Александр Полежаев - Стихотворения и поэмы Страница 25

40-42. Романсы

1. «Пышно льется светлый Терек…»

Пышно льется светлый ТерекВ мирном лоне тишины;Девы юные на берегВышли встретить пир весны.

Вижу игры, слышу ропотСладкозвучных голосов,Слышу резвый, легкий топотРазноцветных башмачков.

Но мой взор не очарованИ блестит не для побед —Он тобой одним окован,Алый шелковый бешмет!

Образ девы недоступной,Образ строгой красотыДумой грустной и преступнойОтравил мои мечты.

Для чего у страсти пылкойЧародейной силы нетПревратиться невидимкойВ алый шелковый бешмет?

Для чего покров холодный,А не чувство, не любовьОбнимает, жмет свободноГибкий стан, живую кровь?

2. «Утро жизнью благодатной…»

Утро жизнью благодатнойОсвежило сонный мир,Дышит влагою прохладнойУпоительный зефир,

Нега, радость и свободаТоржествуют юный день,Но в моих очах природаОтуманена как тень.

Что мне с жизнью, что мне с миром?На душе моей тоскаЗалегла, как над вампиромПогребальная доска.

Вздох волшебный сладострастьяС стоном девы пролетелИ в груди за призрак счастьяСмертный хлад запечатлел.

Уж давно огонь объятийНа злодее не горит;Но над ним, как звук проклятий,Этот стон ночной гремит.

О, исчезни, стон укорный,И замри, как замер тыНа устах красы упорнойПод покровом темноты!

3. «Одел станицу мрак глубокой…»

Одел станицу мрак глубокой…Но я казачкой осужденУвидеть снова прежний сонНа ложе скуки одинокой.

И знаю я — приснится он,Но горе деве непреклонной!Приснится завтра ей, несонной,Коварный сон, мятежный сон.

Моей любви нетерпеливостьУтушит детскую боязнь,Узнает счастие и казньЕе упорная стыдливость.

Станицу скроет темнота,—Но уж не мне во мраке ночи,А ей предстанет перед очиНеотразимая мечта.

И юных персей трепетанье,И ропот уст, и жар ланит —Всё сладко, сладко наградитМеня за тайное страданье.

43. Мертвая голова

Из-за черных облаковБлещет месяц в вышине,Видны в ставке казаковДесять копий при луне.Отчего ж она темна,Что не светится она,Сталь десятого копья?Что за призрак вижу яПри обманчивой лунеНа таинственном копье?О, не призрак! НаявуВижу вражеский укор —Безобразную главуСына брани, сына гор.Вечный сон ее уделНа отеческих полях,На убийственных мечахОн к ней рано прилетел.Пять ударов острияТвердый череп разнесли;Муку смерти затая,Очи кровью затекли.Силу дивную бойцаЗлобный гений превозмог,Труп холодный мертвецаВ землю с честию не лег.И глава его темнитСталь десятого копья,И душа его паритК новой сфере бытия……………………………………………………………………………

44. Другу моему А. П. Л<озовскому>

Бесценный друг счастливых дней,Вина святого упованьяДуши измученной моейПод игом грусти и страданья,—Мой верный друг, мой нежный братПо силе тайного влеченья,Кого со мной не разлучатВремен и мест сопротивленья.Кто для меня и был и естьОдин и всё, кому до гробаНе очернят меня ни лесть,Ни зависть черная, ни злоба,Кто овладел, как чародей,Моим умом, моею думой,Кем снова ожил для людейСтрадалец мрачный и угрюмый,—Бесценный друг, прими плодыМоих задумчивых мечтаний,Минутной резвости следыИ цепь печальных вспоминаний!Ты не найдешь в моих стихахВолшебных звуков песнопенья:Они родятся на устахПевцов любви и наслажденья…Уже давно чуждаюсь яИх благодатного привета,Давно в стихии шумной светаНе вижу радостного дня…Пою, рассеянный, унылый,В степях далекой стороныИ пробуждаю над могилойДавно утраченные сны…Одну тоску о невозвратном,Гонимый лютою судьбой,В движенье грустном и приятномЯ изливаю пред тобой!Но ты, понявши тайну друга,Оценишь сердце выше словИ не сменишь моих стиховСтихами резвыми досугаДругих счастливейших певцов.

