Александр Дольский - Анна. Роман в стихах Страница 25

     жизни осталось немного,                                     

     то поубавилось в мыслях, в мечтах                           

     и в сердечных просторах.                                    

     Больше того, понимаешь различные                            

     смыслы в простых разговорах,                                

     то, что тропинкой побочной считал, --                       

     видишь главной дорогой.                                     

     Цель неизвестна и недостижима                               

     в житейской неточной науке.                                 

     Всех соответствий не ищут ни разум,                         

     ни дух, ни тревоги.                                         

     До глубины существа достигают                               

     лишь сердце и руки.                                         

     Как невиновные узники --                                    

     души в телесном остроге                                     

     срок свой мотают и ждут                                     

     разрушения клети невечной.                                  

     Люди, не чувствуя душ своих,                                

     жизнью вершат торопливо, беспечно.                          

     17                                                          

     Я свадебные процедуры опущу. Прекрасный град                

     так приспособлен к этим лицедействам,                       

     так много в нём красот, дворцов, палат                      

     и заведений, связанных с эпикурейством...                   

     Есть лимузины, парные упряжки и кареты.                     

     Андрею с Анной не нужны престижные приметы.                 

     У них есть вкус -- тот самый редкий дар,                    

     который отрицает весь товар,                                

     на коем пошлости лежит тавро.                               

     И общепринятого качества добро                              

     не соблазняло их. И скромно, и без шумной суеты             

     они скрепили буквою закона свои нежные мечты,               

     и в загородном доме мамы Марисанны                          

     они осуществили сей процесс желанный                        

     и пригласили лишь родителей и самых преданных друзей.       

     Без алкоголя, без обжорства, без крутых затей               

     они общались в лоне чуть заметно увядающей Природы.         

     Ещё стояли очень славные для шашлыков погоды.               

     18                                                          

     . . . . . . . . . . . . .                                              

     19                                                          

     . . . . . . . . . . . .                                  

     Читатель дорогой, сравни моё повествованье                  

     с произведениями нынешней литературы.                       

     Как там волшебно всё -- убийства, отрыванье рук, рыганье,   

     наркотики, вампиры, воры, продавцы живой натуры,            

     и прочая, и прочая... А у меня всё так обыденно, спокойно.  

     Но мы ведь так живём -- прилично и достойно.                

     В нас не стреляют каждый день из пистолета,                 

     мы соответственно делам своим одеты,                        

     не колемся, не курим мы гашиш, марихуану,                   

     не наливаем себе виски постоянно.                           

     20                                                          

     Я помню, как при тоталитаризме                              

     всё было так же: ложь, безденежье, любовь, работа,          

     клизмы...                                                   

     И только власть переменилась с тех далёких пор.             

     Она несёт с достоинством сегодня свой позор.                

     21                                                          

     Но фильмы, книжки, песни -- вся макулатура                  

     имеет статус массовой культуры.                             

     А я рассчитываю на довольно узкий круг --                   

     друзей поэзии, словесности подруг.                          

     Не стану я придумывать нарочно                              

     убийство, воровство. И так живётся тошно                    

     почти что всем, кто не причастен к преступленьям.           

     А это -- весь народ. И разным поколеньям,                   

     быть может, интересен мой рассказ.                          

     И вам, читатель мой. А я ведь вижу вас --                   

     через пространство, через все преграды.                     

     Вы удостоили меня большой награды...                        

     И то, что вы дошли до этих строк, большая честь.            

     И я надеюсь, до конца удастся вам дочесть                   

     о редкостной любви по нашим временам,                       

     когда доступно всё -- и грех, и Бог, и Храм.                

     Но как чужих людей воспоминанья --                          

     гармония души и сердца пониманье.                           

     22                                                          

     Заговорили о религиях, о вере, о Богах                      

     и о конфессиях, живущих во врагах...                        

     Что каждый Бог, пришедший ниоткуда,                         

     всем обещал обетованную страну.                             

     И приводил он Нового Иуду,                                  

     и возвращал он старую войну.                                

     И шёлк знамён тяжёлых разноцветных                          

     мелькал в глазах идущих на убой,                            

     и повторяющих набор из слов заветных,                       

     и Бога убивающих собой.                                     

     И даже тот, кто смерть от состраданья                       

     поставил эпикризом всем Богам,                              

     сам Заратустра -- многословное созданье --                  

     закланным пал к солдатским сапогам.                         

     Но в глубине сердец, как вздох Вселенной,                   

     живёт обиженное божество --                                 

     невечна жизнь, любовь темна и тленна,                       

     но лишь одна она -- над смертью торжество.                  

     23 Лишь этот маленький униженный божок                      

     жизнь человечества спасти покуда смог.                      

     24                                                          

     Ещё коснулись новой высшей власти.                          

     И я сказал, что в ней уж нет былой напасти.                 

     Впервые царь российский нас не презирает.                   

     Заметны мы ему, хотя бы кое-как.                            

     И не дурак, и не подлец, и не простак,                      

     он просто так, как Сфинкс, на нас взирает.                  

     В нём есть душа, но, к сожалению, не он                     

     избавит от губителей Державу.                               

     Он сам из бывших, он Пигмалион,                             

     что сотворил Свою Невнятную Управу.                         

     И, слава Богу, не косноязык,                                

     но косноправ, лишён величественной цели.                    

     В однообразной суете летят его недели.                      

     Ко лжи придворной он давно привык.                          

     Нечёткие, таинственные знаки                                

     он чертит пальцами на полированном столе                    

     в Париже, в Риме, в Лондоне, в Кремле --                    

     российские кривые Зодиаки,