Эльдар Рязанов - Музыка жизни (стихотворения) Страница 3

– Разбирал сегодня переписку Константина Михайловича и наткнулся на его письмо к Вам, – сказал Лазарев. – Приятное письмо.

– А что, Симонов снял с письма копию? – простодушно спросил я.

– Нет, копия у Вас, – усмехнулся Лазарь Ильич. – А подлинник в архиве.

– Как? Этого не может быть! Я помню письмо. Оно написано от руки, – возразил я.

– У Вас копия, сделанная на ксероксе, а оригинал я сегодня держал в руках, – настаивал Лазарев.

Придя домой, не без труда разыскал письмо К. М. Симонова.

Пощупал бумагу и убедился, что Лазарев прав. У меня был фотоснимок с письма!.. Тогда, в семьдесят восьмом, я даже не подозревал, что существует такая копировальная техника, как «ксерокс». И ничего не заподозрил.

Совершая свой замечательный бескорыстный поступок, Симонов отослал мне копию, а подлинник сразу же положил в архив.

На этот раз я был потрясен вторично! Какая же забота о вечности! Какая сосредоточенность на бессмертии! Какого же он был мнения о каждом своем шаге, если так старался сохранить его для истории! Не говорю уж о том, что он ни в грош не ставил меня!

Я даже вспотел от напряжения. Ну, в крайнем случае, оставил бы в своем архиве (ведь сохранилась бы!) копию, а адресату все-таки отослал бы подлинник. Это было бы по-людски. Какое тщеславие! Какая мелочность! А рядом щедрость и доброта! Как неоднозначны люди! И как мы, в сущности, мало знаем о них.

P. S. Поостыв, я подумал: а может, это не сам Симонов так поступил, а его литературный секретарь, когда получила оригинал письма Константина Михайловича для отправки мне. «Пусть лучше подлинник останется в архиве писателя, а с адресата будет достаточно и копии», – подумала, может быть, секретарь К. М. Симонова. Может быть! Не знаю. Не хочется неважно думать о Константине Михайловиче, удобнее так подумать о его литературном секретаре. И, кроме того, вся эта история с копией не стоит выеденного яйца по сравнению с его поступком – посылкой мне этого письма…

Музыка жизни

* * *

В мои годы сердечная лирика?Ничего нет смешней и опасней.Лучше с тонкой улыбкой сатирикасочинять ядовитые басни.

Не давать над собой насмехаться,тайники схоронить в неизвестность,и о чувствах своих отмолчаться,понимая всю их неуместность.

Иль, вернее сказать, запоздалость,потому что всему свои даты…Но идет в наступленье усталость,и все ближе и горше утраты.

* * *

Меж датами рожденья и кончины(а перед ними наши имена)стоит тире, черта, стоит знак «минус»,а в этом знаке жизнь заключена.

В ту черточку вместилось все, что было.А было все! И все сошло, как снег.Исчезло, растворилось и погибло,чем был похож и не похож на всех.

Погибло все мое! И безвозвратно.Моя любовь, и боль, и маета.Все это не воротится обратно,лишь будет между датами черта.

Монолог «художника»

Прожитая жизнь – сложенье чисел:сумма дней, недель, мгновений, лет.Я вдруг осознал: я живописец,вечно создающий твой портрет.

Для импровизаций и художествмне не нужен, в общем, черновик.Может, кто другой не сразу сможет,я ж эскизы делать не привык.

Я малюю на живой модели:притушил слезой бездонный взгляд,легкий штрих – глазищи потемнели,потому что вытерпели ад.

Я прорисовал твои морщины,в волосы добавил белизны.Натуральный цвет люблю в картинах,я противник басмы или хны.

Перекрасил – в горькую! – улыбку,два мазка – и ты нехороша.Я без красок этого добился,без кистей и без карандаша.

Близких раним походя, без смысла,гасим в них глубинный теплый свет.Сам собою как-то получилсяэтот твой теперешний портрет…

Листопад

Как тебе я, милый, рад,мот, кутила-листопад.Ты, транжира, расточитель,разбазарил, что имел.Мой мучитель и учитель,что ты держишь на уме?

Разноцветные банкнотытихо по миру летят,а деревья, как банкроты,изумленные торчат.Жизнь безжалостная штука,сложенная из утрат…Ты прощаешься без звука,друг мой, брат мой листопад:отдаешь родные листья,ты – образчик бескорыстья.

