Ли Бо - Ли Бо. В различных переводах Страница 3

Вон в поле вороны...

не связаны мыслью одною,

Только кричат, суетятся

беспутной толпою.

Рассвет и закат {2}

Солнце встает

из восточных змеиных тенет,

Словно восходит

с самого дна земного.

Небо измерит - и снова

просит приюта у западных вод.

Где ж, наконец, стены крова,

где шестерка драконов {3} ночлег обретет?

Солнцу дано,

раз возникнув, не прекращаться.

А человек - не эфир изначальный {4},

где уж ему уходить - возвращаться!

Ветру весны за свой рост

не благодарна трава.

За листопад на небеса

не станут роптать дерева.

Кто подстегнет

четыре времени года бичом?

Для тысяч вещей

положен приход и уход.

Си Хэ!

Си Хэ!

Ради чего ищешь свой кров

в пучине времен - пустыне

отверженных вод?!

Как велика сила духа

Лу Яна!

Остановившего миг

ударом копья! {5}

И не избегнут

ни лжи, ни обмана,

Если противятся Небу,

не следуют Дао - Пути Бытия.

Эй, по Великую Глыбу {6}

раздайся, сума.

Сам ведь не знаю предела,

как беспредельность сама.

Подношение Ван Луню

Ли Бо ступил на борт челна.

Вот и попутная волна.

Вдруг - песня... донеслась она

под топот скакуна.

Глубины персиковых вод {7}

хоть в десять тысяч чи! {8}

Ван Луня дружеское сердце

не знает вовсе дна.

Ночлег с друзьями

Вековую скорбь долой -

избываем свои беды!

Выпиваем чередой

сто кувшинчиков вина.

Глубока, прозрачна ночь,

и чиста река беседы. {9}

Ослепительна луна...

мы не спим или она?

С хмелю в горы забредем

и возляжем, где попало,

Изголовье - мир земной,

небо - чем не одеяло!

Вопрос и ответ в горах

Пытали однажды:

мол, что за нужда -

В нефритовых скалах

гнездо себе вью?

В ответ улыбнулся

и промолчал,

А сердце запело:

свободу люблю...

Стремнина

персиковых лепестков,

Летящих с обрыва

в ущелье теней.

Лишь здесь - небеса,

и земля - только здесь,

А не среди

людей!

Слушаю, как Цзюнъ, монах из Шу {10}, играет на цине

Монах из Шу берет

зеленую с узором {11}...

На западе под ним

утес Бровей Крутых.

Едва коснулся струн -

подхватывают хором

Сосновые леса

в ущелинах земных.

Врачуя гостя дух,

уже поют потоки,

В заиндевелых

звон стоит колоколах

Подкравшийся закат

позолотил отроги.

И вновь в который раз

смеркается в горах.

Песнь луне Эмэйшаньских гор {12}

Луна Эмэйшаньских гор,

полумесяц осенний! {13}

В реке Усмиренных Цянов {14}

купаются тени...

От Чистых Ручьев плыву

по дороге к Трем Безднам.

Тоскую... к Юйчжоу {15}

спускаюсь вниз по теченью.

В одиночестве сижу на горе Цзинтиншань

Растаяла стая,

изведав предел восхожденья.

Одно только облачко

праздно плывет в отдаленье.

Глядим друг на друга -

и наглядеться не можем...

Воистину это

Беседка Благоговенья {16}.

Из города Песчаные Холмы {17} - к Ду Фу

Как попал сюда -

или с прихоти какой? -

Прямо с облаков

в град Песчаные Холмы.

Слышно за стеной -

древо, что древнее тьмы,

День и ночь шумит,

вечный мне сулит покой.

Луское вино {18}...

пью, но не пьянит оно.

Песни царства Ци...

равнодушен к ним давно.

Думы - волны Вэнь...

все о Вас, о Вас, мой друг,

Полою водой

устремляются на юг. {19}

Песни Осенней Старицы {20}

Старицы по осени

с осень долготой.

Свист ветвей наводит

на душу тоску.

Путник ищет брода,

ходит сам не свой...

К Терему Великому {21}

скорбь свою влеку.

Был сей миг на западе

в Вечной Тишине {22},

А теперь внимаю

шумной быстрине.

Грусть свою вверяю

трепетной волне.

Может быть, и ты

тоскуешь обо мне?

Горьких слез пригоршню

воды унесут -

Пусть хотя бы слезы

Славный Край {23} найдут.

Песня о северном ветре

Дракон-Свеча

у Двери Стужи обитает,

Чуть приподымет веки -

на весь свет - рассвет... {24}

Неужто солнцу и луне

сюда дороги нет?!