45. Федору Алексеевичу Кони

Was sein soil — muss geschehen![48]

Я не скажу тебе, поэт,Что греет грудь мою так живо,Я не открою сердце, нет!И поэтически, игривоЯ гармоническим стихом,В томленье чувств перегорая,Не выскажу тебе о том,Чем дышит грудь полуживая,Что движет мыслию во мне,Как глас судьбины, глас пророка,И часто, часто в тишинеОгнем пылающего окаТак и горит передо мной!О, как мне жизнь тогда светлеет!Мной всё забыто — и покойВ прохладе чувств меня лелеет.За этот миг я б всё отдал,За этот миг я бы не взялИ гурий неги Гаафица —Он мне нужнее, чем денница,Чем для рожденного птенцаМлеко родимого сосца!

Так не испытывай напрасно,Поэт, волнения души,И искры счастия прекраснойВ ее начале не туши!Она угаснет — и за неюМои глаза закрою я,Но за могилою моеюЕще услышишь ты меня.Лишь с гневом яростного мщеньяОно далёко перейдет,А всё врага <себе> найдетВ веках грядущих поколеньях!

46. Акташ-аух

На высоте пустынных скал,Под ризой инеев пушистых,Как сторож пасмурный, стоялДуб старый, царь дубов ветвистых.Сражаясь с хладом облаков,Встречая гордо луч денницы,Один, далёко от дубров,Служил он кровом хищной птицы.Молниеносный ураганСверкнул в лазуревой пучине —И разлетелся великанКак прах по каменной твердыне.В вертепах дикой стороны,Для чужеземца безотрадной,Гнездились буйные сыныВойны и воли кровожадной;Долины мира возмущалБрегов Акташа лютый житель;Коварный гений охранялЕго преступную обитель.Но где ты, сон минувших дней?Тебя сменила жажда мщенья,И сильный вождь богатырейРассеял сонм злоумышленья!Акташа нет!.. Пробил конецБезумству жалкого народа,И не спасли тебя, беглец,Твои кинжалы и природа…Где блещет солнце, где заряЕдва мелькает за горами —Предстанет всюду пред врагамиГерой полночного царя.

