Вопросы и ответы. Сборник стихов - Станислав Пилипенко Страница 21

Пожелания

Хочу я всем вам пожелать,

Чтобы под злую старость,

Вам было бы кого позвать,

Коль сломит вас усталость!

Кому-то были б вы нужны,

Как хлеб, вода и воздух,

Не только радужные сны,

Любви дарили звезды!

И если спросит кто потом

Про жизнь — как, мол, она?

Чтоб не вставал вопрос ребром,

Что слишком уж длинна.

Стихия

А пурга не унималась,

она выла как дитя,

на просторы вырывалась,

с дымом из избы шутя.

Мир совсем пропал, похоже

всё живет пургой одной.

Затаились твари божьи,

где-то каждый сам с собой.

Бифуркации

В чем вечность? — ты спросишь.

Она в измененьях!

И ты где-то вносишь

Свой штрих в разветвленья

Возможных событий.

Уж точно не зная,

Где точка нас встретит,

А где запятая.

Борьба с желаниями к чужой

Границы делят океаны,

Воды ж теченью невдомёк,

То, что она в другие страны

Сейчас направит свой поток.

Так и желаньям безразлично,

Они не видят паспортов.

В них нет стыда — им всё прилично,

Без сложных мыслей, лишних слов.

Любви природа — наслажденье,

А цель — желанья утолить.

Но вновь и вновь из тьмы забвенья,

Душа способна их родить

Любовь разрушающая

Не гони меня,

Моя бестия!

Боль любимая,

С тобой вместе я,

Хоть в огонь пойду,

Нету разницы.

Без тебя ж — в аду,

Черти дразнятся!

Согреши ж со мной,

Волю чувствам дай!

Нежный ангел мой,

Мой пречистый рай!

Короткое размышление о смыслах

Кто суть постиг той кутерьмы,

Что жизнью называем мы?

Она — подмостки старой сцены,

А мы на ней — лишь манекены!

****

Над рекой, как дым — тополиный пух,

Режет злой рассвет тишиной мой слух,

Даже шелест трав, даже плеск волны

В этот ранний час стали неслышны.

Только слышу я, как под слезы верб

Кто-то шепчет мне: «Ты один, как перст…»

Может, это всё вовсе не беда?

Я теперь один… вольный… НАВСЕГДА!

Время идет

О что ты делаешь Европа,

Ну где твои мозги?

Ты тонешь в море агитпропа

Безумной мелюзги.

О, нынче время идиотов,

И их числом не счесть.

В эру диких патриотов,

Палаты номер шесть.

Синдром великого незнанья,

Перекроил весь мир.

И ждёт нас век кровохарканья,

Несчастий страшных пир.

Про деда

Мой дед в Бреслау, в сорок пятом,

Чуть не погиб, спасая мир.

И не был он простым солдатом -

Хоть небольшой да командир.

Всего лишь рота боевая,

Но так он ею управлял,

Что все приказы исполняя,

Никто из них не погибал!

Да, были тяжкие раненья,

Жесток войны оскал крутой,

Но каждый раз после леченья,

Дед возвращался снова в строй.

«Ты, Николай, заговоренный?» -

Всё деда спрашивал народ.

А он, улыбкой окрылённый,

Шутил про свой казацкий род.

Цыганка деду наказала

У мертвых ничего не брать.

Мол, встретишь трудностей немало,

Но если станешь соблюдать,

Такое правило простое,

Не только будешь сам живой,

Но все, кто рядом, будут в строе,

Придут здоровыми домой.

Не знаю, было ль что-то в этом

Незлом цыганском колдовстве,

Но что живу сейчас на свете -

Спасибо, дедушка, тебе!

Ты зной терпел, шагая версты

В одном названии сапог,

В окопах стыл… но не замерз ты -

Все победил, все превозмог!

Время идет

О что ты делаешь Европа,

Ну где твои мозги?

Ты тонешь в море агитпропа

Безумной мелюзги.

О, нынче время идиотов,

И их числом не счесть.

В эру диких патриотов,

Палаты номер шесть.

Синдром великого незнанья,

Перекроил весь мир.

И ждёт нас век кровохарканья,

Несчастий страшных пир.

На распутье

(Днепропетровск, 1995)

Где ты, братец, месяц ясный,

За какой такой горой

Коротаешь ночь, напрасно

Свет рассеивая свой?

Здесь у нас темно и сыро,

В грязь дорога залегла.

Грузнет в ней вся наша сила,

Вот такие вот дела.

Поглядеть бы, осмотреться,

А не мчаться напролом.

Ну, куда ж ты, месяц, делся,

Сгинул со своим огнём?

Наш забрали рулевые,

Да, видать, у них глаз нет,

А коль есть — они слепые.

Что им темень, что им свет -

О своём они пекутся,

Чтоб не выпасть из седла

Да чтоб в грязь не бултыхнуться,

Вот такие вот дела

Большой обман

(Днепропетровск, 1996)

Нас сталкивают лбами,

разводят, как котят

и делают рабами

искусственных преград.

Нас верить заставляют

В большой оксюморон.

И симулякром чают

скрыть ложь со всех сторон,

шуты вождей безумных,

нелепых скакунов.

Голов тяжелодумных

и радостных лгунов.

И нет нигде просвета,

стал убегать народ.

Но ждет его полсвета

заносчивых господ.

Свои ж князьки-иуды

пришедшим лижут зад.

Фальшиво и занудно

бравады их звучат.

Всемирное потепление?

Весна сошла с ума,

Снег, ветер и морозы,

«Мух белых кутерьма»,

Садов расцветших лозы,

«Спалила», «обожгла»,

Осыпались цветочки.

Под снег зелень слегла,

Мертвы её росточки.

2017

Закон

Каждый свой привносит вектор

В этой жизни пёстрый спектр.

Росчерк этой траектории

Изменяет ход истории.

И чем больше весит мнение -

Тем сильнее изменение.

Глядя в вечность

Когда под вечер с дрёмой воюет крепкий чай,

Свою раскроет бездну небесный каравай.

Смотри, какие дали теряют в ней предел!

То там, то тут горстями, раскидан звёздный мел.

Сейчас горит, мерцая, далёкая звезда.

А, может, в это время случилась с ней беда?

Но мы узнаем это спустя мильоны лет,

Ведь там теряет скорость и самый быстрый — свет.

Для Разума загадка — нет темени конца,

Ну, как не обозлиться на нашего Творца?

Ну почему не дал он такие нам мозги,

Чтоб всё “схватить” сумели, не упустив ни зги!

Стоять перед завесой уж очень невтерпёж,

Чтоб успокоить нервы, мы верим даже в ложь.

Последний залп?

Последний залп, последний выстрел,

Меч в ножны — кончена война!

Того, который всё замыслил,

Сожгла отставшая волна.

Лежит в руинах вся Европа,

Торчат кресты с немых могил.

Мир вроде как после потопа,

Земля мертва и нет в ней сил.

Как после ливня муравейник,

С надеждой трудится народ

Где на руинах рос репейник,

Будет шуметь большой завод.

Еще свежи воспоминания,

Наивно верит стар и мал,

Что пережитого страданья.

Не возродится новый шквал.

Леший

Где растут дубравы старые,

Где гуляют ветры бравые,

Где от века и до века,

Зверь не видел человека,

Живёт