Эдуард Асадов - Остров Романтики Страница 3

ОТЦЫ И ДЕТИ

Сегодня я слово хочу сказатьВсем тем, кому золотых семнадцать,Кому окрыленных, веселых двадцать,Кому удивительных двадцать пять.

По-моему, это пустой разговор,Когда утверждают, что есть на светеКакой-то нелепый, извечный спор,В котором воюют отцы и дети.

Пускай болтуны что хотят твердят,У нас же не две, а одна дорога.И я бы хотел вам, как старший брат,О ваших отцах рассказать немного.

Когда веселитесь вы или дажеТанцуете так, что дрожит звезда,Вам кто-то порой с осужденьем скажет:— А мы не такими были тогда!

Вы строгою меркою их не мерьте.Пускай. Ворчуны же всегда правы!Вы только, пожалуйста, им не верьте.Мы были такими же, как и вы.

Мы тоже считались порой пижонамиИ были горласты в своей правоте,А если не очень-то были модными,То просто возможности были не те.

Когда ж танцевали мы или бузилиДа так, что срывалась с небес звезда,Мы тоже слышали иногда:— Нет, мы не такими когда-то были!

Мы бурно дружили, мы жарко мечтали.И все же порою — чего скрывать! —Мы в парты девчонкам мышей совали,Дурили. Скелетам усы рисовали,И нам, как и вам, в дневниках писали:«Пусть явится в срочном порядке мать!»

И все-таки в главном, большом, серьезномМы шли не колеблясь, мы прямо шли.И в лихолетьи свинцово-грозном,Мы на экзамене самом сложномНе провалились. Не подвели.

Поверьте, это совсем не простоЖить так, чтоб гордилась тобой страна,Когда тебе вовсе еще не по ростуШинель, оружие и война.

Но шли ребята, назло ветрам,И умирали, не встретив зрелость,По рощам, балкам и по лесам,А было им столько же, сколько вам,И жить им, конечно, до слез хотелось.

За вас, за мечты, за весну ваших снов,Погибли ровесники ваши — солдаты:Мальчишки, не брившие даже усов,И не слыхавшие нежных слов,Еще не целованные девчата.

Я знаю их, встретивших смерть в бою.Я вправе рассказывать вам об этом,Ведь сам я, лишь выживший чудом, стоюМеж их темнотою и вашим светом.

Но те, что погибли, и те, что пришли,Хотели, надеялись и мечтали,Чтоб вы, их наследники, в светлой далиБольшое и звонкое счастье землиНадежно и прочно потом держали.

Но быть хорошими, значит ли житьСтерильными ангелочками?Ни станцевать, ни спеть, ни сострить,Ни выпить пива, ни закурить,Короче: крахмально белея, бытьПлаточками-уголочками?!

Кому это нужно и для чего?Не бойтесь шуметь нисколько.Резкими будете — ничего!И даже дерзкими — ничего!Вот бойтесь цинизма только.

И суть не в новейшем покрое брюк,Не в платьях, порой кричащих,А в правде, а в честном пожатье рукИ в ваших делах настоящих.

Конечно, не дай только бог, ребята,Но знаю я, если хлестнет гроза,Вы твердо посмотрите ей в глазаТак же, как мы смотрели когда-то.

И вы хулителям всех мастейНе верьте. Нет никакой на светеНелепой проблемы «отцов и детей»,Есть близкие люди: отцы и дети!

Идите ж навстречу ветрам событий,И пусть вам всю жизнь поют соловьи.Красивой мечты вам, друзья мои!Счастливых дорог и больших открытий!

РОМАНТИКИ ДАЛЬНИХ ДОРОГ

Прихлынет тоска или попросту скукаОднажды присядет к тебе на порог,Ты знай, что на свете есть славная штукаРомантика дальних и трудных дорог.

Конечно же, есть экзотичные страны:Слоны и жирафы средь зелени вечной,Где ночью на пальмах кричат обезьяныИ пляшут туземцы под грохот тамтамов,При этом почти без одежды, конечно.

Экзотика… Яркие впечатленья.Романтика с этим не очень схожа.Она не пираты, не приключенья,Тут все и красивей гораздо и строже:

Соленые брызги, как пули, захлопалиПо плитам набережной Севастополя,Но в ночь штормовую в туман до утраУходят дозорные катера.

