Варлам Шаламов - Собрание сочинений. Том 3 Страница 21

РОМАНС

В заболоченной Чукотке,У вселенной на краюЯ боюсь одной чахотки —Слишком громко я пою,

Доставая из-под спуда,Из подполья злого дняУдивительные рудыС содержанием огня.

Для моих усталых легкихЭти песни — тяжелы.Не найду мелодий легкихСредь сырой болотной мглы.

Кровь густая горлом хлынет,Перепачкав синий рот,И у ног моих застынет,Не успев всосаться в лед.

* * *[34]

Вернувшись в будни деловыеС обледенелых синих скал,Сегодня, кажется, впервыеЯ о тайге затосковал.

Там измерять мне было простоВсе жизни острые углы,Там сам я был повыше ростомСреди морозной, жгучей мглы,

Где люди, стиснутые льдами,В осатанелом вое вьюгОкоченевшими рукамиХватались за Полярный круг.

И где подобные миражиНе сказка и не болтовня,Подчас ясней бывали дажеВидений яви, света, дня.

Где руки — мне, прощаясь, жалиМои умершие друзья,Где кровью налиты скрижалиСтаринной книги бытия.

И где текли мужские слезы,Мутны, покорны и тихи,Где из кусков житейской прозыСложил я первые стихи.

* * *

Вернись на этот детский плач,Звенящий воем вьюг,Мой исповедник, мой палач,Мой задушевный друг.

Пусть все надежды, все тщеты,Скользящие с пера,Ночное счастье — только тыДо раннего утра.

Прости мне бедность языка,Бессилие мое,И пребывай со мной, покаЯ доскажу свое

* * *

Ты смутишься, ты заплачешь,Ты загрезишь наяву.Ты души уже не спрячешьПо-июльскому — в траву.

И листы свои капустаКрепко сжала в кулаки,И в лесу светло и пусто,И деревья — высоки.

Раскрасневшаяся осеньЦепенеет на бегу,Поскользнувшись на откосеВ свежевыпавшем снегу.

* * *

Упоительное бегствоПрямо с поезда — и в лес,Повторять лесные текстыУскользающих чудес.

То, на что способны астры,Пробужденные от сна,То, что лилий алебаструСообщает тишина.

То, что каждое мгновеньеИзменяет вид и цвет.Для его изображеньяИ возможности-то нет.

Может — это просто звукиВ совершенстве чистых нот,Как цветы, сплетают руки,Затевая хоровод.

Старой тайны разрешенье,Утвержденье и ответВ беспорядочном круженьеЭтих маленьких планет.

Над развернутой бумагойЧто-то тихо прошуршав,Наклоняются, как флагиНе знакомых мне держав.

И сквозь ветви, как «юпитер»,Треугольный солнца лучОсветит мою обительДо высот нагорных круч.

Вот и сердцу легче стало,Ветра теплая рукаПо листу перелисталаКнигу клена-старика.

* * *

Мне все мои болезниДавно не по нутру.Возьму я ключ железныйИ сердце отопру.

Открою с громким звоном,Со стоном и огнем.Паду земным поклоном,Заплачу о своем —

О всем, что жизнь хранила,Хранила, хмуря бровь,И вылила в чернилаТемнеющую кровь.

Химический анализИ то не разберет,Что вылилось, как наледь,Не всасываясь в лед.

ЗИМНИЙ ДЕНЬ

Свет, как в первый день творенья,Без мучительных светилИ почти без напряженьяПресловутых вышних сил.

Будто светит воздух самый,Отражая светлый лед,И в прозрачной райской драмеОсвещает людям вход.

Там стоят Адам и Ева,Не найдя теплей угла,Чем у лиственницы — древаЗнания добра и зла.

СОЛЬВЕЙГ

Зачем же в каменном колодцеЯ столько жил?Ведь кровь почти уже не бьетсяО стенки жил.

Когда моей тоски душевнойНедостает,Чтобы открыть для воли гневнойПути вперед.

И только плеть воспоминанийБьет по спине,Чтобы огни былых страданийСветили мне.

Навстречу новым униженьямСмелей идти,Ростки надежд, ростки сомненийСметя с пути.

Чтобы своей гордилась рольюВека, векаЛесная мученица — СольвейгИздалека.

* * *

Опять сквозь лиственницы поросльМне подан знак:Родных полей глухая горесть —Полынь и мак.

Я притворюсь сейчас растеньем,Чтоб самомуПонять всю подлинность цветенья.И я — пойму.

Все, что лежит в душе народной,В душе земной,Сейчас у края преисподнейНавек со мной.

Мне не дано других решений,Иных путей,Иных надежд, иных свершений,Иных затей.

Я на лесной расту тропинке,От мира скрыт.Единой маковой росинкойЯ буду сыт.

Я знаю — сердце не остынетОт злых обид,Пока сухой язык полыниЕще шуршит.

* * *[35]

Все людское — мимо, мимо.Все, что было, — было зря.Здесь едино, неделимоПтичье пенье и заря.

Острый запах гретой мяты,Дальний шум большой реки.Все отрады, все утратыРавноценны и легки.

Ветер теплым полотенцемВытирает щеки мне.Мотыльки-самосожженцыВ костровом горят огне.

ВОСПОМИНАНИЕ

Соблазнительные речиДо рассветных янтарей.Новый день — судьбе навстречуПо следам богатырей.

Жизни сказочное зелье,Выпитое за углом,И отравленным весельемНаполняющее дом.

Я с тобой, Россия, рядомСобирать пойду цветы,Чтоб встречать косые взглядыИ презрительные рты…

* * *

В тарелке оловяннойНам солнце подают,По блюдечкам стекляннымНебрежно разольют.

Чтоб завтраком отличнымДоволен был любой,Несут кисель брусничныйНа льдинке голубой.

* * *

Я знаю мое чувство емкое,Вмещающее все на свете:И заберега кромки ломкие,И склеивающий льдины ветер.

И ветер рвется в небо бледное,Чтоб сосны, пользуясь моментом,Звучали точно струны медныеВеличественного инструмента.

Играет сломанными веткамиВ нетерпеливом ожиданьеТакого горького и редкого,Обещанного мной свиданья.

А там, в стране метаний маетных,Настойчиво и неизменноКачают солнце, словно маятникМедлительных часов вселенной.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛОМОНОСОВА

Бессмертен только минерал,И это всякому понятно.Он никогда не умиралИ не рождался, вероятно.

Могучее здоровье естьВ обличье каменной породы,И жизнь, быть может, лишь болезнь,Недомогание природы.

* * *