Александр Полежаев - Стихотворения и поэмы Страница 22

25. Погребение

Я видел смерти лютой пир —Обряд унылый погребенья:Младая дева вечный мирВкусила в мгле уничтоженья.Не длинный ряд экипаже́й,Не черный флер и не кадилыВ толпе придворных и пажейЗа ней теснились до могилы.Ах нет! Простой дощатый гробНесли чредой ее подруги,И без затейливой услугиШел впереди приходский поп.Семейный круг и в день печалиУбитый горестью жених,Среди ровесниц молодых,С слезами гроб сопровождали.И вот уже духовный врачОтпел последнюю молитву,И вот сильнее вопль и плач…И смерть окончила ловитву!Звучит протяжно звонкий гвоздь,Сомкнулась смертная гробница —И предалась как новый гостьЗемле бесчувственной девица…Я видел всё; в немой тишиСтоял у пагубного местаИ в глубине моей душиСказал: «Прости, прости, невеста!»Невольно мною овладелКакой-то трепет чудной силой,И я с таинственной могилойРасстаться долго не хотел.Мне приходили в это времяНа мысль невинные мечты,И грусти сладостное бремяПринес я в память красоты.Я знал ее — она, играя,Цветок недавно мне дала,И вдруг, бледнея, увядая,Как цвет дареный, отцвела.

26. Звезда

Она взошла, моя звезда,Моя Венера золотая,Она блестит, как молодаяВ уборе брачном красота!Пустынник мира безотрадный,С ее таинственных лучейЯ не свожу моих очейВ тоске мучительной и хладной.Моей бездейственной душиНе оживляя вдохновеньем,Она небесным утешеньемЕе дари́т в ночной тиши.Какой-то силою волшебнойОна влечет меня к себеИ, перекорствуя судьбе,Врачует грусть мечтой целебной!Предавшись ей, я вижу вновьМои потерянные годы,Дни счастья, дружбы и свободы,И помню первую любовь.

27. Букет

К груди твоей, Эмма,Приколон букет:Он жизни эмблема,Но розы в нем нет.Узорней, алееЕсть много цветов,Но краше, милееЦарица лугов.Эфирный влетаетВ окно мотылек,На персях лобзаетОн каждый цветок,Над ландышем вьется,К лилее прильнул,Кружи́тся, несется —И быстро вспорхнул.Куда ж ты, бесстрастныйЛюбовник цветов?Иль ищешь прекраснойЦарицы лугов?О Эмма, о Эмма!Вот блеск красоты!..Как роза, эмблемаНевинности ты.

28. Кольцо

Я полюбил ее с тех пор,Когда печальный, тихий взорОна на мне остановила,Когда безмолвным языкомОчей, пылающих огнем,Она со мною говорила.О, как безмолвный этот взорБыл для души моей понятен,Как этот тайный разговорБыл восхитительно приятен!Пронзенный тысячами стрелЛюбви безумной и мятежной,Я, очарованный, смотрелНа милый образ девы нежной;Я весь дрожал, я трепетал,Как злой преступник перед казнью,—Непостижимою боязньюМой дух смущенный замирал…Полна живейшего вниманьяК моей мучительной тоске,Она с улыбкой состраданья,Как ропот арфы вдалеке,Как звук волшебного напева,Мне чувства сердца излила.И эта речь, о дева, дева,Меня как молния пожгла!..Властитель мира, царь небесный!……………………………………………………Она, мой ангел, друг прелестный,Она — не может быть моей!..Едва жива, она упалаКо мне на грудь; ее лицоТо вдруг бледнело, то пылало,—Но на руке ее сверкало,Ах, обручальное кольцо!..Свершилось всё!.. Кровавым градомКольцо невесты облилоМое холодное чело…Я был убит землей и адом…Я встал, отбросил от себяЕе обманчивую рукуИ, сладость жизни погубя,Стеснив в груди любовь и муку,Ей на ужасную разлукуСказал: «Прости, забудь меня!Прости, невеста молодая,Любви торжественный залог!Прости, прекрасная, чужая!Со мною смерть — с тобою бог!Спеши на лоно сладострастья,На лоно радостей земных,Где ждет тебя в минуту счастьяНетерпеливый твой жених;Где он, с владычеством завидным,Твой пояс девственный сорветИ, с самовластием обидным,Своею милой назовет…Люби его: тебя достоинСудьбою избранный супруг;Но помни, дева, — я покоен:Твой долг — мучитель, а не друг…Печально, быстро вянут розыНа зное летнем без росы;В темнице душной моют слезыПорабощенные красы…»Далёко, долго раздавалсяСтон бедной девы над кольцом,И с шумной радостью примчалсяЗа нею суженый с попом.Напрасно я забыть былоеХочу в далекой стороне:Мне часто видится во снеКольцо на пальце золотое,Хочу забыть мою тоску,Твержу себе: она чужая!..Но, бесполезно изнывая,Забыть до гроба не могу.