47. Кладбище Герменчугское

В последний раз румяный деньМелькнул за дальними лесами,И ночи пасмурная теньСлилась уныло с небесами.Всё тихо, мертво, всё гласитВ природе час успокоенья…И он настал: не воскреситНичто минувшего мгновенья.Оно прошло, его уж нетДля добродетели и злобы!Пройдут мильоны новых лет,И с каждым утром новый светУвидит то же: жизнь и гробы!Один мудрец, в кругу людей,Уму свободному послушный,Всегда покойный, равнодушныйСреди волнений и страстей,Живет в покое безмятежномВысоким чувством бытия:В грозе, в несчастье неизбежном,В завидной доле, затаяСамолюбивое мечтанье,Он, как бесплотное созданье,Себе правдивый судия.В пределах нравственного мира,Свершая тихий перио́д,Как скальда северного лира,Он звук согласный издает,Журчит и льется беспрерывноИ исчезает в тишине,Как аромат Востока дивныйВ необозримой вышине.Цари, герои, раб убогой,—Один готов для вас удел!Цветущей, тесною дорогойКто миновать его умел?Как много зла и вероломстваЗемля могучая взяла!Хранит правдивое потомствоОдни лишь добрые дела!Не вы ли, дикие могилы,Останки жалкой суеты,Повергли в грустные мечтыМой дух угрюмый и унылый?Что значат длинные рядыВысоких камней и курганов,В часы полуночи немойСтоящих мрачно предо мнойВ сырой обители туманов?Зачем чугунное ядро,Убийца Карла и Моро,Лежит во прахе с пирамидойНад гробом юной девы гор?Ее давно потухший взорНе оскорбится сей обидой!Кто в свежий памятник бойцаНаправил ужасы картечи?Не отвращал он в вихре сечиОт смерти грозного лица.И кто б он ни был — воин честиИли презренный из врагов,—Над царством мрака и гробовРовно ничтожно право мести!Сверкает полная лунаИз туч багровыми лучами…Я зрю: вокруг обагренаЗемля кровавыми ручьями.Вот труп холодный… Вот другойНа рубеже своей отчизны.Здесь — обезглавленный, нагой;Там — без руки страдалец жизни;Там — груда тел… Кладби́ще, ров,Мечети, сакли — всё облитоЖивою кровью; всё разбитоПеруном тысячи громов…Где я? Зачем воображеньяНеограниченный полетВ места ужасного виденьяМеня насильственно влечет?Я очарован!.. Сон тревожныйИграет мрачною душой!..Но пуля свищет надо мной!..Злодеи близко… Ужас ложныйС чела горячего исчез…Объятый горестною думой,Смотрю рассеянно на лес,Где враг, свирепый и угрюмый,Сменив покой на загово́р,Таит свой немощный позор.Смотрю на жалкую оградуНеукротимых беглецов,На их мгновенную отрадуОт изыскательных штыков;На русский стан; воспоминаюМинувшей битвы гул и звукИ с удивлением мечтаю:О воин гор, о Герменчуг!Давно ли, пышный и огромный,Среди завистливых врагов,Ты процветал под тенью скромнойОчаровательных садов?Рука, решительница бо́ев,Неотразимая в войне,Тебя ласкала в тишинеС великодушием героев;Но ты в безумстве роковомВосстал под знаменем гордыни —И пред карающим мечомСклонились дерзкие твердыни!..Покров упал с твоих очей;Открыта бездна заблуждений!Смотри сквозь зарево огней,Сквозь черный дым твоих селений —На плод коварства и измен!Не ты ли, яростный, у стен,Перед решительною битвойКлялся вечернею молитвойРассеять сонмы христианИ беззащитному семействуПередавал в урок злодействуСвой утешительный обман?Ты ждал громо́вого удара;Ты вызывал твою судьбу —И пепел грозного пожараРешил неравную борьбу!..Иди теперь, иди к несчастным:Рассей их робость и тоску;И мсти отчаяньем ужаснымНепобедимому врагу!И спросят жены, спросят детиТебя с волнением живым:«Где наши сакли, где мечети?Веди нас к милым и родным!»И ты ответишь им: «РодныеЛежат убитые в пыли,А их доспехи боевыеНа воях вражеской земли!Удел младенца без покрова —Делить страданья матерей;Приют наш — темная дуброва,Замена братьев и друзей —Толпа голодная зверей!..»И заглушит тогда стенаньеЖестокосердые слова,И упадет на грудь в молчаньеТвоя преступная глава!И, движим грустию мятежной,На миг чувствительный отец —Ты будешь речью безнадежнойТушить с заботливостью нежнойБоязнь неопытных сердец!То снова пыл ожесточеньяВ душе суровой закипит,И над главою ополченьяСвинец разбойничьего мщеньяИз-за кургана просвистит…А грозный стан, необозримый,Теряясь в ставках и шатрах,Стоит покойный, недвижимый,Как исполин, на двух реках.Великий духом и делами,Фиал щедроты и смертей,Пришел он с русскими орламиВосстановить права людей,Права людей — права законаВ глухой далекой стороне,Где звезды северного тронаГорят в туманной вышине!Его вожди… Скрижали честиДавно хранят их имена.Труба презрительныя лестиНе пробуждает времена;Но голос славы, племена —Отважный галл, осман надменный,Поклонник ревностный Али,Кавказ, сармат ожесточенный —Им приговор произнесли!..Он свят!.. Язык врага отчизныСвободен, смел, красноречив,И славный Пор без укоризныБыл к Александру справедлив…

