Евгений Евтушенко - Евгений Евтушенко. Все стихи Страница 3

1956

Евг. Евтушенко. Взмах руки. Стихи.

Москва: Молодая гвардия, 1962.

В церкви Кошуэты

Не умещаясь в жестких догмах,передо мной вознесенав неблагонравных, неудобных,святых и ангелах стена.Но понимаю,         пряча робость,я, неразбуженный дикарь,не часть огромной церкви — роспись,а церковь — росписи деталь.Рука Ладо Гудиашвилиизобразила на стенелюдей, которые грешили,а не витали в вышине.Он не хулитель, не насмешник,Он сам такой же теркой терт.Он то ли бог,         и то ли грешник,и то ли ангел,         то ли черт!И мы,   художники,             поэты,творцы подспудных перемен,как эту церковь Кошуэты,размалевали столько стен!Мы, лицедеи-богомазы,дурили головы господ.Мы ухитрялись брать заказы,а делать все наоборот.И как собой ни рисковали,как ни страдали от врагов,богов людьми мы рисовалиИ в людях       видели           богов!

1958

Примечания:

Роспись церкви Кошуэты начата была Ладо Гудиашвили по заказу духовенства; осталась незаконченной из-за протеста заказчиков, возмущенных его манерой изображения святых. Примеч. автора..

Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.

Москва, Изд-во АО «ХГС» 1995.

Вагон

Стоял вагон, видавший виды,где шлаком выложен откос.До буферов травой обвитый,он до колена в насыпь врос.Он домом стал. В нем люди жили.Он долго был для них чужим.Потом привыкли. Печь сложили,чтоб в нем теплее было им.Потом — обойные разводы.Потом — герани на окне.Потом расставили комоды.Потом прикнопили к стенеоткрытки с видами прибоев.Хотели сделать все, чтоб онв геранях их и в их обояхне вспоминал, что он — вагон.Но память к нам неумолима,и он не мог заснуть, когдав огнях, свистках и клочьях дымалетели     мимо        поезда.Дыханье их его касалось.Совсем был рядом их маршрут.Они гудели, и казалось —они с собой его берут.Но сколько он не тратил силы —колес не мог поднять своих.Его земля за них схватила,и лебеда вцепилась в них.А были дни, когда сквозь чащи,сквозь ветер, песни и огнии он летел навстречу счастью,шатая голосом плетни.Теперь не ринуться куда-то.Теперь он с места не сойдет.И неподвижность — как расплатаза молодой его полет.

1952

Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.

Москва, Изд-во АО «ХГС» 1995.

Вальс на палубе

Спят на борту грузовики,спят    краны.На палубе танцуют вальсбахилы,    кеды.Все на Камчатку едут здесь —в край    крайний.Никто не спросит: «Вы куда?» —лишь:    «Кем вы?»Вот пожилой мерзлотовед.Вот    парни —торговый флот — танцуют лихо:есть    опыт!На их рубашках Сингапур,пляж,    пальмы,а въелись в кожу рук металл,соль,    копоть.От музыки и от водыплеск,    звоны.Танцуют музыка и ночьдруг    с другом.И тихо кружится корабль,мы,    звезды,и кружится весь океанкруг    за кругом.Туманен вальс, туманна ночь,путь    дымчат.С зубным врачом танцуеткок    Вася.И Надя с Мартой из буфетачуть    дышат —и очень хочется, как всем,им  вальса.Я тоже, тоже человек,и мне    надо,что надо всем. Быть одномумне   мало.Но не сердитесь на менявы,   Надя,и не сердитесь на менявы,   Марта.Да, я стою, но я танцую!Я  в ролидовольно странной, правда, яв ней    часто.И на плече моем рукинет   вроде,и на плече моем рукаесть    чья-то.Ты далеко, но разве этотак   важно?Девчата смотрят — улыбнусьим  бегло.Стою — и все-таки идупод плеск      вальса.С тобой иду! И каждый вальствой,    Белла!С тобой я мало танцевал,и лишь    выпив,и получалось-то у нас —так   слабо.Но лишь тебя на этот валься выбрал.Как горько танцевать с тобой!Как  сладко!Курилы за бортом плывут,..В их складкахснег   вечный.А там, в Москве,— зеленый парк,пруд,   лодка.С тобой катается мой друг,друг   верный.Он грустно и красиво врет,врет    ловко.Он заикается умело.Он  молит.Он так богато врет тебеи так    бедно!И ты не знаешь, что вдали,там,  в море,с тобой танцую я сейчасвальс,    Белла.

1957

Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.

Москва, Изд-во АО «ХГС» 1995.

Волга

Мы русские. Мы дети Волги.Для нас значения полныее медлительные волны,тяжелые, как валуны.

Любовь России к ней нетленна.К ней тянутся душою всейКубань и Днепр, Нева и Лена,и Ангара, и Енисей.

Люблю ее всю в пятнах света,всю в окаймленье ивняка…Но Волга Для России — этогораздо больше, чем река.

А что она — рассказ не краток.Как бы связуя времена,она — и Разин, и Некрасов,и Ленин — это все она.

Я верен Волге и России —надежде страждущей земли.Меня в большой семье растили,меня кормили, как могли.

В час невеселый и веселыйпусть так живу я и пою,как будто на горе высокойя перед Волгою стою.

Я буду драться, ошибаться,не зная жалкого стыда.Я буду больно ушибаться,но не расплачусь никогда.

И жить мне молодо и звонко,и вечно мне шуметь и цвесть,покуда есть на свете Волга,покуда ты, Россия, есть.

1958

Евг. Евтушенко. Взмах руки. Стихи.

Москва: Молодая гвардия, 1962.

Всегда найдется женская рука…

Всегда найдется женская рука,чтобы она, прохладна и легка,жалея и немножечко любя,как брата, успокоила тебя.

Всегда найдется женское плечо,чтобы в него дышал ты горячо,припав к нему беспутной головой,ему доверив сон мятежный свой.

Всегда найдутся женские глаза,чтобы они, всю боль твою глуша,а если и не всю, то часть ее,увидели страдание твое.

Но есть такая женская рука,которая особенно сладка,когда она измученного лбакасается, как вечность и судьба.

Но есть такое женское плечо,которое неведомо за чтоне на ночь, а навек тебе дано,и это понял ты давным-давно.

Но есть такие женские глаза,которые глядят всегда грустя,и это до последних твоих днейглаза любви и совести твоей.

А ты живешь себе же вопреки,и мало тебе только той руки,того плеча и тех печальных глаз…Ты предавал их в жизни столько раз!

И вот оно — возмездье — настает.«Предатель!»— дождь тебя наотмашь бьет.«Предатель!»— ветки хлещут по лицу.«Предатель!»— эхо слышится в лесу.

Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.Ты сам себе все это не простишь.И только та прозрачная рукапростит, хотя обида и тяжка,

и только то усталое плечопростит сейчас, да и простит еще,и только те печальные глазапростят все то, чего прощать нельзя…

1961

Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.

Москва, Изд-во АО «ХГС» 1995.