29. К друзьям

Игра военных суматох,Добыча яростной простуды,В дыму лучинных облаков,Среди горшков, бабья, посуды,Полуразлегшись на доскеИль на скамье, как вам угодно,В избе негодной и холодной,В смертельной скуке и тоскеПишу к вам, ветреные други!Пишу — и больше ничего,И от поэта своегоПрошу не ждать другой услуги.Я весь — расстройство!.. Я дышу,Я мыслю, чувствую, пишу,Расстройством полный; лишь расстройствоВ моем рассудке и уме…В моем посланье и письмеНайдете вы лишь беспокойство!……………………………………………………………………………………………………И этот приступ неприродныйВас удивит, наверно, вдруг.Но, не трактуя слишком строго,Взглянув в себя самих немного,Мое безумство не виня,Вы не осудите меня.Я тот, чем был, чем есть, чем будуНе пременюсь, не пременим…Но ах! Когда и где забуду,Что роком злобным я гоним?Гоним, убит, хотя отрадаИдет одним со мной путемИ в небе пасмурном наградаМне светит радужным лучом.«Я пережил мои желанья!» —Я должен с Пушкиным сказать,«Минувших дней очарованья»Я должен вечно вспоминать.Часы последних сатурналий,Пиров, забав и вакханалийКогда, когда в красе своейИзменят памяти моей?Я очень глуп, как вам угодно,Но разных прелестей МосквыЯ истребить из головыНе в силах… Это превосходно!Я вечно помнить буду рад:«Люблю я бешеную младость,И тесноту, и блеск, и радость,И дам обдуманный наряд».Моя душа полна мечтаний,Живу прошедшей суетой,И ряд несчастий и страданийЯ заменять люблю игройНадежды ложной и пустой.Она мне льстит, как льстит игрушкаРебенку в праздник годовой,Или как льстит бостон и мушкаДевице дряхлой и седой —Хоть иногда в тоске бессоннойЕй снится образ жениха,—Или как запах благовонныйЛьстит вялым чувствам старика.Вот всё, что гадкими стихамиПоэт успел вам написать,И за небрежными строкамиБлестит безмолвия печать…В моей избе готовят ужин,Несут огромный чан ухи,—Стол ямщикам голодным нужен,—Прощайте, други и стихи!Когда же есть у вас заботаУзнать, когда и где охотаВо мне припала до пера,—В деревне Лысая гора.

30. Казак

Под Черные горы на злого врагаОтец снаряжает в поход казака.Убранный заботой седого бойцаУж трам абазинский стоит у крыльца.Жена молодая с поникшей главойПриносит супругу доспех боевой,И он принимает от белой рукиКинжал Базалая, булат АтагиИ труд Царяграда — ружье и пистоль.[47]На скатерти белой прощальная соль,И хлеб, и вино, и Никола святой…Родителю в ноги… жене молодой —С таинственной бурей таинственный взор,И брови на шашку — вине приговор,Последнего слова и ласки огонь!..И скрылся из виду и всадник и конь!              Счастливый казак!От вражеских стрел, от меча и огняНикола хранит казака и коня.Враги заплатили кровавую дань,И смолкла на время свирепая брань.И вот полунощною тихой поройОн крадется к дому глухою тропой,Он милым готовит внезапный привет,В душе его мрачного предчувствия нет.Он прямо в светлицу к жене молодой,И кто же там с нею?.. Казак холостой!Взирает обманутый муж на женуИ слышит в руке и душе сатану:«Губи лицемерку — она неверна!»Но вскоре рассудком изгнан сатана…Казак изнуренные силы собралИ, крест сотворивши, Николе сказал:«Никола, Никола, ты спас от войны,Почто же не спас от неверной жены?»              Несчастный казак!

31. Ночь на Кубани