Бенедикт Лившиц - Полутораглазый стрелец Страница 26

* Вымысел, рисунок, колорит. (Примеч. Мольера).

** Вымысел, первая часть живописи. (Примеч. Мольера).

*** Рисунок, вторая часть живописи. (Примеч. Мольера).

**** Колорит, третья часть живописи. (Примеч. Мольера).

***** Церковь св. Евстахия. (Примеч. Мольера).

АЛЬФОНС ДЕ ЛАМАРТИН

151. ОДИНОЧЕСТВО

Когда на склоне дня, в тени усевшись дубаИ грусти полн, гляжу с высокого холмаНа дол, у ног моих простершийся, мне любоСледить, как все внизу преображает мгла.

Здесь плещется река волною возмущеннойИ мчится вдаль, стремясь неведомо куда;Там стынет озеро, в чьей глади вечно соннойМерцает только что взошедшая звезда.

Пока за гребень гор, где мрачный бор теснится,Еще цепляется зари последний луч,Владычицы теней восходит колесница,Уже осеребрив края далеких туч.

Меж тем, с готической срываясь колокольни,Вечерний благовест по воздуху плывет,И медным голосам, с звучаньем жизни дольнейСливающимся в хор, внимает пешеход.

Но хладною душой и чуждой вдохновеньюНа это зрелище взирая без конца,Я по земле влачусь блуждающею тенью:Ах, жизнетворный диск не греет мертвеца!

С холма на холм вотще перевожу я взоры,На полдень с севера, с заката на восход.В свой окоем включив безмерные просторы,Я мыслю: «Счастие нигде меня не ждет».

Какое дело мне до этих долов, хижин,Дворцов, лесов, озер, до этих скал и рек?Одно лишь существо ушло — и, неподвиженВ бездушной красоте, мир опустел навек!

В конце ли своего пути или в началеСтоит светило дня, его круговоротТеперь без радости слежу я и печали:Что нужды в солнце мне? Что время мне несет?

Что, кроме пустоты, предстало б мне в эфире,Когда б я мог лететь вослед его лучу?Мне ничего уже не надо в этом мире,Я ничего уже от жизни не хочу.

Но, может быть, ступив за грани нашей сферы,Оставив истлевать в земле мой бренный прах,Иное солнце — то, о ком я здесь без мерыМечтаю, — я в иных узрел бы небесах!

Там чистых родников меня пьянила б влага,Там вновь обрел бы я любви нетленной светИ то высокое, единственное благо,Которому средь нас именованья нет!

Зачем же не могу, подхвачен колесницейАвроры, мой кумир, вновь встретиться с тобой?Зачем в изгнании мне суждено томиться?Что общего еще между землей и мной?

Когда увядший лист слетает но поляну,Его подъемлет ветр и гонит под уклон;Я тоже желтый лист, и я давно уж вяну:Неси ж меня отсель, о бурный аквилон!

ВИКТОР ГЮГО

152. НАДПИСЬ НА ЭКЗЕМПЛЯРЕ «БОЖЕСТВЕННОЙ КОМЕДИИ»

Однажды вечером, переходя дорогу,Я встретил путника: он в консульскую тогу,Казалось, был одет; в лучах последних дняОн замер призраком и, бросив на меняБлестящий взор, чья глубь, я чувствовал, бездонна,Сказал мне: — Знаешь ли, я был во время оноВысокой, горизонт заполнившей горой;Затем, преодолев сей пленной жизни строй,По лестнице существ пройдя еще ступень, яСвященным дубом стал; в час жертвоприношеньяЯ шумы странные струил в ночную синь;Потом родился львом, мечтал среди пустынь,И ночи сумрачной я слал свой рев из прерий;Теперь я — человек; я — Данте Алигьери.

153. MUGITUSQUE BOVUM… *

Мычание волов в Вергилиевы годы,На склоне дня среди безоблачной природы,Иль в час, когда рассвет, с полей прогнавши мрак,Волнами льет росу, ты говорило так:

— Луга, наполнитесь травою! Зрейте, нивы!Пусть свой убор земля колеблет горделивыйИ жатву воспоет средь злата хлебных рек!Живите: камень, куст, и скот, и человек!В закатный час, когда в траве, уже багряной,Деревья черные, поднявшись над поляной,На дальний косогор, как призраки, ползут,И смуглый селянин, дневной окончив труд,Идет в свой дом, где зрит над кровлей струйку дыма,Пусть жажда встретиться с подругою любимой,Пускай желание прижать к груди дитя,Вчера лишь на руках шалившее, шутя,Растут в его душе, как удлиненье тени!Предметы! Существа! Живите в легкой смене,Цветя улыбками, без страха, без числа!Покойся, человек! Будь мирен, сон вола!Живите, множьтеся! Бросайте всюду семя!Пускай, куда ни глянь, почувствуется всеми,При входе ли в дома, под цвелью ли болот,В ночном ли трепете, объявшем небосвод, —Порыв безудержный любить: в траве ль зеленой,В пруде ль, в пещере ли, в просéке ль оголенной,Любить всегда, везде, любить, что хватит сил,Под безмятежностью темно-златых светил.Заставьте трепетать уста, крыла и воздух,Сердцебиения любви, забывшей роздых!Лобзанье вечное пускай лежит на всем,И миром, счастием, надеждой и добром,Плоды небесные, падите вниз, на землю! —Так говорили вы, и, как Вергилий, внемлюЯ вашим голосам торжественным, волы,И нежит лебедя — вода, скалу — валы,Березу — ветерок, и человека — небо…О, естество! О, тень! О, пропасти Эреба!

