Александр Твардовский - Дом у дороги Страница 3

ГЛАВА 6

Еще не та была пора,Что входит прямо в зиму.Еще с картошки кожураСчищалась об корзину.

Но становилась холоднаЗемля нагрева летнего.И на ночь мокрая копнаВпускала неприветливо.

И у костра был сон – не сон.Под робкий треск валежникаТеснила осень из лесовТех горьких дней ночлежника.

Манила памятью жилья,Тепла, еды и прочего.Кого в зятья,Кого в мужья, —Куда придется прочила.

Внушала голосом молвы,Дождем, погодой золкою,Что из-под Ельни до МосквыИдти – дорога долгая…

…В холодной пуне, у стены,От лишних глаз украдкой,Сидел отставший от войныСолдат с женой-солдаткой.

В холодной пуне, не в дому,Солдат, под стать чужому,Хлебал, что вынесла емуЖена тайком из дому.

Хлебал с усердьем горевым,Забрав горшок в колени.Жена сидела перед нимНа том остывшем сене,Что в давний час воскресным днем,По праздничному делуВ саду косил он под окном,Когда война приспела.

Глядит хозяйка: он – не онЗа гостя в этой пуне.Недаром, видно, тяжкий сонЕй снился накануне.

Худой, заросший, словно весьПосыпанный золою.Он ел, чтоб, может быть, заестьСвой стыд и горе злое.

– Бельишка пару собериДа свежие портянки,Чтоб мне в порядке до зариСниматься со стоянки.

– Все собрала уже, дружок,Все есть. А ты в дорогеХотя б здоровье поберег,И первым делом ноги.

– А что еще? Чудные вы,С такой заботой, бабы.Начнем-ка лучше с головы, —Ее сберечь хотя бы.

И на лице солдата – теньУсмешки незнакомой.– Ах, я как вспомню: только деньТы этот дома.

– Дома!Я б тоже рад не день побыть, —Вздохнул. – Прими посуду.Спасибо. Дай теперь попить.С войны вернусь, – побуду.

И сладко пьет, родной, большой,Плечьми упершись в стену,По бороде его чужойКатятся капли в сено.

– Да, дома, правду говорят,Что и вода сыраяКуда вкусней, – сказал солдат,В раздумье утираяУсы бахромкой рукава,И помолчал с минуту. —А слух такой, что и МоскваНа очереди, будто…

Идти – не штука, был бы толк, —Добавил он с заминкойИ так невесело примолк,Губами сжав сенинку.

Жена подвинулась к немуС участливой тревогой.Мол, верить стоит не всему,Болтают нынче много.А немец, может, он теперьК зиме остепенится…

А он опять:– Ну, что же, верьТому, что нам годится.Один хороший капитанСо мной блуждал вначале.Еще противник по пятамЗа нами шел. Не спали,Не ели мы тогда в пути.Ну, смерть. Так он, бывало,Твердил: идти, ползком ползти —Хотя бы до Урала.Так человек был духом золИ ту идею помнил.

– И что же?– Шел и не дошел.– Отстал?– От раны помер.Болотом шли. А дождь, а ночь,А тоже холод лютый.– И не могли ничем помочь?– И не могли, Анюта…

Лицом к плечу его припав,К руке – девчонкой малой,Она схватила за рукавЕго и все держала,Как будто думала онаСберечь его хоть силой,С кем разлучить одна войнаМогла, и разлучила.

И друг у друга отнялаВ воскресный день июня.И вновь ненадолго свелаПод крышей этой пуни.

И вот он рядом с ней сидитПеред другой разлукой.Не на нее ли он сердитЗа этот стыд и муку?

Не ждет ли он, чтобы самаЖена ему сказала:– Сойти с ума – идти. Зима.А сколько до Урала!

И повторяла бы:– Пойми,Кому винить солдата,Что здесь жена его с детьми,Что здесь – родная хата.Смотри, пришел домой соседИ не слезает с печи…

А он тогда сказал бы:– Нет,Жена, дурные речи…

Быть может, горький свой удел,Как хлеб щепоткой соли,Приправить, скрасить он хотелТаким геройством, что ли?

А может, просто он устал,Да так, что через силуЕще к родным пришел местам,А дальше – не хватило.

И только совесть не в ладуС приманкой – думкой этой:Я дома. Дальше не пойдуИскать войну по свету.

И неизвестно, что верней,А к горю – в сердце смута.– Скажи хоть что-нибудь, Андрей.– Да что сказать, Анюта?Ведь говори не говори,А будет легче развеСниматься завтра до зариИ пробираться к Вязьме?Никем не писанный маршрутРаспознавать на звездах.Дойти до фронта – тяжкий труд,Дойдешь, а там – не отдых.Там день один, как год, тяжел,Что день, порой минута…А тот – он шел и не дошел,Но все идет как будто.Ослабший, раненый идет,Что в гроб кладутся краше.Идет.«Товарищи, вперед.Дойдем. Настанет наше!Дойдем, иному не бывать,Своих достигнем линий.И воевать – не миновать.А отдыхать?В Берлине!»На каждом падая шагуИ поднимаясь снова,Идет. А как же я могуОтстать, живой, здоровый?Мы с ним прошли десятки сел,Где как, где смертным лазом.И раз он шел, да не дошел,Так я дойти обязан.Дойти. Хоть я и рядовой,Отстать никак не волен.Еще добро бы он живой,А то он – павший воин.Нельзя! Такие вот дела… —И ей погладил руку.

А та давно уж поняла,Что боль – не боль еще была,Разлука – не разлука.

Что все равно – хоть наземь ляг,Хоть вдруг лишись дыханья…Прощалась прежде, да не так,А вот когда прощанье!

