Виссарион Саянов - Стихотворения и поэмы Страница 29

12. «Одержим строитель был…»

Одержим строитель былСтранною причудою —Из берез дворец срубилС нимфой полногрудою.

В прошлом веке, в полумгле,Средь цветов и зелени,Перстнем вензель на стеклеВырезали фрейлины.

Нас встречала тишина,Мы в дворце том грезили, —Там и наши имена:На стекле — и в вензеле.

Замела метель пути,Нет ни слов, ни отзыва…Как же мне опять пройтиВ тот дворец березовый?

13. «Я тебя в своей песне прославлю…»

Я тебя в своей песне прославлю,Всю отдам тебя русским снегам.Мчатся ль кони твои к ЯрославлюПо заволжским крутым берегам?

Иль, быть может, в истоме тревожнойТы не спишь в эту звездную ночь,Вспомнив муку той песни острожной,Что велела любовь превозмочь?

Что же делать?.. Мне тоже не спится…Ведь былую любовь развело,И она не подымет, как птица,Перебитое пулей крыло…

Где искать тебя? В зареве диком?В реве ветра? В бегущих годах?В Белозерске? В Ростове Великом?Иль в старинных других городах?

Или, может, до вести, до срока,Словно благовест чистой любви,Вдруг плеснут, вдруг плеснут издалёкаЛебединые крылья твои?

14. «Когда я умру, ты не плачь…»

Когда я умру, ты не плачь,Нас время с тобою рассудит,Меня не повесит палач,Разбойник в лесу не зарубит.

Сраженный в открытом бою,Паду я на снежное поле…На грудь припадешь ли мою?Припомнишь ли всё поневоле?

Расскажешь ли людям о том,Как жили на свете когда-то?Накроешь ли старым плащомЗастывшее тело солдата?

Ответишь ты мне или нет?Придешь ли до вести, до срока,Иль буду в холодный рассветЛежать на снегу одиноко?

Не взглянешь, как губы моиМетель темной синью обводит,И чистое слово любвиВ могилу меня не проводит?

Пусть так — всё равно дорогаТы мне навсегда и доселе,Пускай же заносят снегаМой прах и клубятся метели.

Я землю родную любилИ счастлив, что стал я отнынеОдною из дремлющих силВ ее упокойном помине.

124. СТАРАЯ ЗАСТАВА

Город Бабушкина, Шелгунова,Как твое воскресенье сурово,В бледном небе горят фонари,В звоне шашек и в стуке прикладовСтрогий город военных парадовНа ущербе осенней зари.

Столяры прорезали бороздки,С папироской ходили подростки,Баржу вел по реке рулевой,И опять по дороге по длиннойНизко клонятся кисти рябины,И застыли мосты над Невой.

По утрам тротуар деревянныйВыбегает на берег туманный,И стоит у забора трактир,Но грохочет завод многотрубный,Словно вход в неизведанный, в трудныйИ сверкающий празднично мир.

Еще сталь громыхает в прокате,Еще город застыл на закате,Фонари, чуть мигая, горят,И встает, как в мятежном преданье,В разгоревшемся звездном сияньеГород славы — заря — Петроград.

125. ПОЭТЫ

Кровь на снегу — и вот пришла пора,Последний час судьбы певца опальной.По вечерам над городом Петра

Горят костры, и свет звезды печальной,Воспетой им, зовет издалекаВ туманный путь, неведомый и дальний,

И тихо спит безмолвная река.А там, где стынут темные громады,Еще гудит последняя строка

Его стихов, и за глухой оградойПрохожий шепчет медленно слова,Двум поколеньям бывшие отрадой.

Ночная тень легла на острова,Поэт безвестный ходит торопливо,И в злой тоске кружится голова.

Когда бы шторм ударил вдруг с залива,Когда бы гром убийц певца сразил,Когда бы весь, в волнении порыва,

Вдруг встал народ в величьи грозных сил,Чтоб отомстить стрелявшим в грудь России,И Пугачева дух заговорил!

