Сергей Есенин - Том 2. Стихотворения (Маленькие поэмы) Страница 21

Со слов В.А.Мануйлова известна характеристика «Марфы Посадницы» Есениным (август 1921 г.): «Я эту вещь чуть ли не шестнадцати лет задумал, а написал в первые месяцы после начала войны. Теперь так бы не написал, другой стал. Хоть и раннее сочинение, а мне дорого. Бывает, что и ранние стихи без стыда потом вспоминаешь» (Восп., 2, 166).

Первая публикация произведения в газ. «Дело народа» была сопровождена редакционным примечанием: «Настоящая поэма С.Есенина, написанная в 1914 году, напечатана в сборнике „Скифы“, который появится в свет в ближайшие дни». Решение включить «Марфу Посадницу» в Ск-1 было принято после Февральской революции: поэма Есенина, наряду с редакционным предисловием, была подверстана к уже готовой книге (об этом свидетельствует римская пагинация предисловия и поэмы Есенина в Ск-1).

В Кр. звоне «Марфа Посадница» открывала цикл из пяти маленьких поэм Есенина «Стихослов». Эпиграфом ко всему циклу в целом были слова: «Помяни меня каплями дождевыми, яко стрелами пронизаема. Даниил Заточник». Они взяты из «Моления» названного древнерусского автора. Есенин процитировал здесь (по памяти и в сокращении) следующее место второй редакции этого сочинения: «…помяни мене под единем рубом лежащаго, зимою умираяща, и каплями дождевными, яко стрелами, пронизаема» («Русская хрестоматия: Памятники древней русской литературы и народной словесности». Для средних учебных заведений / Сост. Ф.Буслаев. Изд. 12-е, М., 1912, с. 135).

В мемуарном очерке «Нездешний вечер» М.И.Цветаева так описывает свое впечатление от авторского исполнения поэмы (вероятно, в 1916 г.): «Есенин читает „Марфу Посадницу“, принятую Горьким в „Летопись“ и запрещенную цензурой. Помню сизые тучи голубей и черную — народного гнева. — „Как московский царь — на кровавой гульбе — продал душу свою — антихристу…“. Слушаю всеми корнями волос. Неужели этот херувим, это Milchgesicht,[4] это оперное „Отоприте! Отоприте!“[5] — этот — это написал? — почувствовал? (С Есениным я никогда не перестала этому дивиться)» (журн. «Современные записки», Париж, 1936, <кн.> LXI, с. 179).

Одобрительное замечание о поэме содержится в письме Андрея Белого Иванову-Разумнику от 28 августа 1917 г., написанном после ознакомления со Ск-1: «„Марфа Посадница“ порадовала особенно» (Есенин С.А. «Собр. соч. в шести томах», М., 1980, т. 6, с. 282).

Иванов-Разумник дал одну из первых оценок поэмы в печати: «На войну он <Есенин> отозвался „Марфой Посадницей“ — первой революционной поэмой о внутренней силе народной, написанной еще в те дни (сентября 1914 года), когда почти все наши большие поэты <…> восторженно воспевали внешнюю силу государственную» (Ск-2, с. 2).

Несколько кратких отзывов о «Марфе Посаднице» появилось по выходе Кр. звона. Так, если З.Д.Бухарова почувствовала в поэме «яркую живую мистику, овеянную мощным духом новгородской вольницы» (Зн. тр., 1918, 3 марта (18 февраля), № 147; подпись: Фома Верный), а И.А.Майоров именовал «Марфу Посадницу» «провидением поэта» (газ. «За землю и волю», Казань, 1918, 9 июня (27 мая), № 112; подпись: Блокнот), то Н.Л.Янчевский оценил ее более сдержанно: «Есенин щеголяет музейной русской стариной, уже изжитой нашей деревней, — былинным складом своей „Марфы Посадницы“…» (журн. «Вестник шанявцев», М., 1918, № 5, 29 апреля, с. 126).

Годом позднее развернутый отклик на поэму был дан В.Л.Львовым-Рогачевским: «Сергей Есенин отозвался на революцию в 1918 г. в сборнике „Красный звон“ целым рядом прекрасных стихотворений, проникнутых красотой ярких и необычных своих образов, согретых огнем неподдельного вдохновенья. Лучшим из этих стихотворений была былина о Марфе Посаднице, стильная, величественная и ударяющая по сердцам с неведомою силой… Это изумительное по строгой красоте стихотворение… показывало, какие возможности предстояли молодому поэту, которому в 1914 г. было всего 19 лет» (Львов-Рогачевский В. «Поэзия новой России: Поэты полей и городских окраин», М., 1919, с. 53–55). Почти в тех же выражениях («изумительная по силе и яркости») говорил о «балладе о Марфе Посаднице» В.В.Сиповский в своей книге «Поэзия народа: Пролетарская и крестьянская лирика наших дней» (Пг., 1923, с. 116).