Успокой мою натуру,ибо нет пути назад.Разноцветные купюрыпод ногами шелестят…

Я беспечен, я – бездельник,я гуляю наугад,а в садах костры из денегв небо струйками дымят.Как тебе я, милый, рад,листопад – мой друг и брат.

* * *

Существую в натуге,в заколдованном круге,тороплюсь, задыхаюсь и боюсь опоздать.Меня кроют невежды,покидают надежды,но несусь!.. И не в силах я себя обуздать.

Что же это такое?Нет на сердце покоя,мой паршивый характер – неуемный злодей.Откажусь от амбиций,надо угомониться,жить попроще, полегче, безо всяких затей.

Новизны ждать наивно,как-то бесперспективно…Я за склоны цепляюсь, я давно на весу.Ох, хватило бы силысзади выдернуть шило!На душе стало б тихо, как в осеннем лесу.

Но несу, как проклятье,окаянный характер.Он сильней, он – хозяин; и ворочает мной.

В суете и тревогея бегу по дороге,пока сам не останусь у себя за спиной.

1985

* * *

Жизнь, к сожалению, сердита,она не жалует старье.Одни взлетают на орбиту,другие катятся с нее.

Таков закон круговорота,и исключений никаких:одни уходят за ворота,иные входят через них.

И те, кто взлезли на орбиту,и те, кто шлепнулся, упал,одною, в общем, ниткой шиты…И у разбитого корытау всех на всех – один финал!

Откинешь в сторону копыта,хоть будь ты вошь, хоть будь ты вождь…Обратные пути закрыты —жизнь не воротишь, не вернешь.

1983

* * *

Мы отпускаем тормоза…Кругом весна, в глазах раздолье!К нам собираются друзья,а мы готовимся к застолью.

Да будет день – из лучших дней!Пусть все из нас его запомнят.Мы в гости ждем своих друзейи отворяем окна комнат.

Мы накрываем длинный стол,сердца и двери открываем.У нас сегодня торжество:мы ничего не отмечаем.

По кухне, где колдуешь ты,гуляет запах угощенья.Бутылки жаждут пустоты,закуски ждут уничтоженья!

И вот друзья приходят в дом,добры их лица и прекрасны,глаза их светятся умом,а языки небезопасны.

А я давно хочу сказать —и тут не ошибусь, наверно, —что если судят по друзьям,то мы талантливы безмерно.

Да, если мерить по друзьям,то мы с тобой в большом порядке;нас упрекнуть ни в чем нельзя,нас миновали недостатки.

О, если по друзьям судить,то человечий род – чудесен!..А нам наш день нельзя прожитьбез пересудов, шуток, песен.

Беспечно, как дымок, клубясь,беседа наша побежала,и почему-то на себяникто не тянет одеяла.

Стреляют пробки в потолок,снуют меж нами биотоки.Здесь совместимостей поток,в друзьях и сила, и истоки.

Подарку-дню пришел конец,и гости уезжать собрались.Незримой нежностью сердецмы между делом обменялись.

И вот друзья умчались вдаль,как удаляется эпоха…Остались легкая печальи мысль, что и вдвоем – неплохо!

* * *

Я себе не выбрал для прожитияни страну, ни время, ни народ…Жизнь мою придумали родители,ну, а я вот бьюсь который год.

Время оказалось неуютное,а страна – хвастунья первый сорт,где обманут лживыми салютамилопоухий, пьяненький народ.

Белое там выдают за черное,дважды два там восемь или шесть.Если существует там бесспорное,это то, что нечего там есть.

Велика страна моя огромная,потому и будет долго гнить,Мертвая, чванливая и темная…Только без нее мне не прожить.

Не теперь бы и не тут родиться,да меня никто не опросил,вот и должен я терпеть, ютиться,хоть порой и не хватает сил.

Лишь одно меня на свете держит —что всегда со мною рядом ты,твоих глаз безудержная нежность,детская улыбка доброты.

Я не выбрал время для прожития…И меня охватывает страх,если б не были умны родители,мы б с тобой не встретились в веках…

Май 1983

* * *

Как много песен о любви к Отчизне!Певцы со всех экранов и эстрад,что, мол, для Родины не пожалеют жизни,через динамики на всю страну кричат.

А я б о том, что глубоко интимно,не декламировал, не пел бы, не орал.Когда о сокровенном пишут гимны,похоже, наживают капитал.

Земля не фразы требует, а плуга.Как ей осточертели трепачи!Вот мы с землей посмотрим друг на другаи о любви взаимной помолчим…

1986