Александр Амфитеатров - Дьявол. В быте, легенде и в литературе средних веков Страница 24

Когда Гамлет колебался, убить ли ему дядю и отчима своего Клавдия в отмщение за убитого отца, в числе его сомнений было и такое:

Дух — мог быть сатана, лукавый властенПринять заманчивый, прекрасный образ;Я слаб и предан грусти; может статься,Он, сильный над скорбящею душой,Влечет меня на вечную погибель.

Эта сила Сатаны над скорбящей душой отдавала во власть его всех меланхоликов и от того-то он был страшен для святых, с их отвращением к веселью и любовью к скорби по человечеству.

Очень-трудно выразить по-русски ту разницу между двумя видами бесовского воздействия на человека, которая в латинском языке коротко определяется словами obsessio и possesio. Первая обозначает предрасположение человека к атакам дьявола извне, — собственно говоря, это высшая форма искушения. Possesio — одержимость бесом., бесноватость, проникновение беса внутрь человека. Гамлет, равно как и заливавшиеся слезами святые, были жертвами obssesionis, но это совсем не значит, чтобы они были одержимы: напротив, философия и святость исключают возможность бесноватости.

На язык современной психиатрии, obssesio можно перевести паранойей на истерической почве, с бредом преследования. Подверженный демонскому натиску, человек страдал от демона даже, когда его не видел. Он чувствовал беса незримым в воздухе, и это злое присутствие его удручало и волновало, наполняло тревогой и страхом. Люди чувствовали себя в жизни, как в лесу, полном свирепыми разбойниками, которые вот-вот выскочат из-за кустов и совершат неслыханные злодейства. Уже говорено было о том, что присутствие демона наводит на человека тоску и страх. Маргарита не выносила Мефистофеля как человека, и, в конце концов, узнала-таки в нем беса:

Was steigt aus dern Boden heraufDer! der! Schick ihn fort!Was will der an dem belli gen Ort?Er will mich!

Мало-помалу незримое присутствие беса переходит в зримое. Он начинает пугать свою ослабевшую жертву, являясь ей в собственном виде или в какой-либо метаморфозе. Великолепное изображение такого obssesioinati мы имеем в тургеневском «Рассказе о. Алексея». Личному появлению беса может сопутствовать или предшествовать какой-либо специфический шум, обусловленный начинающимися галлюцинациями и иллюзиями слуха. Бесконечное число подвижников, начиная св. Антонием, слышало демонов ревущими, как львы, воющими, как волки, кричащими, как орлы, шипящими, как змеи. К келье св. Маргариты Кортонской они приходили петь похабные песни. Других осыпали дикими оскорблениями, свирепой бранью, ужасными угрозами. Измучив зрение и слух, дьяволы убегали, поразив на прощанье и обоняние, потому что оставляли по себе такой отвратительный запах, какого не в состоянии устроить никакая химическая обструкция на земле. Иногда бесы набрасываются на неодушевленные предметы, швыряя их и портя, чтобы нанести убытки хозяевам, но это их система — против мирян, так как для монахов, защищенных обетом нищеты, уроны собственности предполагаются малочувствительными. Поэтому в домашнем обиходе подвижников бес трогает неодушевленные предметы только тогда, когда через них может непосредственно повредить его душе или телу. Так св. Авраамия бес лишил крова, разрушив его келью, а в другой раз поджег под ним циновку. В трагедии Юлиуша Словацкого «ЛиллаВенеда», очаровательно смешивающей веселый юмор с величайшим патетизмом, все эти подвиги совершает, от имени дьявола, слуга св. Гвальберта, плутоватый Слазь.

Swietу gwаlbеrt

Lajdaku, ty mi spalil cele,

Slaz

Nie ja,!Djabel ja zapalil… jam cie, ojcze, szukal,Aby sie tobie na djabla poskarzyc…

Пять лет подряд дьявол мучил св. Ромуальда, каждую ночь садясь ему на ноги и на ступни. Святому Эгидию дьявол вспрыгнул на плечи и так прицепился, что святой долго не мог его стрясти; случай, который в наши дни повторился с несчастным Владимиром Соловьевым.

Наоборот, бегинку Гертруду Аостскуюон носил по воздуху, равно как св. Франческу Римскую, которую вдобавокдержалза волосы над жаровней с раскаленными углями. Эту подвижницу он, вообще, мучил как-то особенно виртуозно. Так, однажды, он неизвестно зачем привязал ее к полусгнившемутрупу и катал по земле, как вязанку хвороста. Блаженную Христину Стоммельнскую пачкал нечистотами. У св. Симеона Столпникамладшего вырвал клокбороды. Св. Эверарда бил по лицу беспрерывнодень и ночь от Страстной пятницы до троицына дня, значит 52 дня подряд. Св. Николая di Rupe опутал ежевикой. В св. Романа, ЛупицинияиДунстана швырял камнями. Св. Антония ватага дьяволов избила палками до полусмерти. На св. Ромуальда, когда, оноднаждызапел какой-то особенно ненавистный дьяволами псалом, посыпались такие полновесные удары, что знаки их сохранились на всю жизнь. Св. Колету дьяволы не только били до беспамятства, но еще подбрасывали ей в келью трупы висельников. В Толентинохранилась, а, может быть, и посейчас хранится узловатая дубинка, которой дьявол колотил местного святого Николая Толентинского. Св. Иоанна di dio («человека божиего»)дьяволнесконфузился избить в расцвете культурного и скептического XVI века! Чему же, впрочем, удивляться, если в России, еще в конце XIX века, черти седлают философов!