Статья В.П.Правдухина «Искусство в стихии революции» содержит примечательное наблюдение общего характера, подкрепленное отсылкой к «Марфе Посаднице»: «Пролетариат еще не дал поэта своей эпохи. Поэты, вышедшие из крестьян, — Клюев, Есенин в первую пору своего творчества, Орешин, Клычков, сибирский поэт Ерошин гораздо больше дали поэзии… Сила поэтов в народных, просто человеческих образах, так, сила Есенина в поэме „Марфа Посадница“ рождается потому, что он сумел революцию соединить с древнерусскими мотивами — с новгородской Марфой Посадницей» (журн. «Сибирские огни», Новониколаевск, 1922, № 1, март-апрель, с. 142).

Своего рода развитие этого тезиса дал А.К.Воронский: «Кротость, смирение, примиренность с жизнью, непротивленство <…> уживаются одновременно с бунтарством, с скандальничеством и прямой поножовщиной. <…> Все, что шло у Есенина отсюда, побуждало его писать в противовес елейным акафистам. В юношеской поэме „Марфа Посадница“ Есенин призывает вспомнить завет Марфы, „заглушить удалью московский шум“, заставить царя дать ответ, разбудить Садко с Буслаем, чтобы с веча вновь загудел колокол. Все это звучит совсем не по-дедовски» (Кр. новь, 1924, № 1, январь-февраль, с. 275).

В 1925 году, повторив за В.Л.Львовым-Рогачевским и В.В.Сиповским общую характеристику поэмы («прекрасное, сильное стихотворение»), Б.Маковский писал: «Но уже здесь… выявляется характерное для Есенина как для крестьянского поэта. Это — власть „дедовских преданий“, засилие религиозного чувства. Марфа переписывается с богом, в качестве почталионов ей служат голуби — символ смирения и кротости» (газ. «Полесская правда», Гомель, 1925, 17 мая, № 111). Отмеченная критиком тенденция получила в редакционном послесловии к его статье более жесткую оценку: «…религиозный национализм продолжает лежать в основе чувствований Есенина…» (там же). Поэт был знаком с этими суждениями — вырезка из «Полесской правды» есть в Тетр. ГЛМ.

Под именем Марфы Посадницы в русскую историю (а впоследствии и в литературу) вошла вдова новгородского посадника И.А.Борецкого, выступившая в 1471 г. во главе части новгородских бояр против Ивана III Васильевича, великого князя Московского. Политика Ивана III, стремившегося объединить под своей эгидой русские земли в единое целое, привела в 1478 г. к падению «Господина Вольного Новгорода» и вхождению его в состав Русского государства. Марфа Борецкая была выслана в Москву (по другим сведениям, в Нижний Новгород).

Внуки Васькины — имеется в виду Василий Буслаев, один из героев новгородских былин.

Правнуки Микулы — речь идет о былинном богатыре Микуле Селяниновиче.

Дулейка (дулетка) — род верхней женской одежды; безрукавка с ватной подкладкой и накладными украшениями.

Извольно — своевольно, своенравно.

Поставник — шкаф, ящик.

Дикомыть — ловчая птица, выученная своему ремеслу уже после того, как она сменила оперение.

Ушук (см. в разделе «Варианты», с. 207) — шорох, шуршание.

Микола (с. 12). — Бирж. вед., 1915, 25 августа, № 15047; Р16; Р18; Рж. к.; Р21; Грж.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Датируется по Рж. к., где дата (1915) проставлена автором (о степени достоверности авторских датировок в Рж. к. см. в преамбуле к комментариям наст. тома, с. 274*). По свидетельству И.В.Евдокимова, в его распоряжении был экземпляр Р16 с другой авторской датой написания поэмы: «Август 1914 г.» (Собр. ст., 4, 378). В наб. экз. — помета: «1913».

Принятая датировка поэмы вполне согласуется с совокупностью сохранившихся документальных данных по предыстории ее первой публикации в Бирж. вед. Так, Л.В.Берман писал Есенину 26 июля 1915 г.: «Был как раз у Дмитрия Владимировича <Философова, редактора журнала «Голос жизни»>, когда (в июне) пришло от Вас письмо <ныне неизвестное> и стихи, которые читал, как всегда, с радостью и… немножко с завистью» (Письма, 203). Судя по всему, Есенин прислал тогда Философову для публикации свои новые сочинения. Еще до получения письма Бермана поэт узнал о внезапном закрытии журнала («Я очень жалею, что „Голос жизни“ закрылся», — писал он В.С.Чернявскому 22 июля). Примерно после 15 августа Есенин обращается к Философову: «Мне очень бы хотелось быть этой осенью в Питере, так как думаю издавать две книги стихов. Ехать, я чую, мне не на что. Очень бы просил Вас поместить куда-либо моего „Миколая Угодника“. Может быть, выговорите мне прислать деньжонок к сентябрю». Из сопоставления приведенных сведений следует, что поэма «Микола» бесспорно находилась среди тех новых произведений Есенина, которые получил редактор «Голоса жизни» в июне 1915 г.