку,чтоб не гадать, за что побьют,порасковыриваешь ранку,проверишь ходики идут,уйдешь в глухую несознанкуВот-вот, поспи. Я тут. Я тут.

Нет, не фрукт на лубочном древе,шкурка розова, мякоть кисла,но ворочающийся во чревеплод познанья добра и зла.Нет, не гадкие шутки змея,не изгнание, не вина,но сомнения, что сумеючадо выпестовать одна.

Пристегнули непосед вы не на земле!"Отче наш" на небесех,в зоне турбуле.Хладнокровен экипаж,но за горло хвать! страх. Его в багаж не сдашь,он ручная кладь.

Здесь масло масляно, как в детстве,зрачок маслины маслянист,здесь, пейзажист и маринист,создатель уличен в эстетстве,здесь горизонт горизонтальней,грудь загорелая полналюбви, отходчива волнаи незлопамятны купальни,здесь виноград с вином наградаза собирание камней,здесь робкое иди ко мнезвучит как клятва Гиппократа.

Мне сиротская нежность эта,эти старенькие слова как курильщику сигаретапосле рейса Нью-Йорк Москва.Только так понимаю, кто я,что жива еще, хорошаЕПосле паспортного контроля.В ожидании багажа.

По-хозяйски, но почтительно,аккуратно, но небрежно,суетливо, но пленительно,механически, но нежно,будто не о чем печалиться,будто старость не грозит ей,натирается красавицажидкостью солнцезащитной.

Всего лишь старость. Море и песок.Смотри: неподалеку от закатабелеет парус. Он не одинок:вокруг него белеют парусята.

поправим подушкиотложим книжкия мышка-норушкатвоей подмышкималиново-серыйзакат задернемгардиной портьеройпериной дерном

На двоих одна дорога,на двоих одни следыПонимаешь с полуслога,утешаешь с полбеды,с полслезы. Послеобеденотдых, и небеден дом,и не жалко, что бесследентот, кто на руках несом.

Я знаю, я хорошая,я принцу пара,принцесса на горошинеземного шара.

Живущий на два домабездомен. Живущий на три бездомен вдвойне. Глаукомадождя слепит фонари,безбрежную черную лужустарик переходит хромой.Я дома, с ребенком и мужем.Я очень хочу домой.

Чересчур юна,зелена весна,осень желторота,снега белизна млечная слюнавозле подбородкаспящей у груди.Память, не блуди.Спи, младенец кроткий.Страсти позади.Страхи впереди.Нежность посередке.

Кто, запирай не запирай,проникнет в дом,кто отпирает ад и райодним ключом,кто отбирает все ключии все брелки догадываешься? Молчи.Не навлеки.

я же с самого началазнала амплуа поэтане солист не запевалаголос из кордебалетанадцатая лебедихапредпоследняя виллисавскрикивающая тихопадающая в кулисы

УБЕЖИТ МОЛОКО ЧЕРЁМУХИ…

Жуть. Она же суть. Она же путь.Но года склонили-таки к прозе:Русь, ты вся желание лизнутьржавые качели на морозе.Было кисло-сладко. А потомбольно. И дитя в слезах бежалопо сугробам с полным крови ртом.Вырвала язык. Вложила жало.

Могла бы помнить мне было четыре,ей два месяца двадцать дней.Сестра моя смерть и сегодня в могиле.Я ничего не знаю о ней.Не потому ли со дна весельясмотрит, смотрит такая тоска,словно сижу над пустой колыбельюв халате, мокром от молока.

в сумерках сиротливоворона каркаетс ветром играет крапивакраплеными картамив первом подъезде попойкадождь накрапываетстарик несет на помойкупальто осеннее женское добротное драповое

Зайдет за облако темно.Разоблачится слишком ярко.Невеста белое пятноНа пестрой карте Сентрал-парка.Фотограф пятиног. Идутк пруду. Подол приподнимая,пересекает яхта прудрадиоуправляемая.

Не знаю, не уверена одна я? Не одна?Как будто я беременна,а на дворе война.Раздвоенность не вынести,не выплакать до днаКак будто мама при смерти,а на дворе весна.

Люблю. И потому вольнажить наизусть, ласкать с листа.Душа легка, когда полна,и тяжела, когда пуста.Моя легка. Не страшно ейодной агонию плясать,зато я родилась в твоейрубашке. В ней и воскресать.

Хороша? И речи нет!Не дыша, смакуюласки тонкий комплимент,сделанный вручную.Тело меленько кроши,лаской приручаябожью ласточку души,в ней души не чая.

Я на разлуки не сетую.Разве в разлуках дело?Выйдешь за сигаретами,вернешься а я постарела.Боже, какая жалкая,тягостная пантомима!Щелкнешь во тьме зажигалкою,закуришь и я нелюбима.

А я сама судьбу пряду,и не нужны помощницы.У парки в аэропортуконфисковали ножницы.Упала спелая слезаи задрожали плечики,но таможенник ни азане знал по-древнегречески.

Мыло, веревка,стул повесить носки.Как-то неловкоподыхать от тоски.Бездна беззвезднаи темно под водой.Мне уже поздноумирать молодой.

Убежит молоко черемухи,и душа босиком убежитпо траве, и простятся промахией за то, что не помнит обид,и очнется мечта-заочница,и раскроет свою тетрадьИ не то чтобы жить захочется,но расхочется умирать.

День катился золотой,в проточном воздухе реялимежду небом и землейсигналы точного времени.Материл коров пастух,солнце ласкало нас, голеньких,превращая в птичий пухшерсть на предплечьях и голенях.

Обгорелой кожи катышки,у соска засос москитаЕОдеянье Евы-матушкисловно на меня пошито.Муравей залезет на спину,стрекоза на копчик сядетЗапасаю лето на зиму.Знаю: все равно не хватит.

Храм. Тропинка под откос.Тихий омут, гдеводомерка, как Христос,ходит по воде,где, невидимый в кустах,Павел, Петр, Андрей,от апостольства устав,ловит пескарей.

В тюрьму не сесть, в долги не влезть,себя не пережитьСпасибо, Господи, что естьо чем тебя просить.Сны не чисты, мечты пусты,постыдна болтовняСпасибо, Господи, что тыне слушаешь меня.

ЖУРНАЛЬНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