Вера Павлова - Стихотворения Страница 25

Голоса"

Арион" 2005, 1

Приватная помойка у забора,общественная свалка у реки…Когда б вы знали, из какого сорарастут у нас в деревне сорняки!

четырехлетний когда рыбачишьдевятилетний когда читаешьнадцатилетний когда целуешьдвадцатилетний когда берешьтридцатилетний когда плачешьсорокалетний когда ликуешьпятидесятидевятилетний когда засыпаешьчетырехлетний когда уснешь

Мне больше нравятся стихи,не разматывающиеся, как клубок,но наматывающиеся, как спининг,когда клюнет, и с каждым оборотомощутимей, какая она большая,и вот она показывается над водой,огромная,и рвет леску.

Поговорив на неродном,как славно помолчать на родненьком!Сварила рис со словарем.Сходила в церковь с разговорником.

Нежности барщина.Страсти оброк.Барин суров,молчалив,одинок.

Любишь книги и женщин,и книги больше, чем женщин.Я женщина больше, чем книга.Повсюду твои закладки,твои на полях пометки.Раскрой меня посередке,перечти любимое место.

Дудочка и подростковая прыть.Уголь и жало.Муза, о чем мне с тобой говорить?Ты не рожала.

Никто не ждет. Никто не гонится.Не подгоняет. Не зовет.Смерть — просто средство от бессонницы,бессонница наоборот.

погасить долгизастеклить картинынаточить конькинастроить пианино

Ошиблась, словно дверью, временем —октябрь! — июльская жара,и травы исходили семенемна сброшенные свитера,и под рубашкою распахнутойструился родниковый пот,и верилось: в душе распаханнойозимая любовь взойдет.

Покидая пределы земли,примеряя неба обновы,умолять, чтобы всё сожгли —рукописи, дневники, письма —как одежду чумного.

Ты филолог, я логофил.Мне страшна твоя потебня.Можешь по составу чернилвоскресить из мертвых меня?Для чего в тетради простойпрописи выводит рука,если из любой запятойне выводится ДНК?

а этот стишокзаписывать не будуоставлю себеRaron

Голоса" Арион" 2005, 2

свадебное платьеплатье для беременныхдетское платьевсё напрокати только саван по мерке

Что влюбилась, что залетела,раньше меня узнавало тело.Что постарела. Что больна.Что умираю. Что спасена.

Проснулся ночью.Понял, что умирает.Пошел на кухню,чтобы не разбудитьвдову.

Отдыхают парусные лодкина краю воды, зари, земли.Ветер треплет флаги и тишотки.На тишотках пальмы, кораблирезче и пестрее, чем на деле.Даже эти яркие краяБог писал прозрачной акварелью,оставляя белыми поля.

Весеннее сиянье грязипрекрасней зимней чистоты.Твой пафос антибуржуазен,весна, просты твои понты:пройтись без шапки, нараспашку,разбрызгать шелковую грязь,отдать последнюю рубашку —ну, ту, в которой родилась.

Иду по канату.Для равновесья —двое детей на руках.

этот стишокположи на ладоньсожми кулачокдуньраскройну что там?

Так пoлно, так бессмертно, так земнoі,что кажется: еще одно мгновенье —имгновенье остановится само,без принужденья,без предупрежденья.

Просто, совсем просто.Проще, чем э-ю-я.Старость — болезнь роста.Неизлечимая.Не разводи сырость.Не валяй дурака.Боль шьется на вырост.Боль всегда велика.

Прежние были пробой пера,а эта — проба крыла.И я поняла, что любовь не игра.И, кажется, выиграла.

Книга на песке.Ветер дает мне урокбыстрого чтенья.

Я? Да так, ничего, починяю примус.Так что, Экклезиаст, ты с камнями сам уж…Кто в пятьдесят семь исправляет прикус,тот в шестьдесят восемь выходит замуж,в семьдесят девять кормит пирожными белокв парке… Старое доброе детское средство —самое вкусное оставлять напоследок,чтобы сделать старость похожей на детство.

