Аделаида Герцык - Стихи 1907-1925 годов Страница 3

Не вспоминая, что он – Единственный,

Или что Он воскрес!

Страшно, что Он налагает страдание,

Страшно, что Он есть искус…

Боже, дозволь мне любить в незнании

Сладкое имя – Иисус.

* * *

Посв. М.Н.А-д

Она прошла с лицом потемнелым,

Как будто спалил его зимний холод,

Прошла, шатаясь ослабшим телом.

И сразу я уразумела,

Что это голод.

Она никого ни о чём не просила,

На проходящих уставясь тупо.

Своей дорогою я спешила,

И только жалость в груди заныла

Темно и скупо.

И знаю, знаю, навеки будет

Передо мною неумолимо

Стоять как призрак она, о люди,

За то, что, не молясь о чуде,

Прошла я мимо.

***

Душой усталой и бесслёзной

Узнала я, – но было поздно, –

Кто ждал меня.

Если это старость – я благословляю

Ласковость её и кротость,

И задумчивую поступь.

Нет былой обострённости

Мыслей и хотений.

Ночью сон спокойней.

Ближе стали дети,

И врагов не стало.

Смотришь – не желая, помнишь – забывая,

И не замышляешь новых дальних странствий

В бездны и на кручи.

Путь иной, синея, манит неминучий.

И в конце дороги – пелена спадает,

И на перевале – всё былое тает,

И в часы заката – солнце проливает

Золото на землю.

Если это старость – я её приемлю.

***

Не Вы – а я люблю! Не Вы – а я богата…

Для Вас – по-прежнему осталось все,

А для меня – весь мир стал полон аромата,

Запело все и зацвело…

В мою всегда нахмуренную душу

Ворвалась жизнь, ласкаясь и дразня,

И золотом лучей своих огнистых

Забрызгала меня…

И если б я Вам рассказала,

Какая там весна,

Я знаю, Вам бы грустно стало

И жаль себя…

Но я не расскажу! Мне стыдно перед Вами,

Что жить так хорошо…

Что Вы мне столько счастья дали,

Не разделив его…

Мне спрятать хочется от Вас сиянье света,

Мне хочется глаза закрыть,

И я не знаю, что Вам дать за это

И как мне Вас благодарить…

28 апреля 1903, Москва

ОСЕНЬ

Я знала давно, что я осенняя,

Что сердцу светлей, когда сад огнист,

И все безогляднее, все забвеннее

Слетает, сгорая, осенний лист.

Уж осень своею игрой червонною

Давно позлатила печаль мою,

Мне любы цветы – цветы спаленные

И таянье гор в голубом плену.

Блаженна страна, на смерть венчанная,

Согласное сердце дрожит, как нить.

Бездонная высь и даль туманная, -

Как сладко не знать… как легко не быть…

Не позднее 1907

***

Ключи утонули в море -

От жизни, от прежних лет…

В море – вода темна,

В море – не сыщешь дна.

И нам уж возврата нет.

Мы вышли за грань на мгновение.

Нам воздух казался жгуч -

В этот вечерний час

Кто-то забыл про нас

И двери замкнул на ключ.

Мы, кажется, что-то ждали,

Кого-то любили там -

Звонко струились дни,

Жарок был цвет души…

– Не снилось ли это нам?

Забылись слова, названья,

И тени теней скользят…

Долго ль стоять у стен?

Здесь или там был плен?

Ни вспомнить, ни знать нельзя!

Так зыбки одежды наши,

Прозрачны душа и взгляд.

Надо ль жалеть о том?

Где-то на дне морском

От жизни ключи лежат.

Не позднее 1907

***

Отчего эта ночь так тиха, так бела?

Я лежу, и вокруг тихо светится мгла.

За стеною снега пеленою лежат,

И творится неведомый белый обряд.

Если спросят: зачем ты не там на снегу?

Тише, тише, скажу, – я здесь тишь стерегу.

Я не знаю того, что свершается там,

Но я слышу, что дверь отворяется в храм,

И в молчаньи священном у врат алтаря

Чья-то строгая жизнь пламенеет, горя.

И я слышу, что Милость на землю сошла… -

Оттого эта ночь так тиха, так бела.

Ноябрь – декабрь 1909, Канашово

***

Над миром тайна и в сердце тайна,

А здесь – пустынный и мглистый сон.

Все в мире просто, необычайно:

И бледный месяц, и горный склон.

В тиши вечерней все стало чудом,

Но только чудо и хочет быть,

И сердце, ставши немым сосудом,

Проносит влагу, боясь пролить.

Рдяные крылья во тьме повисли,

Я знаю меньше, чем знала встарь.

Над миром тайна и тайна в мысли,

А между ними – земной алтарь.

Сентябрь 1910, Судак

ДВЕ ВО МНЕ

Две их. Живут неразлучно,

Только меж ними разлад.

Любит одна свой беззвучный,

Мертвый, осенний сад.

Там все мечты засыпают,

Взоры скользят, не узнав,

Слабые руки роняют

Стебли цветущих трав.

Солнце ль погасло так рано?

Бог ли во мне так велик? -

Любит другая обманы,

Жадный, текущий миг.

Сердце в ней бьется тревогой:

Сколько тропинок в пути!

Хочется радостей много,

Только – их где найти?

«Лучше друг с другом расстаться!»

«Нет мне покоя с тобой!»

«Смерть и забвение снятся

Под золотою листвой!»

Вечер наступит унылый,

Грустной вернется она.

«Как ты меня отпустила?»

«Это твоя вина!»

Вновь разойдутся и снова,

Снова влечет их назад.

Но иногда они вместе

Спустятся в тихий сад.

Сядут под трепетной сенью,

В светлый глядят водоем,

И в голубом отраженьи

Им хорошо вдвоем.

Январь 1911, Москва

***

Марине Цветаевой

«Что же, в тоске бескрайной

Нашла ты разгадку чуду,

Или по-прежнему тайна

Нас окружает всюду?»

– Видишь, в окне виденье…

Инеем все обвешано.

Вот я смотрю, и забвеньем

Сердце мое утешено.

«Ночью ведь нет окошка,

Нет белизны, сиянья,

Как тогда быть с незнаньем?

Страшно тебе немножко?»

– Светит в углу лампадка,

Думы дневные устали.

Вытянуть руки так сладко

На голубом одеяле.

«Где же твое покаянье?

Плач о заре небесной?»

– Я научилась молчанью,

Стала душа безвестной.

«Горько тебе или трудно?

К Богу уж нет полета?»

– В церкви бываю безлюдной.

Там хорошо в субботу.

«Как же прожить без ласки

В час, когда все сгорает?»

– Детям рассказывать сказки

О том, чего не бывает.

1913, Москва

УЧИТЕЛЯ

Как много было их, – далеких, близких,

Дававших мне волнующий ответ!

Как долго дух блуждал, провидя свет,

Вождей любимых умножая списки,

Ища все новых для себя планет

В гордыне Ницше, в кротости Франциска,

То ввысь взносясь, то упадая низко!

Так все прошли, – кто есть, кого уж нет…

Но чей же ныне я храню завет?

Зачем пустынно так в моем жилище?

Душа скитается безродной, нищей,

Ни с кем послушных не ведя бесед…

И только в небе радостней и чище

Встает вдали таинственный рассвет.

1914

ХРАМ

Нет прекраснее

И таинственней нет

Дома белого,

Где немеркнущий свет,

Где в курении

Растворяется плоть, -

Дом, где сходятся

Человек и Господь.

1919, Судак

***

***