«Нам было только по двадцать лет…». Стихи поэтов, павших на Великой Отечественной войне - Антология Страница 25

Письмо к маме

Возле хаты твоей сосновой —

В серых скатках, в ремнях солдаты.

Повстречай ты их добрым словом

И попотчуй их, чем богата.

Сыновья, дорогая мама,

Покидают, идя на запад,

Рощи, полные птичьим гамом,

Знойных пасек медвяный запах,

И поля с золотою рожью,

Сеном пахнущие навесы,

Травы, полные влажной дрожи,

Нецелованную невесту.

Может, в яростный час атаки,

Успокоенный пулей вражьей,

Не один из них мертвым ляжет

У окопов на буераки.

Ты закрой им глаза

И мятой

Щедро выстели их могилы,

И поплачь, как над сыном милым,

Ранью майскою синеватой.

1943 г.

В потоптанном жите

Уже не доехать

Бойцу молодому

До края родного,

До отчего дому.

Лежит он раскинувшись,

Руки разбросив,

Над ним обгорелые никнут

Колосья.

Лежит он, как витязь,

В потоптанном жите,

Родную увидите —

Не говорите.

1945 г.

Виктор Троицкий

(? — 1943)

В теплушке

Опять я в теплушке.

Опять по Отчизне

Несет меня ветер военных годов.

Играет судьба молодой моей жизнью,

И север и юг — мой родительский кров.

И всюду со мною,

Как паспорт, на месте

Твой образ, такой беспредельно родной,

И радость и горе

Мы делим вместе,

И вместе мы скоро вступим в бой.

А если в сраженье

Придется мне туго

(Ведь разве сумеешь судьбу разглядеть?),

Мы скажем —

И я и моя подруга:

— Братишка, как надо сумей умереть!

18 марта 1943 г.

«Ты давно уже не пишешь…»

Ты давно уже не пишешь,

Мой товарищ дорогой.

…Над полями тише, тише

Песня льется за рекой…

Помнишь, как совсем недавно

Мы бродили по полям?

Нас везде встречала славно

Подмосковная земля.

Мы умели за портвейном

Неудачи забывать,

Мы умели вместе с Гейне

По Германии шагать.

Не во сне ли нам с тобою

Лореляй плела венок

И волною голубою

Заливало наш челнок?..

Где теперь ты, мой товарищ,

По земле родной идешь?

Ты в огне, в дыму пожарищ

Песни ль старые поешь?

Иль в полях, в сожженных селах

Ты нашел свой смертный час?

Где ты, Вовка мой веселый,

На земле большой сейчас?

Но учти, я крепко верю,

Что не кто-нибудь другой,

Постучишь, как прежде, в двери

Ты, товарищ дорогой.

И за дружеским портвейном,

Возмужавшие в бою,

Вспомним с грустью песни Гейне,

Путешествия в строю.

30 января 1942 г.

Иосиф Уткин

(1903–1944)

«Я видел девочку убитую…»

Я видел девочку убитую,

Цветы стояли у стола.

С глазами, навсегда закрытыми,

Казалось, девочка спала.

И сон ее, казалось, тонок,

И вся она напряжена,

Как будто что-то ждал ребёнок…

Спроси, чего ждала она?

Она ждала, товарищ, вести,

Тобою вырванной в бою, —

О страшной, беспощадной мести

За смерть невинную свою!

1941 г.

Моряк в Крыму

Моряк вступил на крымский берег —

Легко и весело ему!

Как рад моряк! Он ждал, он верил

И вот дождался: он в Крыму!

В лицо ему пахнуло мятой,

Победой воздух напоён.

И жадно грудью полосатой,

Глаза зажмурив, дышит он.

А южный ветер треплет пряди

Волос, похожих на волну,

И преждевременную гладит

Кудрей моряцких седину.

Как много видел он, как ведом

Ему боев двухлетний гул!

Но свежим воздухом победы

Сегодня он в Крыму вздохнул.

И автомат, как знамя, вскинув,

Моряк бросается вперед.

— Туда, где флотская святыня!

— Где бой!

— Где Севастополь ждет!!

Апрель 1944 г.

Иван Федоров

(1913–1942)

У реки

Левый берег в огне, а на правом

Пеплом кроются угли костра,

И связисты сквозь тьму к переправам

Тянут кабель, — работа быстра.

И, незримы, сползая по скатам,

Пробираются к лодкам стрелки.

Возвестит предрассветным набатом

Батарея о шуме реки.

Тишину разорвут на клочья

Всплески весел и гром пальбы.

Берег с берегом, мерясь мощью,

Водяные взметнут столбы.

Вспенят волны реки величавой

Мастера лобовых атак,

И рванутся в штыки у причалов,

И отхлынет, не выстояв, враг.

А связисты протянут кабель

Над водой и отправят весть:

Там, где буйствовал враг и грабил,

Жег и рушил, — вершится месть.

Октябрь 1941 г.

«Дождями омытые тропы…»

Дождями омытые тропы,

Деревья, шумящие гневно,

Листвы облетающей ропот

И залпы всенощно, вседневно.

Фишистские орды, лютуя,

Пусть метят кровавою метой

Лесные селенья, — вчистую

Расплатимся мы и за это.

Мы в битвах всенощных, вседневных,

Чем дальше, тем тверже, упрямей.

Не видеть им родину гневных —

Россию — в позоре и сраме.

1941–1942 гг.

Владимир Чугунов

(1911–1943)