А возле Кронштадта грохочет Балтика.Курс — на Вайгач. Рулевой на посту.А рядом незримо стоит РомантикаИ улыбается в темноту.

А где-то в тайге, в комарином гуде,Почти у дьявола на рогах,Сидят у костра небритые людиВ брезенте и стоптанных сапогах.

Палатка геологов — сесть и пригнуться.Приборы, спецовки — сплошной неуют.Скажи о романтике им — усмехнутся:— Какая уж, к черту, романтика тут?!

Но вы им не верьте! В глухие чащобыНе рубль их погнал за родимый порог.Это романтики чистой пробы,Романтики дальних и трудных дорог!

Один романтик штурмует науку,Другой разрыл уникальный храм,А кто-то завтра протянет рукуК новым созвездиям и мирам.

Вот мчит он, вцепившись в кресло из пластика,Взор сквозь стекло устремив к луне,А рядом незримо висит РомантикаВ невесомости и тишине…

Скитальцы морей, покорители Арктики!А здесь, посреди городской толкотни,Есть ли в обычной жизни романтики?Кто они? Где? И какие они?

Да те, кто живут по макушку счастливыеМечтами, любимым своим трудом,Те, кто умеет найти красивоеДаже в будничном и простом.

Кто сделает замком снежную рощицу,Кому и сквозь тучи звезда видна,Кто к женщине так, между прочим, относится,Как в лучшие рыцарские времена.

Немного застенчивы и угловаты,Живут они так до момента, когдаОднажды их властно потянут куда-тоДороги, метели и поезда.

Не к пестрой экзотике — пальмам и зебрамУмчат они сердцем, храня мечту,А чтобы обжить необжитые дебри,Чтоб вырвать из мрака алмазные недраИ людям потом подарить красоту!

Мешать им не надо. Успеха не будет.Ведь счастье их — ветры борьбы и тревог.Такие уж это крылатые людиРомантики дальних и трудных дорог!

АРТИСТКА

Концерт. На знаменитую артистку,Что шла со сцены в славе и цветах,Смотрела робко девушка-хористкаС безмолвным восхищением в глазах.

Актриса ей казалась неземноюС ее походкой, голосом, лицом.Не человеком — высшим божеством,На землю к людям посланным судьбою.

Шло «божество» вдоль узких коридоров,Меж тихих костюмеров и гримеров,И шлейф оваций гулкий, как прибой,Незримо волочило за собой.

И девушка вздохнула:- В самом деле,Какое счастье так блистать и петь!Прожить вот так хотя бы две недели,И, кажется, не жаль и умереть!

А «божество» в тот вешний поздний вечерВ большой квартире с бронзой и коврамиСидело у трюмо, сутуля плечиИ глядя вдаль усталыми глазами.

Отшпилив, косу в ящик положила,Сняла румянец ватой не спеша,Помаду стерла, серьги отцепилаИ грустно улыбнулась:- Хороша…

Куда девались искорки во взоре?Поблекший рот и ниточки седин…И это все, как строчки в приговоре,Подчеркнуто бороздками морщин…

Да, ей даны восторги, крики «бис»,Цветы, статьи «Любимая артистка!»,Но вспомнилась вдруг девушка-хористка,Что встретилась ей в сумраке кулис.

Вся тоненькая, стройная такая,Две ямки на пылающих щеках,Два пламени в восторженных глазахИ, как весенний ветер, молодая…

Наивная, о, как она смотрела!Завидуя… Уж это ли секрет?!В свои семнадцать или двадцать летНе зная даже, чем сама владела.

Ведь ей дано по лестнице сейчасСбежать стрелою в сарафане ярком,Увидеть свет таких же юных глазИ вместе мчаться по дорожкам парка…

Ведь ей дано открыть мильон чудес,В бассейн метнуться бронзовой ракетой,Дано краснеть от первого букета,Читать стихи с любимым до рассвета,Смеясь, бежать под ливнем через лес…

Она к окну устало подошла,Прислушалась к журчанию капели.За то, чтоб так прожить хоть две недели,Она бы все, не дрогнув, отдала!

В ЗЕМЛЯНКЕ