* И мычание волов… (лат.). — Вергилий, «Георгики», кн. 2, ст. 470.

154. У НОЧНОГО ОКНА

Златые иглы звезд сверкают меж ветвями,Лоснистая волна тяжелыми струямиБьет в океанский брег;Порою облака проносятся, как птицы,И ветер шепчет слов бессвязных вереницы,Как спящий человек.

В природе все течет, как из раскрытой урны:Огонь преходит в дым, и в пену — вихорь бурный,Все — мимолетный миг.Что можно взять, держать и сохранить навеки?Летит за часом час, и с каждым часом некийМы видим в мире сдвиг.Где неподвижность звезд в сей движущейся тайне?Что — небо зримое, действительно ль бескрайнеИ вечно ли оно?Над нами россыпь солнц всегда ль одна и та же?Потомок узрит ли все тех же самых стражей,Что видеть нам дано?

О ночи, будете ль всегда вы тем, что ныне?Навеки ли разбит шатер небесной синиНад головой у нас?Скажи, Альдебаран, ответь, кольцо Сатурна,Не ýзрим ли когда в личине безлазурной —Сквозь прорезь — новых глаз?

Не загорятся ли там новые светила,И дуги новые, и новые стропила,Что вечный зодчий ввелВ собор, чьим папертям конца не знает,Где семисвешником Медведицы пылаетЧудовищный престол?

Сей ветр, что дал вам жизнь средь голубого лона,Венера, Сириус, созвездье Ориона,Ужель навек затих?И никогда, его дыханием согреты,Уж не поднимутся в апреле вечном светыЦветов совсем других?

Познали ли мы мир с его безмерным чудом,Мы, тростники болот, мы, черви, чья под спудомСлюда едва блестит?Кто вымолвит средь нас кощунственное слово,Что на челе ночей господь тиары новойУже не поместит?

Ужели Бог вконец свое растратил пламя?Не извергает ли миры он за мирами?Ответь, Зенит! Надир!Не полнит ли господь собой свое творенье?Ужель угасших уст излил он все гореньеВ наш охладевший мир?

Когда огромные являются кометы,С собою принося глубин бездонных светы,Дано ли видеть нам,Куда бегут они — вселенные иль души,Скиталицы пучин, горящие втируши,По нашим небесам?

Кто, у истока став, познал первопричину?Кто, магом и царем сойдя в сию пучину,Всех тайн хранит ключи?О, призраки людей, несчастием согбенных!Кто произнес: «Творец, нам хватит солнц-вселенных.Довольно. Опочий!»

Кто мятежом попрет закон тысячелетий?Кто в силах запретить чему-нибудь на светеДвижение его?Расширившись, всегда любой предел осилишь,Вся тварь живет, растет и множится, а мы лишьСвидетели всего.

Мы — лишь свидетели, мы — в трепете глубоком.Как все живущее, живым исполнен сокомВысокий небосвод,И древо дивное, живя в сплетеньях темных,Возносит в небеса — своих ветвей огромныхНеисчислимый плод.

Творенье впереди, за ним стоит создатель,А человек — увы, лишь жалкий наблюдательОбличия вещей.Достаточно поднять чело над тем, что — рядом,Чтоб за завесою скрестить свой взгляд со взглядомВсевидящих очей.

Не скажем же себе: «У нас свои светила!»Быть может, флоты солнц, уже раскрыв ветрила,Плывут на нас сейчас.Быть может, одолев предвечную истому,Творец перекроит по чертежу иномуВсе то, что видит глаз.

Как знать? Кто даст ответ? Над темным небосклоном,Над сим, созданьями творца загроможденнымСвященным лесом сил,Что волны бытия питают в исступленье,Быть может, узрим мы внезапное явленьеИспуганных светил, —

Растерянных светил, пришедших из пучины,Восставших из глубин иль бросивших вершиныИ в наш земной туман,Под своды черные, воспламенившись в беге,Упавших стаей птиц, которых сбил на брегеСвирепый ураган.

Они появятся, зардевшись издалече,Смерч грозных светочей, рубиновые печи,Сжигая все окрест,Уничтожая нас, перегорая сами,Затем что наряду с блаженными мирамиЕсть злые духи звезд.

Быть может, в этот миг — на дне ночей беззвездныхУже вздувается рожденный в мрачных безднахБлестящих светов рой,И бесконечности неведомое мореНа наши небеса стремит и сбросит вскореСмертельных звезд прибой.

155. ЗАТМЕНИЕ