Константин Батюшков - Опыты в стихах и прозе. Часть 2. Стихи Страница 3

Привидение

Из Парни

Посмотрите! в двадцать летБледность щеки покрывает;С утром вянет жизни цвет;Парка дни мои считаетИ отсрочки не дает.Что же медлить! Ведь ЗевесаПлач и стон не укротит.Смерти мрачной занавесаУпадет – и я забыт!Я забыт… но из могилы,Если можно воскресать,Я не стану, друг мой милый,Как мертвец тебя пугать.В час полуночных явленийЯ не стану в виде тени,То внезапу, то тишком,С воплем в твой являться дом.Нет, по смерти невидимкойБуду вкруг тебя летать;На груди твоей под дымкойТайны прелести лобзать;Стану всюду развеватьЛегким уст прикосновеньем,Как зефира дуновеньем,От каштановых волосТонкий запах свежих роз.Если лилия листамиКо груди твоей прильнет,Если яркими лучамиВ камельке огонь блеснет,Если пламень потаенныйПо ланитам пробежал,Если пояс сокровенныйРазвязался и упал, —Улыбнися, друг бесценный,Это я! – Когда же ты,Сном закрыв прелестны очи,Обнажишь во мраке ночиРоз и лилий красоты,Я вздохну… и глас мой томный,Арфы голосу подобный,Тихо в воздухе умрет.Если ж легкими криламиСон глаза твои сомкнет,Я невидимо с мечтамиСтану плавать над тобой.Сон твой, Хлоя, будет долог…Но когда блеснет сквозь пологЛуч денницы золотой,Ты проснешься… о блаженство!Я увижу совершенство…Тайны прелести красот,Где сам пламенный ЭротОттенил рукой своеюРозой девственну лилею.Всё опять в моих глазах!Все покровы исчезают;Час блаженнейший!.. Но ах!Мертвые не воскресают.

Тибуллова элегия III

Из III книги

Напрасно осыпал я жертвенник цветами,Напрасно фимиам курил пред алтарями;Напрасно: Делии еще с Тибуллом нет.Бессмертны! слышали вы скромный мой обет!Молил ли вас когда о почестях и злате?Желал ли обитать во мраморной палате?К чему мне пажитей обширная земля,Златыми класами венчанные поляИ стадо кобылиц, рабами охранение?О бедности молил, с тобою разделенной!Молил, чтоб смерть меня застала – при тебе,Хоть нища, но с тобой!.. К чему желать себеБогатства Азии или волов дебелых?Ужели более мы дней сочтем веселыхВ садах и в храминах, где дивный ряд столбовИссечен хитростью наемных пришлецов;Где все один порфир Тенера и Кариста,Помосты мраморны и урны злата чиста;Луга пространные, где силою трудовЛегла священна тень от кедровых лесов?К чему эритрские жемчужины бесценныИ руны Тирские, багрянцем напоенны?В богатстве ль счастие? В нем призрак,тщетный вид!Мудрец от Лар своих за златом не бежит;Колен пред случаем вовек не преклоняетИ в хижине своей с фортуной обитает!И бедность, Делия, мне радостна с тобой!Тот кров соломенный, Тибуллу золотой,Под коим, сопряжен любовию с тобою,Стократ благословен!.. Но если предо мноюБессмертные весов судьбы не преклонят —Утешит ли тогда сей Рим, сей пышный град?Ах! нет! – и золото блестящего Пактола,И громкий славы шум, и самый блеск престолаБез Делии – ничто, а с ней и куща – храм,Безвестность, нищета завидны небесам!О дочь Сатурнова! услышь мое моленье!И ты, любови мать! Когда же Парк сужденье,Когда суровых сестр противно вретеноИ Делией владеть Тибуллу не дано,Пускай теперь сойду во области Плутона,Где блата топкие и воды АхеронаШирокой цепию вкруг ада облежат,Где беспробудным сном печальны тени спят.

Мой гений

О, память сердца! ты сильнейРассудка памяти печальнойИ часто сладостью своейМеня в стране пленяешь дальней.Я помню голос милых слов,Я помню очи голубые,Я помню локоны златыеНебрежно вьющихся власов.Моей пастушки несравненнойЯ помню весь наряд простой,И образ милой, незабвеннойПовсюду странствует со мной.Хранитель гений мой – любовьюВ утеху дан разлуке он:Засну ль? приникнет к изголовьюИ усладит печальный сон.

Дружество

Блажен, кто друга здесь по сердцу обретает,Кто любит и любим чувствительной душой!Тезей на берегах Коцита не страдает,С ним друг его души, с ним верный Пирифой.Атридов сын в цепях, но зависти достоин!С ним друг его Пилад… под лезвеем мечей.А ты, младый Ахилл, великодушный воин,Бессмертный образец героев и друзей!Ты дружбою велик, ты ей дышал одною!И, друга смерть отметив бестрепетной рукою,Счастлив! ты мертв упал на гибельный трофей!

Тень друга

Sunt aliquid manes: letum non omnia finit;

Luridaque evictos effugit umbra rogos.

