Коллектив авторов - Поляна №3 (5), август 2013 Страница 28

Гарт накинул куртку, взял в руки факел и спустился к морю. Великолепное, помидорного цвета, солнышко катилось по горизонту на высоте одной ладони от синей черты и никак не могло на эту черту опуститься. Потому что еще четыре дня. Потому что 14 августа заканчивается на этой широте полярный день. 14-го солнышко впервые чиркнет краешком по горизонту, словно пробуя его на прочность, а уже 17-го уйдет на весь диск. На две недели разольются по тундре немыслимой языческой красоты рассветы-закаты. Затем наступит нормальное чередование дня и ночи, а 29 октября солнышко впервые не покажется над горизонтом, чтобы воскреснуть седьмого февраля.

До начала полярной ночи осталось два с половиной месяца, а ведь еще по многим островкам ловушки не налажены и дров на зиму мало заготовлено. Чтобы собирать и подтаскивать к зимовью дрова, нужна лодка, а она лежит на дне моря. Придется теперь запасной безмоторной лодочкой-«мыльницей» пользоваться, веслами махать.

И еще какое-то нехорошее предчувствие, какое-то предвиденье тяжкого горя вдруг ожило в душе. От него сжималось сердце и прерывалось дыхание, но понять его и назвать по имени он не мог. Отчего так тяжело, будто камнем придавило, из-под которого не выбраться. Как будто никогда больше солнышка не видеть, и это вот солнышко – последнее в его жизни. От чего же так болит душа?

С тяжелой головой и тяжелым сердцем забрался Гарт в спальный мешок и провалился в сон. Но уже через пару часов проснулся от сильнейшего озноба. На теплых досках, в теплом спальнике, в свитере и шерстяных носках его всего колотило как тогда, в первый день босиком на снегу. Это температура поднимается. Вот влип, так влип. Теперь так просто не отделаться… И вспомнился некстати «строительный» анекдот про мастера и нерадивого студента. «У меня жар. Всего трясет!» – утверждает студент, в надежде, что его отпустят в общагу. «Трясет, говоришь? А ну – марш, решето трясти, песок сеять!» Неожиданно Сашка закашлялся, и кашлял сильно, до рвоты. Едва успел вскочить и отбежать в сторону.

Проглотил таблетку аспирина и обильно запил водой. Температура на время действия таблетки понизилась, затем опять полезла вверх. Он выпил еще одну таблетку, и с тем же успехом: через пару часов озноб колотит – хоть к решету становись. Эти колебания Сашку вымотали, и решил: будь что будет, пусть эта вредная тетка поднимается, сколько ей надо, а там посмотрим.

Дул легкий южный ветер, в небе сияли загнутые крючками перистые облака: «cirrus uncinus». Пока эти львиные когти видны на небе, будет тепло и не будет сильного ветра. В самый раз пройтись по путикам, поправить земляные тумбы, проверить капканы и заменить испорченные колышки на целые. Погода в самый раз. Только ноги не держат.

Льдины на берегу сокращались, как шагреневая кожа. В середине августа наступило лето: в воздухе танцевали комары и гудели оводы. В тундре, среди камней, распустились крошечные синие камнеломки и желтые полярные маки, неожиданно появились, как будто выскочили из-под земли, фиолетовые шары мытника. Все раскрывалось навстречу долгожданному теплу. Все спешило расцвести и дать семя. Тундра, наконец, задышала полной грудью. «Будь же ты вовек благословенно, что пришло процвесть и умереть».

– Цвить-цивить-тюрлю! – Давний знакомый, ярко раскрашенный папа-варакушка, неожиданно появился на камне у изголовья и бодро пропел:

– Ци-ци-вить! Тех-тех, ви-и-вить-вить!

Тут же прилетела и невзрачная жена варакушки, и двое темно-серых желторотых детишек пожаловали.

– Ах, соловушка ты мой! Сохранил семью! Выжили! Вот молодцы! Дать вам еще рыбки?

Гарт надрезал одну полувысохшую рыбку вдоль спины, развернул ее и осторожно подвинул к птицам. Но варакушки не стали клевать угощение. Очевидно, им в этот теплый день хватало насекомых, червей и личинок.

– Так вы поблагодарить прилетели? Очень мило, очень мило, земляки. Весьма тронут. Прилетайте еще. Поговорим.

Прощебетав еще несколько песенок, варакушки улетели к ручью.

Сашка очень приободрился: «Малышня такая выжила под снегом, а ведь им до дому добрых пять тысяч километров. Тебе же, вон, всего пятнадцать. Не вешай носа, – вперед и вверх!» В первую очередь – подумать о завтрашнем дне. Чтобы все было под рукой.

Откашлявшись, а кашель был сухой и жесткий, Гарт побрел на берег за дровами. Бронхит бронхитом, огонь – святое. Сашка брал по одной-две нетолстых дровеняки подмышку, доволакивал их до «дому», бросал у камня и отдыхал.

«Если завтра хуже, вот дрова у меня».

Набрал в бутылку воды: «Вот вода у меня».

