Константин Симонов - Стихи Страница 3

1939 Константин Симонов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

Старик

Весь дом пенькой проконопачен прочно,Как корабельное сухое дно,И в кабинете - круглое нарочноНа океан прорублено окно.Тут все кругом привычное, морское,Такое, чтобы, вставши на причал,Свой переход к свирепому покоюХозяин дома реже замечал.Он стар.Под старость странствия опасны,Король ему назначил пенсион,И с королем на этот раз согласныЕго шофер, кухарка, почтальон.Следят, чтоб ночью угли не потухли,И сплетничают разным докторам,И по утрам подогревают туфли,И пива не дают по вечерам.Все подвиги его давно известны,К бессмертной славе он приговорен,И ни одной душе не интересно,Что этой славой недоволен он.Она не стоит одного ночлегаПод спальным шерстью пахнущим мешком,Одной щепотки тающего снега,Одной затяжки крепким табаком.Ночь напролет камин ревет в столовой,И, кочергой помешивая в нем,Хозяин, как орел белоголовый,Нахохлившись, сидит перед огнем.По радио всю ночь бюро погодыПредупреждает, что кругом шторма,Пускай в портах швартуют пароходыИ запирают накрепко дома.В разрядах молний слышимость все глуше,И вдруг из тыщеверстной темнотыПредсмертный крик: "Спасите наши души!"И градусы примерной широты.В шкафу висят забытые одеждыКомбинезоны, спальные мешки...Он никогда бы не подумал прежде,Что могут так заржаветь все крючки...Как трудно их застегивать с отвычки!Дождь бьет по стеклам мокрою листвой.В резиновый карман - табак и спички,Револьвер - в задний, компас - в боковой.Уже с огнем забегали по дому,Но, заревев и прыгнув из ворот,Машина по пути к аэродромуДавно ушла за первый поворот.В лесу дубы под молнией, как свечи,Над головой сгибаются, треща,И дождь, ломаясь на лету о плечи,Стекает в черный капюшон плаща.Под осень, накануне ледостава,Рыбачий бот, уйдя на промысла,Найдет кусок его бессмертной славыОбломок обгоревшего крыла.

1939 Константин Симонов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

Мальчик

Когда твоя тяжелая машинаПошла к земле, ломаясь и гремя,И черный столб взбешенного бензинаПоднялся над кабиною стоймя,Сжимая руль в огне последней вспышки,Разбитый и притиснутый к земле,Конечно, ты не думал о мальчишке,Который жил в Клину или Орле:Как ты, не знавший головокруженья, Как ты, он был упрям, драчлив и смел,И самое прямое отношеньеК тебе, в тот день погибшему, имел.Пятнадцать лет он медленно и твердоЛез в небеса, упрямо сжав штурвал,И все тобой не взятые рекордыОн дерзкою рукой завоевал.Когда его тяжелая машинаПеред посадкой встала на дыбыИ, как жестянка, сплющилась кабина,Задев за телеграфные столбы,Сжимая руль в огне последней вспышки,Придавленный к обугленной траве,Он тоже не подумал о мальчишке,Который рос в Чите или в Москве...Когда уже известно, что в газетахНазавтра будет черная кайма,Мне хочется, поднявшись до рассвета,Врываться в незнакомые дома,Искать ту неизвестную квартиру,Где спит, уже витая в облаках,Мальчишка - рыжий маленький задира,Весь в ссадинах, веснушках, синяках.

Константин Симонов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

Поручик

Уж сотый день врезаются гранатыВ Малахов окровавленный курган,И рыжие британские солдатыИдут на штурм под хриплый барабан.А крепость Петропавловск-на-КамчаткеПогружена в привычный мирный сон.Хромой поручик, натянув перчатки,С утра обходит местный гарнизон.Седой солдат, откозыряв неловко,Трет рукавом ленивые глаза,И возле пушек бродит на веревкеХудая гарнизонная коза.Ни писем, ни вестей.Как ни проси их,Они забыли там, за семь морей,Что здесь, на самом кончике России,Живет поручик с ротой егерей...Поручик, долго щурясь против света,Смотрел на юг, на море, где вдалиНеужто нынче будет эстафета?Маячили в тумане корабли.Он взял трубу.По зыби, то зеленой,То белой от волнения, сюда,Построившись кильватерной колонной,Шли к берегу британские суда.Зачем пришли они из Альбиона?Что нужно им?Донесся дальний гром,И волны у подножья бастионаВскипели, обожженные ядром.Полдня они палили наудачу,Грозя весь город обратить в костер.Держа в кармане требованье сдачи,На бастион взошел парламентер.Поручик, в хромоте своей увидяОпасность для достоинства страны,Надменно принимал британца, сидяНа лавочке у крепостной стены.Что защищать?Заржавленные пушки,Две улицы то в лужах, то в пыли,Косые гарнизонные избушки,Клочок не нужной никому земли?Но все-таки ведь что-то есть такое,Что жаль отдать британцу с корабля?Он горсточку земли растер рукою:Забытая, а все-таки земля.Дырявые, обветренные флагиНад крышами шумят среди ветвей..."Нет, я не подпишу твоей бумаги,Так и скажи Виктории своей!"

. . . . . . . . . . . . . . . .

Уже давно британцев оттеснили,На крышах залатали все листы,Уже давно всех мертвых схоронили,Поставили сосновые кресты,Когда санкт-петербургские курьерыВдруг привезли, на год застряв в пути,Приказ принять решительные мерыИ гарнизон к присяге привести.Для боевого действия к отрядуБыл прислан в крепость новый капитан,А старому поручику в наградуБыл полный отпуск с пенсиею дан!Он все ходил по крепости, бедняга,Все медлил лезть на сходни корабля.Холодная казенная бумага,Нелепая любимая земля...

1939 Константин Симонов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

"Бывает иногда мужчина..."

Бывает иногда мужчинаВсех женщин безответный друг,Друг бескорыстный, беспричинный,На всякий случай, словно круг, Висящий на стене каюты.Весь век он старится и ждёт,Потом в последнюю минутуЕго швырнут - и он спасёт.Неосторожными рукамиМеня повесив где-нибудь,Не спутай.Я не круг.Я камень.Со мною можно потонуть.