Я берег покидал туманный Альбиона:Казалось, он в волнах свинцовых утопал.За кораблем вилася Гальциона,И тихий глас ее пловцов увеселял.Вечерний ветр, валов плесканье,Однообразный шум и трепет парусов,И кормчего на палубе взываньеКо страже, дремлющей под говором валов, —Всё сладкую задумчивость питало.Как очарованный, у мачты я стоялИ сквозь туман и ночи покрывалоСветила Севера любезного искал.Вся мысль моя была в воспоминаньеПод небом сладостным отеческой земли,Но ветров шум и моря колыханьеНа вежды томное забвенье навели.Мечты сменялися мечтами,И вдруг… то был ли сон?., предстал товарищ мне,Погибший в роковом огнеЗавидной смертию над Плейсскими струями.Но вид не страшен был; челоГлубоких ран не сохраняло,Как утро майское, веселием цвелоИ все небесное душе напоминало.«Ты ль это, милый друг, товарищ лучших дней!Ты ль это? – я вскричал, – о воин вечно милый!Не я ли над твоей безвременной могилой,При страшном зареве Беллониных огней,Не я ли с верными друзьямиМечом на дереве твой подвиг начерталИ тень в небесную отчизну провождалС мольбой, рыданьем и слезами?Тень незабвенного! ответствуй, милый брат!Или протекшее все было сон, мечтанье;Всё, всё, и бледный труп, могила и обряд,Свершенный дружбою в твое воспоминанье?О! молви слово мне! пускай знакомый звукЕще мой жадный слух ласкает,Пускай рука моя, о незабвенный друг!Твою с любовию сжимает…»И я летел к нему… Но горний дух исчезВ бездонной синеве безоблачных небес,Как дым, как метеор, как призрак полуночи,И сон покинул очи.Всё спало вкруг меня под кровом тишины.Стихии грозные казалися безмолвны.При свете облаком подернутой луныЧуть веял ветерок, едва сверкали волны,Но сладостный покой бежал моих очей,И всё душа за призраком летела,Все гостя горнего остановить хотела:Тебя, о милый брат! о лучший из друзей!

Тибуллова элегия XI

Из I книги

Вольный перевод

Кто первый изострил железный меч и стрелы?Жестокий! он изгнал в безвестные пределыМир сладостный и в ад открыл обширный путь!Но он виновен ли, что мы на ближних грудьЗа золото, за прах железо устремляем,А не чудовищей им диких поражаем?Когда на пиршествах стоял сосуд святойИз буковой коры меж утвари простойИ стол был отягчен избытком сельских брашен, —Тогда не знали мы щитов и твердых башен,И пастырь близ овец спокойно засыпал;Тогда бы дни мои я радостьми считал!Тогда б не чувствовал невольно трепетаньеПри гласе бранных труб! О тщетное мечтанье!Я с Марсом на войне; быть может, лук тугойНатянут на меня пернатою стрелой…О боги! сей удар вы мимо пронесите,Вы, Лары отчески, от гибели спасите!О вы, хранившие меня в тени своей,В беспечности златой от колыбельных дней,Не постыдитеся, что лик богов священный,Иссеченный из пня и пылью покровенный,В жилище праотцев уединен стоит!Не знали смертные ни злобы, ни обид,Ни клятв нарушенных, ни почестей, ни злата.Когда священный лик домашнего пенатаЕще скудельный был на пепелище их!Он благодатен нам, когда из чаш простыхМы учиним пред ним обильны возлияньяИль на чело его, в знак мирного венчанья,Возложим мы венки из миртов и лилей;Он благодатен нам, сей мирный бог полей,Когда на празднествах, в дни майские веселы,С толпою чад своих, оратай престарелыйОпресноки ему священны принесет,А девы красные – из улья чистый мед.Спасите ж вы меня, отеческие боги,От копий, от мечей! Вам дар несу убогий:Кошницу полную Церериных даров,А в жертву – сей овен, краса моих лугов.Я сам, увенчанный и в ризы облаченный,Явлюсь наутрие пред ваш алтарь священный.Пускай, скажу, в полях неистовый герой,Обрызган кровию, выигрывает бой;А мне – пусть благости сей буду я достоин —О подвигах своих расскажет древний воин,Товарищ юности; и, сидя за столом,Мне лагерь начертит веселых чаш вином.Почто же вызывать нам смерть из царства тени,Когда в подземный дом везде равны ступени?1Она, как тать в ночи, невидимой стопой,Но быстро гонится, и всюду за тобой!И низведет тебя в те мрачные вертепы,Где лает адский пес, где фурии свирепыИ кормчий в челноке на Стиксовых водах.Там теней бледный полк толпится на брегах,Власы обожжены и впалы их ланиты!..Хвала, хвала тебе, оратай домовитый!Твой вечереет век средь счастливой семьи;Ты сам, в тени дубрав, пасешь стада свои;Супруга между тем трапезу учреждает,Для омовенья ног сосуды нагреваетС кристальною водой. О боги! если б яУзрел еще мои родительски поля!У светлого огня, с подругою младою,Я б юность вспомянул за чашей круговою,И были, и дела давно протекших дней!Сын неба! светлый Мир! ты сам среди полейВола дебелого ярмом отягощаешь!Ты благодать свою на нивы проливаешь,И в отческий сосуд, наследие сынов,Лиешь багряный сок из Вакховых даров.В дни мира острый плуг и заступ нам священны,А меч, кровавый меч, и шлемы оперенныСнедает ржавчина безмолвно на стенах.Оратай из лесу там едет на волахС женою и с детьми, вином развеселенный!Дни мира, вы любви игривой драгоценны!Под знаменем ее воюем с красотой.Ты плачешь, Ливия? Но победитель твой,Смотри! – у ног твоих колена преклоняет.Любовь коварная украдкой подступает,И вот уже средь вас, размолвивших, сидит!Пусть молния богов бесщадно поразитТого, кто красоту обидел на сраженьи!Но счастлив, если мог в минутном исступленьиВенок на волосах каштановых измятьИ пояс невзначай у девы развязать!Счастлив, трикрат счастлив, когда твои угрозыИсторгли из очей любви бесценны слезы!А ты, взлелеянный средь копий и мечей,Беги, кровавый Марс, от наших олтарей!

Веселый час