Лишь ветра северного шквал

с разгневанных небес слетает.

Огромные, с циновку,

цветы метели с Ласточкиных гор {25}

За слоем слой

ложатся на террасу Сюаньюаня {26}.

Ючжоу... На исходе года...

Женщины печальный взор...

Умолкла песня,

брови-бабочки сломались... Ожиданье.

К воротам прислонясь,

прохожих озирает лики.

И мужа вспоминает.

Сполна хлебнул он лиха -

И глад и хлад у врат Стены Великой {27}.

Как жаль его, прожившего толику!

Простившись с ней, он меч воздел -

Ворвался враг в родной предел...

Остался ей колчан

с тигровым золотым узором,

В котором пара

с белым опереньем стрел,

Где паутину свил паук

и пыль легла густым убором.

Жизнь этих стрел вотще прошла:

Возврата нет тому,

кого могила ратная взяла.

И было видеть их -

невыносимо!

Спалила все -

и вот они - зола...

Так - если воды Хуанхэ

плотиною остановимы,

То ветер северный и снег -

вовек неодолимы.

В Сюаньчжоу в башне Се Тяо {28} пирую на прощанье с господином Шу Юанем

Тот, кто покинул меня и ушел

солнце вчерашнего дня не вернет.

Тот, кто смутил мое сердце,

с солнцем сего дня найдет тьму забот.

Ветер протяжный на тысячи ли {29}

вдаль провожает гусей.

К ветру лицом - все нипочем -

в башне кутить веселей.

В сердце Пэнлая {30} пылает века

кости цзяньаньской строка {31}.

Ей не уступит Се Малого стих {32},

чист, как струя родника.

Вновь пробуждаются образы в нас,

мысли, как птицы, вольны,

В небо ночное взлетают они

глянуть в зерцало луны.

Меч обнажив, рассекаю реку -

так же бурлива река.

Ковш осушив, пресекаю тоску -

так же тосклива тоска.

Жизнь человека в юдоли земной...

это меж строк опущу!

Волосы завтра с зарей распущу,

на воду лодку спущу {33}.

Удалившемуся от мира почтенному наставнику,

ищущему гармонию

Голубит небеса

вершин лазурных стая.

Годам потерян счет,

даль без конца и края.

Отшельник ищет Путь

и тучу понукает {34},

У древа бытия

в язык ручья вникает.

Там нежные цветы,

там черный буйвол дремлет.

Высоких сосен шум -

им белый аист внемлет.

Пока искал слова -

на воду солнце село.

Спускаюсь в дым сует

из горного предела.

Пою о расставании с горой Матерь Небес {35}, по которой гулял во сне

О далеком острове Инчжоу {36}

рассказал моряк.

Прячут его волны-исполины,

сокрывает мрак,

не дойти никак.

Молвил и о Матери Небесной

некто из Юэ {37},

Что из пены горней возникает

в радужном огне,

в яви и во сне,

И уходит в небо - как дорога,

словно столп, стройна,

Пять Вершин {38} - как выдернула с корнем,

вовсе не видна

Красная Стена {39},

Даже и Небесная Терраса {40} -

в сорок восемь тысяч чжан {41} -

И она покорно голову склонила

пред владычицей небесных стран.

Молвленным путем от Матери Небесной

перейти бы вброд, доверясь сну,

Озера Зеркального луну {42}

и попасть в Юэ и У.

Вот луна озерная пронзает

тень мою насквозь,

До Точащего {43} сопровождает,

где и довелось

Князю Се заночевать когда-то... {44}

Незабвенный миг.

Здесь и ныне голубые реки,

заводей прозрачных лик,

обезьяний крик.

Горные сандальи

князя Се надел,

По ступеням туч ненастных

во плоти взлетел.

Средостенье...

вижу, всходит солнечный из моря

круг.

В выси горней -

слышу - зорю бьет Заоблачный

Петух {45}.

Бездорожье... тысячи извивов,

поворотов тьма,

Одурманенный цветами, пал на камень,

как сошел с ума,

навалилась тоска

Рев медведей, стон драконов, грохот скал,

звон родников.

Оторопь берет при встрече

с духами лесов,

с трещинами ледников.

Тучи, полные дождя,

ах, черны-черны.

Реки, дымкою дымя,

ах, мутны-мутны.

Раскололось небо, разломалось:

грянул гром впотьмах.

Пики, скалы, горы и пригорки -

разлетелись в прах!

Отворились Каменные Двери,

отгремела падь.

Вот он Путь в Небесные Пещеры {46} -

жить - не умирать!

Затопила темень все пределы,

и не видно дна.

Золотые пагоды, террасы

озаряют солнце и луна...