Дмитрий Кедрин - Избранные произведения Страница 24

42. ПИРАМИДА

Когда болезнь, как мускусная крыса,Что заползает ночью в камелек,Изъела грудь и чрево Сезостриса —Царь понял:День кончины недалек!Он продал дочь.Каменотесам выдалЗапасыМеди,Леса,Янтаря,Чтоб те ему сложили пирамиду —Жилье, во всем достойное царя.

Днем раскаляясь,Ночью холодея,Лежал Мемфис на ложе из парчи,И сотни тысяч пленных иудеевТесали плиты,Клали кирпичи.Они пришли покорные,Без жалоб,В шатрах верблюжьих жили,Как пришлось;У огнеглазых иудеек на́ лобСпадали кольца смоляных волос…Оторваны от прялки и орала,Палимы солнцем,Брошены во тьму,—Рабы царя…Их сотни умирало,Чтоб возвести могилу одному!И вырос конус царственной гробницыСперва на четверть,А потом на треть.И, глядя вдаль сквозь длинные ресницы,Ждал Сезострис —И медлил умереть.

Когда ж ушли от гроба сорок тысяч,Врубив орнамент на последний фриз,Велел писцам слова гордыни высечьРезцом на меди чванный Сезострис:«Я,Древний царь,Воздвигший камни эти,Сказал:Покрыть словами их бока,Чтоб тьмы людей,Живущие на свете,Хвалили труд мойДолгие века».

Вчерашний мирРаздвинули скитальцы,Упали царства,Встали города.Текли столетья,Как песок сквозь пальцы,Как сквозь ведро дырявоеВода.Поникли сфинксы каменными лбами.Кружат орлы.В пустыне зной и тишь.А времяНадписьВыгрызло зубами,Как ломтик сыраВыгрызает мышь.Слова,Что были выбиты, как проба,Молчат сегодня о его делах.И прах его,Украденный из гроба,В своей печи убогойСжег феллах.Но, мир пугая каменным величьем,Среди сухих известняковых грудСтоит,Побелена пометом птичьим,Его могила —Безыменный труд.

И путник,Ищущий воды и тени,Лицо от солнца шлемом заслоня,Пред ней,В песке сыпучем по колени,Осадит вдруг поджарого коняИ скажет:«Царь!Забыты в сонме прочихТвои делаИ помыслы твои,Но вечен трудТвоих безвестных зодчих,Трудолюбивых,Словно муравьи!»

43. ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ

Улетают птицы за́ море,Миновало время жатв,На холодном сером мрамореЛистья желтые лежат.

Солнце спряталось за ситцевойЗанавескою небес,Черно-бурою лисицеюПод горой свернулся лес.

По воздушной легкой лесенкеОпустился и повисНад окном — ненастья вестником —Паучок-парашютист.

В эту ночь по кровлям тесаным,В трубах песни заводя,Заскребутся духи осени,Стукнут пальчики дождя.

В сад, покрытый ржавой влагою,Завтра утром выйдешь тыИ увидишь — за ночь — наголоОблетевшие цветы.

На листве рябин продрогнувшихЗаблестит холодный пот.Дождик, серый как воробышек,Их по ягодке склюет.

44. БАБКА МАРИУЛА

После ночи пьяного разгулаЯ пошел к Проклятому ручью,Чтоб цыганка бабка МариулаМне вернула молодость мою.

Бабка курит трубочку из глины,Над болотом вьются комары,А внизу горят среди долиныКочевого табора костры.

Черный пес, мне под ноги бросаясь,Завизжал пронзительно и зло…Молвит бабка: «Знаю всё, красавец,Что тебя к старухе привело!

Не скупись да рублик мне отщелкай,И, как пыль за ветром, за тобойПобежит красотка с рыжей челкой,С пятнышком родимым над губой!»

Я ответил: «Толку в этом мало!Робок я, да и не те года…»В небесах качнулась и упалаЗа лесок падучая звезда.

«Я сидел, — сказал я, — на вокзалах,Ездил я в далекие края.Ни одна душа мне не сказала,Где упала молодость моя!

Ты наводишь порчу жабьим зубом,Клады рыть указываешь путь.Может, юность, что идет на убыль,Как-нибудь поможешь мне вернуть?»

Отвечала бабка Мариула:«Не возьмусь за это даже я!Где звезда падучая мелькнула,Там упала молодость твоя!»

45. «Когда-то в сердце молодом…»

Когда-то в сердце молодомМечта о счастье пела звонко…Теперь душа моя — как дом,Откуда вынесли ребенка.

А я земле мечту отдатьВсё не решаюсь, всё бунтую…Так обезумевшая матьКачает колыбель пустую.

46. НОЧЬ В УБЕЖИЩЕ

Ложишься спать, когда в четыреДадут по радио отбой.Умрешь — единственная в миреВсплакнет сирена над тобой.

Где звезды, что тебе знакомы?Их нет, хотя стоит июль:В пространствах видят астрономыСледы трассирующих пуль.

Как много тьмы, как света мало!Огни померкли, и однаВне досяженья трибуналаМир демаскирует луна.

…Твой голос в этом громе тише,Чем писк утопленных котят…Молчи! Опять над нашей крышейБомбардировщики летят!

47. ПЛАЧ

В убежище плакал ребенок,И был нестерпимо высок,И был раздирающе звонокПодземный его голосок.

Не треском смешных погремушек,Что нас забавляли, блестя,—Отрывистым грохотом пушекЗемля повстречала дитя.

Затем ли живет он? Затем лиНа свет родила его мать,Чтоб в яму, в могилу, под землюРебенка живым закопать?

Ему не забыть этой были:Как выла сирена в ночи,Как небо наотмашь рубилиПрожекторы, точно мечи.

Седой, через долгие годыОн вспомнит: его увелиОт бомб, что неслись с небосвода,В глубокие недра земли.

И если он выживет — где быИ как бы ни лег его путь, —Он всюду, боящийся неба,К земле будет голову гнуть.

48. ДОМ

Дом разнесло. Вода струями хлещетНаружу из водопроводных труб.На мостовую вывалены вещи,Разбитый дом похож на вскрытый труп.

Чердак сгорел. Как занавес в театре,Вбок отошла передняя стена.По этажам разрезанная на три,Вся жизнь в квартирах с улицы видна.

Их в доме много. Вот в одной из нижнихРояль в углу отлично виден мне.Обрывки нот свисают с полок книжных,Белеет маска Листа на стене.

Площадкой ниже — вид другого рода:Обои размалеваны пестро,Свалился наземь самовар с комода…Там — сердце дома, тут — его нутро.

А на вещах — старуха с мертвым взглядомИ юноша, старухи не свежей.Они едва ли не впервые рядомСидят, жильцы различных этажей!

Теперь вся жизнь их, шедшая украдкой,Открыта людям. Виден каждый грех…Как ни суди, а бомба — демократка:Одной бедой она равняет всех!

49. ОСЕНЬ СОРОК ПЕРВОГО ГОДА

Еще и солнце греет что есть силы,И бабочки трепещут на лету,И женщины взволнованно красивы,Как розы, постоявшие в спирту.

Но мчатся дни. Проходит август краткий.И мне видны отчетливо до слезНа лицах женщин пятна лихорадки —Отметки осени на листьях роз.

Ах, осень, лета скаредный наследник!Она в кулак готова всё сгрести.Недаром солнце этих дней последнихСпешит дожечь, и розы — доцвести.

А женщины, что взглядом ласки просят,Не опуская обреченных глаз, —Предчувствуют, что, верно, эта осеньОкажется последней и для нас!

50. ГЛУХОТА