Демьян Бедный - Том 2. Стихотворения 1917-1920 Страница 29

Земля! Земля!*

   Родриго, ты – дурак,   Да и хвастун к тому же.   Ну, не сердися, друже.   А дело было так,Как нам казалося тогда: не надо хуже.Ребята, что же вы, как будто ныне пост?Эй, Педро, крикни там, чтоб музыка играла.Вина! Вина! И первый тост –За адмирала!В широкой шляпе и в плащеОн, как литой, стоял, пронзая даль очами:Днем – берегов искал и ждал огней – ночами.   Искал и ждал… Вотще!Как чайки белые, неслись три каравеллы,На них томились мы, – матросы-удальцы,Ватага буйная, тюремные жильцыЕе величества, добрейшей Изабеллы. Томились мы не день, не два, не три…Ни признака земли не видя три недели, Мы все глаза уж проглядели.Пустыня водная, куда ни посмотри!Родриго!.. Не ведет и ухом.Во лжи упорствовать ты будешь до седин.Все, все, отважные, тогда мы пали духом,   Не ты один!Зато крикливее нас всех ты был, Родриго:«Пускай на родине нас ждет любое иго, –Все лучше, чем самим спешить до срока в ад. Товарищи, Колумб нас, глупых, всех морочит, –Погибель верную себе и нам он прочит.Пора, товарищи, нам курс держать назад!» Но, как литой, стоял, не отходя от румба,Вонзая очи в даль, великий адмирал. Ребята, выпьем за Колумба!Он правду говорил. А ты, Родриго, врал.И, ободряя нас умышленным обманом,Пространствам пройденным урезывая счет,Он нас уверенно вел к заповедным странам.Кто смеет у него оспаривать почет? Мы, духом падая, роптали, –И – в этом совесть чья чиста? – Родриго, и мои устаКолумбу злобные проклятия шептали.Меж тем всё шли да шли томительные дни,Мы бредили землей и страх свой унимали:То ночью видели какие-то огни,То утром облака за землю принимали.Разочарованным, снедаемым тоской,Какою был для нас отрадою великойНежданный вид среди безбрежности морской, Вид ветки с ягодою дикой!Какое шумное мы подняли вытье,Какое всех тогда объяло нас веселье,Когда мы на волнах увидели копье, Рук человеческих изделье! Как стало нам тогда легко!И хоть порой еще нас и брало сомненье,Колумб нас ободрял: «Друзья мои, терпенье!Предвестья – налицо. Земля недалеко!» Ту ночь ты помнишь ли, Франциско?И как ее забыть? Она у нас одна. Над синей гладью низко-низко Стояла красная луна.Шла «Пинта» впереди. «Санта-Мария» с «Ниной»За нею рядом. Всех попутный ветер гнал.Вдруг – пушка рявкнула над водною равниной.Родриго, это ты нам с «Пинты» дал сигнал.Все, затаивши дух, впилися в даль глазами.И с корабля до корабляКричали всеми голосами! «Земля!..» – «Земля!!.»Пьяня себя чужой и неразумной лестью,Родриго хвалится теперь завидной честью:Он берег увидал и первый подал знак. Родриго, ты – дурак!Ты ль споришь первенством с великим Христофором?Слепым щенком лежал в корзине ты, скуля,Когда уж пред его духовным, ясным взоромЦвела заветная земля!Мать у тебя еще под носом вытиралаИ замывала твой торчавший сзади хвост,Когда для нашего седого адмиралаО новых берегах попутный пел норд-ост! Эй, крикни музыке, чтоб веселей играла!Подбавь еще вина! Друзья, поднимем тост За адмирала!!

Французская булка*

С колчаковского аэроплана в красноармейские окопы была сброшена обернутая в прокламации французская булка.

   Отец служил у «дорогих господ»   (Свои харчи и восемь красных в год),   А я, малец, был удостоен чести:С сопливым барчуком играл нередко вместе;Барчук в колясочке мне кнутиком грозил,      А я… возил.Не помню: то ль «игра» мне эта надоела,То ль просто мною дурь мужичья овладела,Но… «конь» забастовал и, бросивши игру,      К отцу забился в конуру.Барчук, упорствуя, стучал ко мне в окошко:«Ну, повози меня, Демьян, еще немножко!»      И соблазнял меня,      Забастовавшего коня,      Ревевшего в каморке гулкой…      Французской булкой!

Когда я услыхал о «булке Колчака»,      Я вспомнил барчука.Ну что ж? Польстясь на ласку,Впряжемся, что ль, опять в господскую коляску?!   «Дай, барин, булку. А потом…   Хоть застегай нас всех кнутом!»

