Юрий Кузнецов - Стихотворения и поэмы Страница 3

1977

Посох

Отпущу свою душу на волюИ пойду по широкому полю.Древний посох стоит над землей,Окольцованный мёртвой змеей.

Раз в сто лет его буря ломает.И змея эту землю сжимает.Но когда наступает конец,Воскресает великий мертвец.

— Где мой посох? — он сумрачно молвит,И небесную молнию ловитВ богатырскую руку свою,И навек поражает змею.

Отпустив свою душу на волю,Он идёт по широкому полю.Только посох дрожит за спиной,Окольцованный мёртвой змеей.

1977

Тегеранские сны

Вдали от северных развалинСинь тегеранская горит.— Какая встреча, маршал Сталин!Лукавый Черчилль говорит.

Я верю в добрые приметы,Сегодня сон приснился мне.Руководителем планетыМеня назначили во сне!

Конечно, это возвышеньеПрошу не принимать всерьёз…— Какое, право, совпаденье, —С улыбкой Рузвельт произнёс.

В знак нашей встречи незабвеннойСегодня сон приснился мне.Руководителем ВселеннойМеня назначили во сне!

Раздумьем Сталин не смутился,Неспешно трубку раскурил:— Мне тоже сон сегодня снился —Я никого не утвердил!

1978

Вечный снег

У костра под ворчание псаПастуха одолела дремота:Он услышал в горах голосаИ прерывистый стук пулемёта.

«Это сучья трещат!» ПоутруОгляделся: овец не хватает.Непричастная злу и добру,Вечным снегом вершина блистает.

Но очнулся старик наконецОт сиянья, идущего с неба,По следам запропавших овецОн добрался до вечного снега.

Он увидел овец — и солдат,Полегли и свои и чужиеМного лет или больше назадИ лежат меж овец, как живые.

Может быть, это сон поутру?..Но овца в изголовье стояла,Непричастная злу и добру,И замёрзшие слезы сбирала.

Видно, плакал далёкий юнец,Не сдержался от страха и боли,Превратился солдат в солонец…Вон, благая, из этой юдоли!

Обошёл он овец и солдат,А солдаты лежат, как живые,Много лет или больше назадЖдут и смотрят — свои и чужие.

От густого дыханья овецПробудились замёрзшие звуки,Отодвинулся страшный конец,И оттаяли крестные муки.

И раздался неистовый свистТам, где в вечность упала граната.Старый по снегу кинулся внизИ ожёг своим телом солдата.

И протаял, как искра во мгле,Хриплый голос далёкого брата:«Знайте правду: нас нет на земле,Не одна только смерть виновата.

Наши годы до нас не дошли,Наши дни стороной пролетели.Но беда эта старше землиИ не ведает смысла и цели…»

После долго старик вспоминал,Ничего, кроме правды, не вспомнил,Ничего, кроме правды, не знал,Ничего, кроме правды, не понял.

Кто там был? Он мудрец иль святой?Пал, как все, безымянным героем.Все легли под небесной плитой.Все молчат перед вечным покоем.

1978

Вина

Мы пришли в этот храм не венчаться,Мы пришли этот храм не взрывать,Мы пришли в этот храм попрощаться,Мы пришли в этот храм зарыдать.

Потускнели скорбящие ликиИ уже ни о ком не скорбят.Отсырели разящие пикиИ уже никого не разят.

Полон воздух забытой отравы,Не известной ни миру, ни нам.Через купол ползучие травы,Словно слёзы, бегут по стенам.

Наплывают бугристым потоком,Обвиваются выше колен.Мы забыли о самом высокомПосле стольких утрат и измен.

Мы забыли, что полон угрозыЭтот мир, как заброшенный храм.И текут наши детские слёзы,И взбегает трава по ногам.

Да! Текут наши чистые слёзы.Глухо вторит заброшенный храм.И взбегают ползучие лозы,Словно пламя, по нашим ногам.

1979

Фонарь

Где мудрец, что искал человекаС фонарём среди белого дня?Я дитя ненадёжного века,И фонарь озаряет меня.

Полый шар распылённого светаПоднимает в лесу и степи.Не даёт никакого ответа,Но дорогу сулит по цепи.

Вкруг него порошит и круглитсяТуча птиц и ночной мелюзги.Метеорным потоком роится,А за роем не видно ни зги.

Заливайтесь, античные хоры!На смолу разменялся янтарь.Я прошёл за кудыкины горыИ увидел последний фонарь.

И услышал я голос привета,Что напомнил ни свет ни зарю:— Сомневаюсь во всём, кроме света!Кто пришёл к моему фонарю?

— Человек! — я ответил из ночи.— Человек? Заходи, коли так! -Я увидел горящие очи,Что глядели из света во мрак.

Не тужи, моя жизнь удалая,Коли влипла, как муха в янтарь!Поддержи меня, сила былая!..И вошёл я в горящий фонарь.

Я увидел прозрачные мощи,Волоса или мысли оплечь.Я вперился в безумные очи,Я расслышал бессвязную речь.

Не увидеть такого от века,Не распутать такого вовек:Он искал днём с огнём человека,Но в огне должен быть человек!

Поддержи меня, сила былая!Я фонарь проломил изнутри.И народные хоры, рыдая,Заливались до самой зари:

«За приход ты заплатишь судьбою,За уход ты заплатишь душой…»И земной и небесной ценоюЯ за всё расплатился с лихвой.

Сомневаюсь во всём, кроме света,Кроме света, не вижу ни зги.Но тягчит моё сердце поэтаТуча лжи и земной мелюзги.

1979

Муха

Смертный стон разбудил тишину —Это муха задела струну,Если верить досужему слуху.— Всё не то, — говорю, — и не так. —И поймал в молодецкий кулакСо двора залетевшую муху.

— Отпусти, — зазвенела она, —Я летала во все времена,Я всегда что-нибудь задевала.Я у дремлющей Парки в рукахНить твою задевала впотьмах,И она смертный стон издавала.

Я барахталась в Млечном Пути,Зависала в окольной сети,Я сновала по нимбу святого,Я по спящей царевне ползлаИ из раны славянской пила…— Повтори, — говорю, — это слово!

— Отпусти, — повторила она, —Кровь отца твоего солона,Но пьяней твоей бешеной славы.Я пивала во все времена,Залетала во все племенаИ знавала столы и канавы.

Я сражалась с оконным стеклом,Ты сражался с невидимым злом,Что стоит между миром и Богом…— Улетай, — говорю, — коли так. —И разжал молодецкий кулак… —Ты поведала слишком о многом.

1979

Стихи 1981–1990

* «Как он смеет? Да кто он такой? *

«Как он смеет? Да кто он такой?Почему не считается с нами?» —Это зависть скрежещет зубами,Это злоба и морок людской.

Хоть они проживут до седин,Но сметет их минутная стрелка,Звать меня Кузнецов. Я один,Остальные — обман и подделка.

1981

На краю

Битва звёзд, поединок тенейВ голубых океанских глубинах.Наливаются кровью моейВечный снег и следы на вершинах.

Но предчувствием древней бедыЯ ни с кем не могу поделиться.На мои и чужие следыОпадают зелёные листья.

Из теней мимолётного дняТак и воют несметные силы.Боже мой, ты покинул меняНа краю материнской могилы.

В ложесны, из которых рождён,Я кровавые слёзы обрушу…Боже мой, если ты побеждён,Кто спасёт её бедную душу?

1981