Морозный сад. Там статуи босыеВ снегу застыли. Тайная тоскаСвела как будто их глаза большие.

Им снятся сны. Поэт издалекаПодходит к ним. Темна его тревога.Лицо в слезах. Дрожит его рука.

Предчувствие томит его. ДорогаБежит на юг пустынной колеей,И белый склон спускается отлого.

Но он еще не ведает душой,Что час настал безвестного обета;Что он судьбой отмечен роковой,

Обычной долей русского поэта,И чашу горя выпьет до конца;Что и его, по приговору света,

Еще казнят бездушные сердца;Что он — наследник песни величавой —Пройдет путем погибшего певца,

С его судьбой, с его великой славой,Другим сердцам неведомой досель,С последним днем за темною дубравой;

Что и ему назначена дуэль;Что день придет — он станет у барьера…Пустынный сад. Безумствует метель.

Дворец в тумане дремлет, как химера,За Черной речкой страшный поворот.Тоски подобной не было примера,

Но лишь пора короткая пройдет —Россия станет у другой могилыИ Лермонтова имя назовет.

126. «Плывут облака издалёка…»

Плывут облака издалёка,Седея, проходят года.Как будто орлиное око,Глядит, не мигая, звезда.

Какие в горах перевалы,Какой на возгорье простор!Там в полдень орлы пировалиИ медленно падали с гор,

Клектали, летая сердитоНад краем обрывов крутых, —Казалось, что небо закрытоШирокими крыльями их.

Где рос на траве приворотник,К дорожному камню клонясь,Случайно увидел охотникОрлиного пиршества час —

Такое могущество силы,Такое судьбы торжество…

А звездное небо РоссииПылало, как сердце его.

127. «Я взглянул — и увидел нежданно…»

Я взглянул — и увидел нежданноЗа рекой лебединый полет.О веселом коне ТамерланаПроводник по-киргизски поет.

Всходит медленно солнце за далью,Дни и ночи пылают костры —От лесов, что бегут к Приуралью,До зеленых песков Бухары.

Низкий склон при луне серебрится,На заре разлилася река,С красным войском от севера мчитсяМолодой комиссар ВЧК.

Всюду враг — в желтом сумраке улиц,В настороженном стане ночей,Где в кровавом кругу изогнулисьНа рассвете клинки басмачей, —

Потому-то от дымных просторов,Где гремят пулеметы полка,Впереди наших первых дозоровВ степь идет комиссар ВЧК.

128. ВОЕННАЯ ЮНОСТЬ

Да, юность моя под особенным знаком —По вольным степям, по лесным буеракам,Повсюду, где низкие тучи в огне,Где дымное полымя бродит лугами,И красное знамя горит над полками,И спит командир на усталом коне.

Тогда эскадрон наш на Астрахань мчался,И вражеский круг в злобном страхе распался,Станицы и села встречали поход.Забыть ли те дни с их безмерною славой,Когда начинался в степях величавый,В приказах и песнях прославленный год?

Боец-комсомолец в дырявой шинелиСкакал на коне под разрывы шрапнели,Встречая тревожную ночь за селом,В глазах его зорких светилось упорство,Поля пролетал он, не меряя версты,Казалось — летит сквозь века напролом.

А старый солдат, ежась в стужу и в холод,Сердито твердил, что горяч-де и молод,Что, дескать, война не настолько легка,Что, дескать, не милуют пули-голубки,Но вместе врывались в беспамятство рубкиИ дрались, пока не немела рука…

В заветные дни невозвратного годаЯ видел полки молодого похода,И где только не был лихой эскадрон!Доныне, мне кажется, время не властно,Доныне в грозу, в непогоду, в ненастьеНесется степями бескрайними он…

129. ЦИОЛКОВСКИЙ