Пора!*

То не рать идет на нас, не сила ханская,Не орда деревни топчет басурманская, –Это армия идет чернопогонная,Та ль оравушка сибирская – чалдонная,С офицерами, с помещичьим правительством,Под колчаковским верховным предводительством,Под знаменами с колчаковской короною –То ль с орлом былым, то ль с дохлою вороною.Сам Колчак, по фронту едет он со свитою,Со всей сволочью дворянской именитою,Скалит зубы лютый аспид, ухмыляется,Перед армией своею похваляется:«Уж, чалдоны вы, чалдоны мои верные,Холуи мои, холопы вы примерные,Потрудился я над выправкою вашею,Не жалел, кормил березовою кашею,Все изведали мое вы милосердие,Покажите ж вы теперь свое усердие:Не жалея своей силы – алой кровушки,Положите за меня свои головушки,Чтоб, деревни, города спаливши целые,Через трупы через ваши посинелыеС офицерской моей гвардиею пламеннойЯ дошел бы до Москвы до белокаменнойИ, увенчанный всесветной царской славою,Осчастливил Русь колчаковской державою:Посадил бы вкруг себя господ сенаторов,По губерниям назначил губернаторов,Разослал бы становых к местам насиженным,Землю всю б вернул помещикам обиженным, –Склады, фабрики – железные, суконные –Снова в руки передал бы я в законные;Богачам-купцам вернув статью доходную,Разрешил бы я торговлю им свободную,Городским бы господам вернул владения,Вновь питейные открыл бы заведения,В ход пустил бы все заводы спиртогонные,С винных лавок брал прибытки б миллионные,Все казармы вновь набил бы я солдатами:«Маршируйте перед царскими палатами!Расправляйтесь, черти, с братьями и сестрами:Утверждайте власть мою штыками острыми!Защищайте достояние господское!Запрягайте в барский плуг сословье скотское!»С подлой чернью, своевольной, узколобою,Поведу я, новый царь, уж речь особую:Задушу двойной, тройною контрибуцией,Запорю, чуть где запахнет революцией, –Не за речи, а за помыслы продерзкиеВ клочья мяса превращу все рожи мерзкие, –В тюрьмах буду подлецов гноить повалкою,В церкви буду загонять железной палкою:«Войте, псы, на четвереньках по-звериному,Присягайте – покоряться мне единомуС благоверною супругой и со чадами!»Мужичью пригну я головы прикладами:«Много, черти, вы мутили да похабили!Возвращайте, что у бар вы понаграбили,Все до перышка сносите мне, до ниточки:Покрывайте-ка господские убыточки!»Не забыты будут мной отцы духовные:Увеличу я доходы их церковныеИ земельные угодья им пожалую:«Службу вы, отцы, несли царям не малую,Проявите ж и ко мне святое рвение:Всенародное устройте вы говение,Исповедайте всю челядь непокорную,Помогите мне траву всю вырвать сорную,Злые плевелы отвеять все решительно, –А уж я по ним ударю сокрушительно;Не осталось чтобы семени проклятого,Буду вешать бунтарей через десятого!Никакого лиходеям послабления,Чтобы помнили, как делать разграбления,Как господское добро себе присваивать,Как советское правление устраивать!Будут маяться, как деды их не маялись!Так зажму, чтоб бунтовать навек закаялись!»

   Кончил речь Колчак, из пушки ровно выпалил,Свои буркалы на фронт свирепо выпялил,Ажио пятки у чалдонов зачесалися.(Только пятками чалдоны и спасалися.)«Ой вы, пятки ж наши быстрые, вы пятушки!»Переглядываться стали тут ребятушки,То ль колчаковское воинство хороброе:«А ведет Колчак на дело нас недоброе,На Иудино ведет на злодеяние!Ждет какое ж нас за это воздаяние?А не в пору ль, чем служить такому ворону,Передаться всем на красную нам сторону,На ту ль сторону рабочую, крестьянскую,Сообща с ней доконать всю сволочь панскую,Всю дворянскую породу именитую,С Колчаком и всей его проклятой свитою?!А не в пору ль, чем нам биться с братьей кровною,Кончить дело мировою полюбовною,Да просить, чтоб нас простили обмороченных,Да в Советы слать людей неопороченных,Власть Советскую повсюду строить честную,Трудовую жизнь налаживать совместную?!»

Эх, кабы да это, братцы, все случилося!Уж и что бы на Руси-то получилося!Кабы оземь Колчаков мы всех шарахнули,То-то б зажили, – святые б в небе ахнули!Жизнь земная стала б слаще райской сладости,И уж выпил бы я здорово на радости!

Песня «демократического» кооператора*