У постели чуток сушеной рыбы: «Вот еда у меня».

Снял шкурки с оправок – чуни шить: «Вот обувь у меня».

Из четырех костров два потушил, два подкормил: «Хватит пока».

Под вечер он решил делать стрелы. Выстрогал две и устал. Забрался в спальник и лег. И стал смотреть в небо.

«Зачем мы живем? Зачем мы живем на свете? Зачем, Всевышний, посылаешь Ты нас в этот жестокий мир, не спрашивая, хотим мы того или нет?

Говорят, что человек родится, имея задание от Тебя, которое надо выполнить, и лишь потом можно спокойно уйти. Но всем ли Ты даешь такое задание? Это правда, что многие с раннего детства знают свое призвание, но еще больше таких, которые работают “куда пошлют”, и я такой. На червяка наступить – и то жалко, а я мучаю животных капканами, стреляю в них пулями, ловлю их сетью. Разве это было мне предназначено? Ты же знаешь, Господи, что я и такие, как я, не от злобы это делаем. Мясо и рыба, добытые нами, нужны для поддержания жизни других людей, а меха – на одежду. Но вот в отношении меня, именно меня, такой ли была Твоя задумка? Хотел ли Ты, чтобы я тратил жизнь свою, отнимая жизнь у животных? Или я Тебя не понял? Или я еще в детстве отстранился и не слышал Тебя? Зачем Ты, Господи, построил мир на крови? Зачем, чтобы жить, надо убивать? Зачем лишь самые крохотные существа получают энергию от Солнца и воды? Остальные, даже лемминг, гусь и олень, живут, убивая живое. Почему Ты не устроил мир так, чтобы все жили от света Солнца?»

Так Сашка говорил с Ним, и с жаром доказывал Ему преимущества однополярного мира перед бинарным. Все превосходства однопартийной системы им вдалбливали и в школе, и в институте. И Сашка пытался в меру сил своих, и в меру жара простудного объяснить их и Ему. Вот если бы Он выбрал немножко времени, ну хоть пару минуточек, чтобы поговорить с ним, заплутавшим сыном Адама, с глазу на глаз, как бы он был счастлив!

16. Тет-а-тет

Вдруг на ящик рядом с ним присел парень в длинной белой рубашке, с широкими крыльями за плечами, а лицом – ну точь-в-точь как Сашка в семнадцать лет. Если это «голос», то, наконец-то представилась возможность его увидеть!

– А скажи, дружок, как тебя зовут? Пора знакомиться.

– Александрос, – ответил «дружок», как ждал.

– А что значит твое имя? Поясни.

– Защитник человеков.

– Хорош защитник! Ни слова, ни намека, что буря идет!

– Мы не властны над погодой. Разумные люди сами знают погоду наперед.

– Благодарю за «шпильку». Но мог бы намекнуть, что лодка затонет, я-то надеялся проскочить прибойную полосу, даже голенища сапог не поднял, их и сорвало. Бегал потом босой.

– Я тоже растерялся. Никогда такого шторма не видал. Но все же подсказал тебе, куда плыть и где вылезть, чтоб о камни не ударило.

– Э-э, нет! Полоску ту песчаную я сам узрел. Никакого «голоса» не припоминаю.

– Ты был в таком состоянии, что действовал по наитию и как бы не слышал меня. Подсознание в таких случаях быстрей сознания. Вспомни же и вторую «калитку». И бензобак от мотора, вытолкнутый как бы случайной льдиной именно в эту прореху в ледяном заборе.

– Хм-м… А песенка про пегого бычка с выходом на арбалет – твоя работа?

– Моя, – не стал отпираться Александрос.

– А сон, как сделать кастрюлю?

– Тоже моя идея. И позволь заметить, что ты не очень-то быстро соображаешь: три раза пришлось по голове постучать.

– Ка-а-кой ты вежливый!

– Себя вспомни. Очень ты был вежлив на плоту? Как аукнется, так и откликнется! – и ангел надул губы, как мальчишка.

– Ишь какой!

– Да уж. Весь в тебя.

– Извини. Я больше не буду.

– Что с тебя взять? Принимается.

– Скажи, а канистра, бочка, морж, сайка – это тоже ты?

– Дохлый морж и рыба тут ни при чем. Бочку ты тоже сам заметил. А вот канистра – да, это я тебе несколько раз повторил: «Посмотри!».

– Спасибо от души. Без этой «шапки» я бы…

– Пустяки. Работа у нас такая… Но ты кой-чего не заметил, за что я тоже жду от тебя спасибо. Благодарность – это та субстанция, которая нам нужна как человекам хлеб.

– Я с некоторых пор чувствую и присутствие твое и подсказки. Арбалет и кастрюля – вот, вроде, и все… Нет, постой! Спасибо, что вывел меня на берег между камней. Подсознание – штука непонятная… Как ты это сделал? Не волю же мою сломал?

– Конечно, нет. Это запрещено. Можно лишь намекнуть. Подсказать. Сослаться на похожий случай. Человек должен сам принимать решения.