Тихонько руку отнялаИ мужние колениС покорным плачем обнялаНа том угретом сене…

И ночь прошла у них.И вдругСквозь кромку сна на зорьке,Сквозь запах сена в душу звукВошел ей давний, горький:

Коси, коса,Пока роса,Роса долой —И мы домой…

ГЛАВА 7

Все сборы в путь любой женыИ без войны не сладки.И без войны тревог полныВсе сборы в жизни краткой.

Но речь одна, когда добром, —Не по нужде суровойМы край на край и дом на домИной сменить готовы.

Другая речь – в годину бедЖене самой, без мужа,Из дома выйти в белый светИ дверь закрыть снаружи.

С детьми из теплого угла,С гнезда родного сняться,Где, может быть, еще моглаТы весточки дождаться.

С котомкой выйти за порог —И, всей той мукой мучась,Брести…Но если на восток, —То как бы ни был путь жесток, —Бывает горше участь.

Как на родной земле своей,Так ты, и дом теряя,Хоть под кустом, а все ж на ней —В любом далеком крае.

А вот когда чужим судомОбмен решен иначе, —Не край на край, не дом на дом,А плен —На плен с придачей.

С какой придачей – погоди:Расчеты эти впереди.

Еще он твой – последний часВ твоем дому, покаПереведут тебе приказС чужого языка.

Но твой – он выбран не тобой —Лежит на запад путь.И взять ни имени с собой,Ни отчества. Забудь.

Забудь себя еще живойИ номер получи.И только этот номер свойНа память заучи.

И только можешь ты молчать,Приказ в дорогу дан.На нем недвижная печатьИ подпись: комендант.

И в нем твой дом, и хлеб, и соль,Что от немых властей.И хоть самой – на снег босой,Троих одеть успей.

Рукой дрожащею ловиКрючки, завязки, мать.Нехитрой ложью норовиРебячий страх унять.

Зови меньших живей, живей,Как в гости, в тот поход.И только старшенькой своейНе лги – и так поймет.

И соберись, и уложись,И в час беды такойЕще хозяйкой окажисьПроворной и лихой.

И всю свою в дорогу кладь,Как из огня, схвати.И перед тем, как выйти, мать,Не оглянись и не присядь, —Нельзя.И дом – прости!..

Прости-прощай, родимый дом,Раскрытый, разоренный,И пуня с давешним сенцом,И садик занесенный.

Прости-прощай, родимый дом,И двор, и дровосека,И все, что памятно кругомЗаботой, замыслом, трудом, —Всей жизнью человека.

Дом, где он жил среди хлопотИ всем хозяйством правил.И, чтоб годам был виден счет,Он надпись: тыща девятьсотТакой-то год поставил.

Среди такой большой земли,Родной, заветный угол,Где эти девочки рослиИ наряжали кукол.

И где как будто жизнь прошла,Куда хозяйка домаКак будто девочкой вошлаК парнишке молодому.

Где пел по веснам свой скворецИ жил, как все на свете,Порядком вечным: мать, отец,Потом скворчата-дети.

Пришла в родную сторонуЧужая злая сила.И порознь мужа и женуИз дома проводила.

И где-то, где-то он сейчас,Какой идет дорогой,Солдат, что воинскую частьСвою искал с тревогой.

Теперь меж небом и землей,Огнем вокруг объятой,Она была его семьей,Его родною хатой.

И человек среди людей,Как хлебом и одеждой,Он был обязан только ейСвоей мечтой-надеждой.

В пути, за тридевять земель,У Волги ли, у ДонаСвою в виду держал он цель,Солдат, – дойти до дома.

Хоть кружным, может быть, путем —Дойдем, придем с победойДомой!А что уже тот дом —Не все ты знал и ведал.

В тот первый день из горьких дней,Как собрался в дорогу,Велел отец беречь детей,Смотреть за домом строго.

Велел сидеть в своем углуВ недобрую годину,А сам жену в чужом тылу,В глухом плену покинул.

Ну что ж, солдат, взыщи с нее,С жены своей, солдатки,За то, что, может быть, жильеРодное не в порядке;

Что не могла глядеть назад,Где дом пылал зажженный,Как гнал ее чужой солдатНа станцию с колонной;

Что не могла она сберечьВ саду трехлеток-яблонь;Что шла, покинув дом и печь,А так детишки зябли!

Что шла, как пленные, в толпеНа запад под конвоем;Что не отправила тебеПисьма с дороги, воин.

За все с того, кто виноват,По всем статьям уставаВзыщи со строгостью, солдат,Твое, хозяин, право.

Всего и нужно для судаИ для сведенья счетовПрийти с победою туда,Проверить, как и что там.

Отдать поклон краям своим,Припав к земле с винтовкой,Сквозь смерть прийти туда живым,За малым остановка.

Сквозь смерть иди, не умирай,В жару лица не утирай,В снегах не мерзни в зиму.Там, впереди, твой отчий край,Солдат, твой дом родимый.

Шагай, солдат, свои праваИмея в этом мире,Шагай, воюй и год, и два,И три, и все четыре!..

Прошла война, прошла страда,Но боль взывает к людям:Давайте, люди, никогдаОб этом не забудем.

Пусть память верную о нейХранят, об этой муке,И дети нынешних детей,И наших внуков внуки.

Пускай всегда годину туНа память нам приводитИ первый снег, и рожь в цвету,Когда под ветром ходит.

И каждый дом и каждый садВ ряду – большой и малый.И дня восход и дня закатНад темным лесом – алый.

Пускай во всем, чем жизнь полна,Во всем, что сердцу мило,Нам будет памятка данаО том, что в мире было.

Затем, чтоб этого забытьНе смели поколенья.Затем, чтоб нам счастливей быть,А счастье – не в забвенье!

ГЛАВА 8