Иоганн Гёте - Фауст Страница 3

Пролог на небе[3]

Господь, небесное воинство, потом Мефистофель.

Три архангела.

В пространстве, хором сфер объятом,Свой голос солнце подает,Свершая с громовым раскатомПредписанный круговорот.[4]Дивятся ангелы господни,Окинув взором весь предел.Как в первый день, так и сегодняБезмерна слава божьих дел.

И с непонятной быстротоюВнизу вращается земля,На ночь со страшной темнотоюИ светлый полдень круг деля.И море пеной волн одето,И в камни пеной бьет прибой,И камни с морем мчит планетаПо кругу вечно за собой.

И бури, все попутно рушаИ все обломками покрыв,То в вольном море, то на сушеБезумствуют наперерыв.И молния сбегает змеем,И дали застилает дым.Но мы, господь, благоговеемПред дивным промыслом твоим.

Мы, ангелы твои господни,Окинув взором весь предел,Поем, как в первый день, сегодняХвалу величью божьих дел.

К тебе попал я, боже, на прием,Чтоб доложить о нашем положенье.Вот почему я в обществе твоемИ всех, кто состоит тут в услуженье.Но если б я произносил тирады,Как ангелов высокопарный лик,Тебя бы насмешил я до упаду,Когда бы ты смеяться не отвык.Я о планетах говорить стесняюсь,Я расскажу, как люди бьются, маясь.Божок вселенной, человек таков,Каким и был он испокон веков.Он лучше б жил чуть-чуть, не озариЕго ты божьей искрой изнутри.Он эту искру разумом зоветИ с этой искрой скот скотом живет.Прошу простить, но по своим приемамОн кажется каким-то насекомым.Полу летя, полу скача,Он свиристит, как саранча.О, если б он сидел в траве покосаИ во все дрязги не совал бы носа!

И это все? Опять ты за свое?Лишь жалобы да вечное нытье?Так на земле все для тебя не так?

Да, господи, там беспросветный мрак,И человеку бедному так худо,Что даже я щажу его покуда.

Ты знаешь Фауста?

Он доктор?

Он мой раб.

Да, странно этот эскулапСправляет вам повинность божью,И чем он сыт, никто не знает тоже.Он рвется в бой, и любит брать преграды,И видит цель, манящую вдали,И требует у неба звезд в наградуИ лучших наслаждений у земли,И век ему с душой не будет сладу,К чему бы поиски ни привели.

Он служит мне, и это налицо,И выбьется из мрака мне в угоду.Когда садовник садит деревцо,Плод наперед известен садоводу.

Поспоримте! Увидите воочью,У вас я сумасброда отобью,Немного взявши в выучку свою.Но дайте мне на это полномочья.

Они тебе даны. Ты можешь гнать,Пока он жив, его по всем уступам.Кто ищет, вынужден блуждать.

Пристрастья не питая к трупам,Спасибо должен вам сказать.Мне ближе жизненные соки,Румянец, розовые щеки.Котам нужна живая мышь,Их мертвою не соблазнишь.

Он отдан под твою опеку!И, если можешь, низведиВ такую бездну человека,Чтоб он тащился позади.Ты проиграл наверняка.Чутьем, по собственной охотеОн вырвется из тупика.

Поспорим. Вот моя рука,И скоро будем мы в расчете.Вы торжество мое поймете,Когда он, ползая в помете,Жрать будет прах от башмака,Как пресмыкается векаЗмея, моя родная тетя.[5]

Тогда ко мне являйся без стесненья.Таким, как ты, я никогда не враг.Из духов отрицанья ты всех менеБывал мне в тягость, плут и весельчак.Из лени человек впадает в спячку.Ступай, расшевели его застой,Вертись пред ним, томи, и беспокой,И раздражай его своей горячкой.

(Обращаясь к ангелам.)

Вы ж, дети мудрости и милосердья,Любуйтесь красотой предвечной тверди.Что борется, страдает и живет,Пусть в вас любовь рождает и участье,Но эти превращенья в свой чередНемеркнущими мыслями украсьте.

Небо закрывается. Архангелы расступаются.

Как речь его спокойна и мягка!Мы ладим, отношений с ним не портя,Прекрасная черта у старикаТак человечно думать и о черте.

Первая часть

Ночь[6]

Тесная готическая комната со сводчатым потолком.

Фауст без сна сидит в кресле за книгою на откидной подставке.

Я богословьем овладел,Над философией корпел,Юриспруденцию долбилИ медицину изучил.Однако я при этом всемБыл и остался дураком.В магистрах, в докторах хожуИ за нос десять лет вожуУчеников, как буквоед,Толкуя так и сяк предмет.Но знанья это дать не может,И этот вывод мне сердце гложет,Хотя я разумнее многих хватов,Врачей, попов и адвокатов,Их точно всех попутал леший,Я ж и пред чертом не опешу, —Но и себе я знаю цену,Не тешусь мыслию надменной,Что светоч я людского родаИ вверен мир моему уходу.Не нажил чести и добраИ не вкусил, чем жизнь остра.И пес с такой бы жизни взвыл!И к магии я обратился,Чтоб дух по зову мне явилсяИ тайну бытия открыл.Чтоб я, невежда, без концаНе корчил больше мудреца,А понял бы, уединясь,Вселенной внутреннюю связь,Постиг все сущее в основеИ не вдавался в суесловье.

О месяц, ты меня привыкВстречать среди бумаг и книгВ ночных моих трудах, без снаВ углу у этого окна.О, если б тут твой бледный ликВ последний раз меня застиг!О, если бы ты с этих порВстречал меня на высях гор,Где феи с эльфами в туманеИграют в прятки на поляне!Там, там росой у входа в гротЯ б смыл учености налет!

Но как? Назло своей хандреЕще я в этой конуре,Где доступ свету загражденЦветною росписью окон!Где запыленные томаНавалены до потолка;Где даже утром полутьмаОт черной гари ночника;Где собран в кучу скарб отцов.Таков твой мир! Твой отчий кров!

И для тебя еще вопрос,Откуда в сердце этот страх?Как ты все это перенесИ в заточенье не зачах,Когда насильственно, взаменЖивых и богом данных сил,Себя средь этих мертвых стенСкелетами ты окружил?

Встань и беги, не глядя вспять!А провожатым в этот путьТворенье Нострадама взятьТаинственное не забудь.[7]И ты прочтешь в движенье звезд,Что может в жизни проистечь.С твоей души спадет нарост,И ты услышишь духов речь.Их знаки, сколько ни грызи,Не пища для сухих умов.Но, духи, если вы вблизи,Ответьте мне на этот зов!

(Открывает книгу и видит знак макрокосма.)