Явятся, сальны, слащавы, жеманны,пялятся, жадные пальцы слюня…Я старовата для роли Сусанны.Старцы, оставьте в покое меня!На порносайтах ищите нимфеток.Прочь от купальни, а то закричу.Солнце садится. Кончается лето.Желтый листок прилепился к плечу.

— Муза-муза-муза!..Снова она:ходит под окнами,стучит по решеткам подвалов,зовет монотонно:— Муза-муза-муза!..Стихотворение спустяя понимаю:имя ее пропавшего кота —Мурзик.

Я на разлуки не сетую.Разве в разлуках дело?Выйдешь за сигаретами,вернешься — а я постарела.Боже, какая жалкая,тягостная пантомима!Щелкнешь во тьме зажигалкою,закуришь — и я не любима.

Голоса"

Арион" 2005, 3

Люблю тебя лирическим сопрано,живу пешком, надеюсь босикоми ссадины, царапины и ранызализываю русским языком.

Отдаться до конца, до буквы я,не буксовать на т, на мягком знаке,не уговаривать: твоя, твоя.Есть тяга посильней любовной тяги,есть тяготенье тягостней мжи тяжелей любви пера к бумаге.И есть окно на восемнадцатом этаже.

юная спит такбудто кому-то снитсявзрослая спит такбудто завтра войнастарая спит такбудто достаточно притворитьсямертвой и смерть пройдетдальней околицей сна

под землею все землякипод землею все корешигосподи уснуть помогидосыта поспать разрешивсяк свояк в твоих небесахнаучусь ли спать на спинечтобы выспаться в пух и прахи хоть раз проснуться вполне

Приснилось слово полнолоние.Проснулась — месяц на ущербеглядится в зеркало оконное.Ich sterbe.

Балет на льду. На тонком-тонком льду,дрейфующем на юг. Балет на льдине.Из инея трико на балерине.Пуанты. Па-де-де. Не упаду.

в объятиях стискивайтихо качай на коленяходну из единственныхпервую из предпоследних

Вот что можно сказать обо мне:не питала надежду и злобу,не умела спать на спине,потому что боялась гроба,не лгала, не ткала полотна,вызывала у зеркала жалостьи уснуть не могла одна,потому что бессмертья боялась.

Не знаю, не уверена —одна я? Не одна?Как будто я беременна,а на дворе война.Раздвоенность не вынести,не выплакать до дна.Как будто мама при смерти,а на дворе весна.

Лицо осторожно кладешь налицо, бровью трешься о бровь.Любая любовь безнадежна.Бессмертна любая любовь.А если истлевшие правы,и я передумаю быть,как будут любить тебя травы,как будут стрекозы любить!

А я сама судьбу пряду,и не нужны помощницы.У парки в аэропортуконфисковали ножницы.Упала спелая слеза,и задрожали плечики,но таможенник ни азане знал по-древнегречески.

Танцевала Джульетту — теперь попляши Кормилицу.Пела Татьяну — теперь Ларину спой.Уступает место, а мог бы просто подвинутьсямужчина в метро. Красивый. Немолодой.

на века с рукой рукаженщина с мужчинойперистые облакамесяц перочинный

Обгорелой кожи катышки,у соска засос москита.Одеянье Евы-матушкисловно на меня пошито.Муравей залезет на спину,стрекоза на копчик сядет.Запасаю лето на зиму.Знаю: все равно не хватит.

Муза, это всего лишь шутка!Вытри слезы, одерни юбку.Что ты вцепилась в свою дудку,как в дыхательную трубку?Что мы тесто воздуха месим?Что мы ноту, как лямку, тянем?Разве я задохнусь без песен?Разве я захлебнусь молчаньем?

Золотко мое, закат,свете тихий,кто приносит аистятаистихе,кто уносит аистихв занебесье,кто диктует музе стих,песне — песню?

Сижу в уголке, пишу,как будто крючком вяжупушистую рукавицутому, кто должен родиться.

Стихи