Вот эти славные дружины,Питомцы брани и побед!Где солнце льет печальный свет,Где бездны, горы и стремнины,Где боязливая ногаЕдва ступает с изумленьем,Везде с крылатым ополченьемСледы граненого штыка!И Герменчуг!.. Народ жестокой,Народ, свой пагубный тиран!Когда пред истиной высокойИсчезнет жалкий твой обман?Когда признательные очи,Обмыв горячею слезой,Ты дружбу сына полуночиОценишь гордою душой?

Покойно всё. Между шатрамиКой-где мелькают огоньки;С ружьем и пикой за плечамиКой-где несутся казаки;Разводят цепи и патру́ли,Сменяют бодрых часовых,И визг изменнической пулиВ дали таинственной затих!..И, вновь объятый тишиною,Под кровом ночи дремлет стан,Пока с грядущею зареюОтгрянет с пушкой вестовоюВ горах окрестных барабан;Зажжется яркая денницаНа склоне пасмурных небес;Пробудит утренняя птицаВеселым пеньем сонный лес;Обвеет дух отрадной жизниМогучий сонм богатырей,И дикий вид чужой отчизныПредстанет в блеске для очей!О, сколько бурных впечатленийНа поле брани роковойПроснутся в памяти живойПобедоносных ополчений!Минувший день, минувший гром,Раскаты пушечного гула,Картины гибели аула,Пальба и сеча, прах столпом,И визг, и грохот, и моленье,И саблей звук, и ружей блеск,Бойниц, завалов, саклей треск —Всё воскресит воображенье!..Вот снова царствует, кипитОно в кругу знакомой сферы…«Ура» отважное гремит…Бегут на приступ гренадеры,Долины мирные МосквыДавно забывшие для славы,Они бесстрашно в бой кровавыйНесут отважные главы!На ров, на вал, на ярость встречи,Под вихрем огненных дождей,На пули, шашки и картечиЛетят по манию вождей.Ни крик, ни вопли, ни стенанье —Ничто отдельно не гремит:Одно протяжное жужжанье,Разлившись в воздухе, гудит.Окопы сбиты… Враг трепещет,Сбирает силы, грянул вновь,Бежит, рассеялся — и хлещетРучьями варварская кровь…Повсюду смерть, гроза и мщенье!..Пируют буйные штыки,Везде разносят истребленьеНеотразимые полки!Там егерь, старый бич Кавказа,Притек от Куры на АргунМетать свой гибельный перун;А там — летучая зараза —Неумолимый КарабахС кривою саблею в руках,Как черный дух, мелькает, рубитОжесточенного бойцаИ опрокинутого губитСтальным копытом жеребца!..Куртин, казак и персиянин,Свирепый турок, христианин,Пришельцы дальней стороны,Краса грузинских легионов,—Всё пало тучею драконовНа чад разбоя и войны!И всё утихло: глас молитвыВ дыму над грудой братних тел,И шум, и стон, и грохот битвы!..Осталась память славных дел!

Один под ризою ночною,В тумане влажном и сыром,С моей подругою — мечтою —Сижу на камне гробовом.Не крест — симво́л души скорбящей —Стоит над чуждым мертвецом:Он славен гибельным мечом,А меч — симво́л его грозящий!..Быть может, тень его парит,Облекшись в бурю, надо мноюИ невиди́мою рукоюПришельцу дерзкому грозит;Быть может, в битве оживлялаОна отчизны бранный духИ снова к мести призывалаСокрытый в пепле Герменчуг.

48. Песнь горского ополчения