От побоев они переходят к угрозам против жизни. Это испытали: Франческа Римская, Моисей Эфиоплянин, КатеринаШведская; св. Вильгельма Роскильдского черти чуть не сожгли в постели, св. Альферия, основателя знаменитого монастыря в Каве(della Cava)спихнули с горы, пробовали удавить св. Антония Падуанского; на св. Доменика уронили камень из церковного свода. Иногда безобразия дьяволов возмущали небесные силы, и они приходили на помощь мученикам, хотя, замечает — А. Граф, — помощь эта в католических легендах похожа на вошедшую в пословицу помощь Пизы. Так, однажды, дьявол, — кстати, в Пизе же — бил блаженную Герардеску, таскал ее по земле, топил в Арно; наконец, когда не только жертва, но и мучитель выбились из сил, явились ангелы и, в свою очередь, побили дьявола. Можно себе представить, что претерпевала св. Христина Стоммельнская, которую мучили 200.000 чертей! Спасать русскую Соломонию Бесноватую святые явились только на одиннадцатый год ее невыносимых мучений и всяческого глумления и позора каким «скверняху» ее демоны. Про одного священника в Кельне Цезарийсообщает, что черти преследовали и тиранили его даже в отхожем месте. Вообще, можно по пальцам пересчитать святых людей, которые никогда не были жертвами дьявольского забиячества и насилий. Одним из таковых был св. Николай, патрон города Трани: хотя он умер от побоев, но недьявола, а одного епископа.

Католические священники относят к области obsessionisвсе так называемые медиумические явления. Навожденияэтого типа терпел протопоп Аввакум.

«А егда еще я попом был, с первых времен, егда к подвигу стал касатися, тогда бес меня пуживал сице. Изнемогла у меня жена гораздо, иприехал кней отец духовный; аз же из двора пошел в церковь по книгу с вечера глубоко нощи, по чему исповедывать больную. И егда пришел на паперть, столик маленкой тут поставлен, поскакиваети дрожит бесовским действом… Ия, устрашася, помолясь перед образом, осенил его рукою, и пришед поставил ево на месте. Так и перестал скакать. И егда я пошел в трапезу, тут иная бесовская игрушка. Мертвец им лавке стоял в трапезе, непогребенной; и бесовским действом верхняя доска раскрылась, и саван стал шевелиться на мертвом, меня устрашая. Аз же, помолясь богу, осенил мертвого рукою и бысть по прежнему паки. Егда же вошел в олтарь, ано ризы и стихари шумят и летают с места на место: дьявол действует, меня устрашая. Аз же, помоляся и престол поцеловав, благословил ризы рукою, и, приступив, их пощупал: а они висят по старому на месте. Аз же взяв книгу, и вышел ис церкви с миром. Таково то бесовское ухищрение к человеком».

Грешники терпели от дьяволов при жизни много меньше и даже иногда получали от них любезности, но бывало и то, что еще заживо приходилось расплатиться за порочность свою, потерпев от дьявола чудовищные муки.

Всего опаснее было демонское напущение в смертный час. Тут уже дьявол не разбирал, кто грешник, кто святой. Он был уверен, что смерть — верное орудие, перед которым, и святой спасует. Более того: по средневековой легенде, он простер свою дерзость до того, что присутствовал на Голгофе при распятии Спасителя, рассчитывая повторить искушение, с которым потерпел неудачу в пустыне. В виде хищной птицы он даже уселся было на самый крест. Присутствие демонов у смертного одра человека решительно подтверждают в 858 году епископы Реймский и Руанский в письме к Людовику Германскому. Цели такого присутствия разнообразны. Во-первых, дьявол рассчитывает помешать раскаянию умирающего. Во-вторых, захватить душу, обреченную аду, на отлете и без всякого замедления. В-третьих, — человеку, за душу которого предвидится большой спор с добрым началом, предложить, в час смертного страха, дьявольские свои услуги, за уже несомненную и бесспорную продажу души. В-четвертых, они просто любили мучить человека предсмертным ужасом и отягчать агонию. Тысячи тысяч христиан испытывают, умирая, эту пытку, незнакомую людям античного мира, — что, в смертный час, комната больного переполняется угрожающими чертями, которые тянутся к одру его жадными когтями. Гениальной художественной передачей этого поверья, точно, схватившей дух его и в то же время сохраняющей краски строгой реальности, является сцена смерти епископа Никласа в Ибсеновых «Претендентах на корону». В ожидании лютой борьбы за душу умирающего Фауста, Мефистофель заранее окружает его всякой нежитью (Lemuren), а, когда Фауст падает мертвым, вызывает к трупу его из ада целые полчища чертей. Умирающие часто не только видят дьяволов, но и вступают с ними в физическую борьбу: так было с Людовиком Благочестивым, св. Катериной Сиенской и множеством других. Русская художественная литература имеет для этого момента сильную картину: смерть дьявола Ахиллы в лесковских «Соборянах».